4 декабря Владимир Путин выступил с ежегодным посланием к Федеральному собранию. Однако выступление, которого многие наблюдатели ждали с особым нетерпением, остро поставило вопрос о том, осознает ли президент всю глубину экономического и политического кризиса, в котором оказалась Россия.
Выступая в Георгиевском зале Кремля перед тысячью приглашенных, Владимир Путин заявил, что Россия вступает в эпоху глобальных перемен или даже пострясений. Фото: Дмитрий Астахов / РИА Новости
Ежегодное послание Путина сопровождалось традиционным ажиотажем. В этом году ряд экспертов прогнозировал историческую значимость предстоящей речи, в которой, по мнению многих, на фоне растущего кризиса в экономике должен был быть объявлен «либеральный поворот». Как один из банкиров госсектора отметил на условиях анонимности в интервью газете «Ведомости», от Путина ожидали резкого и однозначного перехода к экономической политике, которая поставила бы интересы бизнеса на первый план, ожидали признания неэффективности государства и реформы органов власти. Однако впервые выступление российского президента обернулось заметным разочарованием. Послание оказалось полностью оторванным от реального положения дел в стране: Путин не сумел должным образом прокомментировать ни вызовы геополитики, ни катастрофическую ситуацию в российской экономике. Слово «реформы» применительно к России не было упомянуто вообще. «Такое ощущение, что мы [и Путин] живем в разных странах», — прокомментировал другой банкир речь президента.
Похожие эмоции испытали многие наблюдатели, в связи с чем вопрос, почему послание российского президента оказалось столь неадекватным российским реалиям, становится все более острым. Чтобы ответить на него, рассмотрим, как формировалась содержательная часть послания.
В первую очередь стоит отметить, что с 1994 года это первое послание президента, в котором глава государства ни слова не сказал про внутриполитическую жизнь страны. Это вполне закономерно: публичная политика в России сворачивалась на протяжении последних нескольких лет. После «оттепели», навеянной протестами конца 2011 — начала 2012 года, сегодня в политику возвращаются прежние ограничения: отменяются прямые выборы губернаторов (соответствующий законопроект рассматривается в Госдуме) и выборы мэров столиц субъектов РФ. Несистемная оппозиция практически разрушена: ее лидеры либо осуждены, либо находятся под следствием. Публичное поле полностью зачищено, традиционные для демократии институты контроля — судебного, парламентского, медийного — уничтожены. В этих условиях деградация системы государственного управления неизбежна.
Второй момент, который необходимо иметь в виду, — это то, что внутри российской элиты, не считая системную оппозицию, никто из тех, кто имеет доступ к главе государства, не осмеливается возразить президенту. Типичные комментарии, прозвучавшие в адрес Путина со стороны системных политиков, отражают полное отсутствие критического начала в их отношении к президенту: «Послание Путина безупречно» (пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков); «в послании сформулирована национальная идея» (председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко); «сказанное президентом вдохновляет» (Сергей Неверов). Подобные высказывания создают у Путина иллюзию полного контроля над ситуацией, притупляя чувство реальности и способность адекватно оценивать риски.
Когда глава государства становится единственным гарантом стабильности и безопасности для элиты, любые дискуссии об альтернативах прекращают свое существование. Например, в своем послании Путин упомянул, что накануне «дискутировал» с премьер-министром (Дмитрием Медведевым) о создании «системы единого технического заказчика». Речь идет о централизации управления всеми государственными стройками, где, согласно многим исследованиям, уровень коррупции один из самых высоких в стране. Вместо реформирования системы госзаказа президент, по сути, предложил идти по давно отработанному сценарию — созданию «надстроек» над существующими системами управления. Судя по косвенным источникам, сам Медведев был явно не в восторге от этой идеи, однако Путин не захотел слышать никаких возражений. Более того, слово «коррупция» вообще отсутствовало в послании, как будто этой проблемы в России нет.
Когда глава государства становится единственным гарантом стабильности и безопасности для элиты, любые дискуссии об альтернативах прекращают свое существование
Третий фактор, нашедший отражение в послании президента, — это ослабление роли экономистов внутри правящей элиты. Экономическая часть послания подтверждает этот тезис. В послании Путин не заострил внимание ни на резком падении рубля, ни на прогнозируемой рецессии в экономике, угрожающей ростом социальных рисков и дестабилизацией. Он лишь призвал Центробанк активнее бороться со спекулянтами и призвал снизить инфляцию до 4%, что при нынешних темпах в почти 8% и общей девальвации национальной валюты кажется просто издевательством. Вряд ли какой-либо здравомыслящий экономист мог посоветовать Путину включить этот пункт в послание.
Также не оправдали ожиданий почти все «послабления» для бизнеса, обещанные Путиным. Основные надежды малого бизнеса были прежде всего связаны с упрощением правил и процедур ведения бизнеса, снижением налогового бремени, борьбой с коррупцией и т. п. Все, что президент пообещал малому бизнесу, — это мораторий на проверки со стороны надзорных и контрольных органов, и то при условии, что в предыдущие три года у соответствующих компаний не было «существенных нареканий». При этом термин «существенные нарекания» не разъясняется. Путин также обещал заморозить налоговое законодательство, однако это было сделано сразу после того, как Госдума приняла закон, значительно увеличивший сборы для арендаторов торговых площадей. Наконец, ни бизнесмены, ни чиновники не поняли главную экономическую новость послания — амнистию капиталов. «Не совсем ясно, что имелось в виду», — отмечают комментаторы в «Ведомостях», недоумевая, должны ли амнистированные компании заплатить налог на возвращенный в страну капитал или нет. Неясно и другое: даже если бизнес решится вернуть капиталы, куда можно вложить средства при существующих проблемах — неспособности государства гарантировать права предпринимателей, криминализации экономических статей УК, — к которым добавились новые: дестабилизация, санкции Запада, падение рубля и пр.
Четвертый фактор, повлиявший на содержательную часть послания, — общий кризис госуправления в России. Правительство полностью утратило авторитет со стороны Кремля. В этом году чиновники кабинета министров впервые не принимали участие в подготовке текста послания. Помощник президента Андрей Белоусов демонстративно девальвирует роль ключевого ведомства — Министерства экономического развития; усилились слухи о возможной отставке его главы Алексея Улюкаева. Кроме того, подготовку проекта поддержки несырьевого сектора Путин поручил Агентству стратегических инициатив, а не профильному ведомству кабинета министров.
Наконец, пятый и, пожалуй, основной фактор, повлиявший на суть послания, — это личностные изменения Владимира Путина. Российский президент явно никому не доверяет, действуя в соответствии с «логикой войны», видя кругом врагов и «иностранных агентов», стремящихся развалить Россию. Путин все больше закрывается не только от общества, но и от собственного окружения. Параллельно идет процесс внутренней сакрализации и миссионерства: Путин все больше чувствует себя выдающейся исторической личностью, по сравнению с которой все остальные политики — «бесцветные менеджеры». В совокупности все эти факторы говорят о том, что российский президент не осознает всей глубины кризиса, в который погрузилась страна. И эта неадекватность представляет куда большую угрозу для России, чем девальвация рубля или западные санкции.
