Институт современной России продолжает серию интервью с российскими экспертами о политической ситуации в России. Журналист Леонид Мартынюк побеседовал с Александром Кыневым, специалистом в области региональных политических процессов, о сентябрьских выборах в России, ошибках и достижениях либеральной оппозиции и потенициальной стратегии на парламентских выборах 2016 года.
Руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики Александр Кынев. Фото: Антон Новодережкин / ТАСС
Леонид Мартынюк: Есть гипотеза, что Кремль допустил Демократическую коалицию к выборам только в Костроме для того, чтобы взять реванш за ярославские и московские выборы 2013 года. В первом случае депутатом областной Думы стал Борис Немцов, а во втором – Алексей Навальный, который хотя и проиграл выборы мэра Москвы, но набрал 27% голосов. Эта версия реалистична?
Александр Кынев: Нет, я думаю, что [Демкоалиции разрешили участвовать в выборах] в Костроме с вполне понятной целью: возникли слишком явные публичные скандалы с недопусками оппозиции в Магаданской и Новосибирской областях. Нужно было сделать вид, что [недопуски – это] не указание из Москвы, а местное самоуправство, что Москва, наоборот, поддерживает конкуренцию в регионах. Для этого выбрали наиболее сложный регион: в [Костроме] существует высокая конкуренция среди оппозиции – сильные коммунисты, эсеры, «яблочники». Кроме того, там мало традиционного для демократов электората в виде вузовской и научной интеллигенции. Наконец, областью руководит не самый сильный губернатор (Сергей Ситников. – Прим. ред.), у которого, мягко говоря, нет больших сторонников в Москве. Более влиятельные губернаторы могли от такой чести избавиться, используя московские связи, но [в Кремле] выбрали того, кого не будет сильно жалко [обвинить в провале], если бы не удалось остановить оппозицию. В совокупности эти факты и предопределили допуск к выборам Демократической коалиции.
Л.М.: То есть вы не думаете, что это изначально планировалось: в двух регионах не допускать оппозицию, а в третьем – допустить?
А.К.: Нет, не думаю. Еще с весны все люди, сколь-либо близкие к выборам, точно знали, что в Кремле дано указание не пускать [оппозицию] нигде. Решение о Костромской области принималось на коленке и в процессе [избирательной кампании].
Л.М.: Как вы в целом оцениваете кампанию?
А.К.: В целом высоко, учитывая стартовые возможности. Есть регионы, где работать очень тяжело, – там массовые фальсификации и жесткое силовое противодействие. А есть регионы, где работать можно, но нужно учиться. Кострома – это не тот регион, где все предрешено; он плюралистичный, привычный к избирательным технологиям, там можно честно побеждать. Развитые демократические традиции и ментальность этого региона делает его похожим на соседний Ярославль.
То, что было сделано оппозицией за три недели, – фантастическая работа. Креатив был хороший, но какие-то нюансы, штрихи, на мой взгляд, можно было сделать по-другому. Например, Кострома – регион возрастной, и в том же ПАРНАСе есть большое количество симпатизантов, людей известных, которые хорошо воспринимаются людьми старших возрастов: Олег Басилашвили, Наталья Фатеева, Лия Ахеджакова... Несколько их поездок в регион имели бы позитивный эффект.
Л.М.: В чем тогда главная причина неудачи демократов в Костроме?
А.К.: На мой взгляд, фундаментальная причина в том, что у Демократической коалиции пока еще мало опыта для собственных избирательных региональных компаний. В коалицию входит в основном московская публика, у которой столичный опыт, а Россия очень разнообразна – все регионы обладают своими особенностями. У оппозиции есть и креативность, и энергетика, но опыта не хватает. У ПАРНАСа раньше не было опыта региональных кампаний, потому что нет региональной сети. То, что делали кандидаты партии за последние годы на выборах, – это такая махровая любительщина. Чудовищные листовки, чудовищные тексты, полное непонимание того, кто избиратель, о чем с ним говорить, что надо делать, и так далее.
Второе – не самый удачный список. Мне изначально не нравилась идея ставить Илью Яшина лидером списка. На мой взгляд, это была ошибка: Яшин не являлся «паровозом» ни в каком виде. Его известность вне Москвы минимальна. А сам типаж – человека из московской тусовки – чужероден для региона. У кандидата пафосный, гламурный вид, стилистика, мягко говоря, не совсем понятная людям в провинции, где реагируют либо на личную репутацию, которая зарабатывается в регионе годами, либо на федеральную известность, когда выдвигается действительно известный человек. Даже Касьянов, бывший премьер, может быть, воспринимался бы нормально – как статусный человек, а Яшин, с точки зрения местного избирателя, тем более возрастного, статусным не является. Невзирая на его умение хорошо говорить и так далее, он чужероден.
ЛМ: Что надо было сделать в таком случае?
АК: Более правильным было бы делать ставку на местных кандидатов – на того же Владимира Андрейченко (бывший вице-губернатор области, проходивший вторым номером в списке ПАРНАСа. – Прим. ред.) или, может быть, на Николая Сорокина, преподавателя вуза и лидера регионального отделения ПАРНАСа. Почему важны местные кандидаты? Потому что когда в ходе кампании появляется большое количество «чернухи» о малоизвестном избирателю кандидате, в нее скорее поверят. А в отношении понятного, известного кандидата любая «чернуха» не нанесла бы такого ущерба.
Фактически сегодня перед оппозицией стоит задача поиска новых людей, создания демократической партии и сетей с нуля. В этом смысле праймериз имели большую пользу, потому что они позволили найти новых людей. Но дело в том, что, как показывает практика, нельзя одновременно создавать партию с нуля и вести избирательную кампанию. Это задачи крайне тяжело решать параллельно, потому что вы неизбежно будете сталкиваться с огромным количество случайных или ненадежных людей, возможно, даже сознательно засланных. Это цена скоропалительности.
Нужно говорить о тех проблемах, которые реально важны для людей. Искусственно спорить о «крымнашизме» – это уходить от реальной проблематики. Нужно говорить с людьми о тех проблемах, которые их реально волнуют, но предлагать решения, которые вписываются в демократические ценности
Л.М.: В региональном парламенте Ярославской области у ПАРНАСа есть полученный Борисом Немцовым мандат, который дает право партии участвовать в выборах в Госдуму без сбора подписей. В августе появились слухи, что Ярославская областная дума будет распущена, чтобы не допустить Демократическую коалицию оппозицию до федеральных выборов в 2016 году. Насколько это вероятно?
А.К.: Я сильно сомневаюсь, что [ПАРНАС] пустят на федеральные выборы. Что касается роспуска Ярославской думы – слишком скандально, шансы небольшие. Поэтому, наверное, будут искать иной повод. Вот если бы «Яблоко» выступило на прошедших региональных выборах лучше, показало более качественные кампании, допустим, в Новосибирске, где не было ПАРНАСа, то возникла бы иная ситуация. Угроза прохождения «Яблока» в Госдуму привела бы к тому, что ПАРНАС пустили бы почти наверняка: [логика Кремля такова, что будут] два демократических списка, которые могут нейтрализовать друг друга. Но страхи в отношении «Яблока» снизились после плохой кампании.
Л.М.: «Яблоко», похоже, об этом знает, поэтому особо не старается.
А.К.: Похоже, что «Яблоко» боится фальстарта. Такое ощущение, что партия не стремилась выиграть вообще никак.
Л.М.: Что делать либеральной оппозиции, если ее не допустят до парламентских выборов: поддержать идеологически близкое «Яблоко», бойкотировать выборы, призывать портить бюллетени или действовать по схеме «Голосуй за любого, кроме “Единой России”»?
А.К.: Парламентские выборы в 2016 году будут проходить и по спискам, и по мажоритарным округам. Одновременно будут также проходить выборы в 38 региональных парламента, в том числе в Санкт-Петербурге, Карелии, Псковской, Московской, Свердловской областях. Поэтому, даже если вдруг ПАРНАС не допустят на федеральные выборы, то, как минимум, в них смогут поучаствовать отдельные приличные одномандатники. Я не думаю, что везде, где будут проходить выборы в региональные парламенты, не найдется ни одного приличного кандидата. Оппозиции надо будет работать там, где пойдут на выборы кандидаты, которых будет не стыдно поддержать.
Л.М.: То есть участвовать там, где это возможно?
А.К.: Да, участвовать, насколько возможно. Я думаю, что все равно кто-то где-то будет зарегистрирован, допущен к выборам. Надо концентрировать усилия на этих территориях. Вот пример избирательной кампании Егора Савина в Новосибирской области, который являлся крайне слабым кандидатом, но добился фантастического результата: 20% – это для него просто прыжок выше головы!
Л.М.: То есть это перспективный кандидат на будущих выборах?
А.К.: Вряд ли. На выборах в Госдуму округа будут на порядок больше по территории. Сам по себе Савин кандидат довольно странный, на мой взгляд. Если бы я был в его округе, то я бы с трудом представлял голосование за него. Мне кажется, что значительная часть избирателей вряд ли является его большими поклонниками. В данном случае они, скорее всего, голосовали из протеста.
Л.М.: Как оппозиционеры могут обойти проблему «крымнашизма»?
А.К.: Нужно говорить о тех проблемах, которые реально важны для людей. Искусственно спорить о «крымнашизме» – это уходить от реальной проблематики. В этом году, кстати, если мы внимательно посмотрим на агитационную продукцию, которую выпускали коммунисты, «Справедливая Россия» и ЛДПР, темы войны с Украиной не было вообще. В прошлом году она активно присутствовала: половина сайта «Справедливой России» была про поддержку Новороссии; коммунисты проводили акции, пикеты, митинги, сбор подписей, денег и т.д. А в этом году – ничего. Тема ушла, люди ею пресытились. Украину заменила актуальная социальная повестка: зарплаты, пенсии, ЖКХ, сбор на капремонт и прочее. Поэтому нужно говорить с людьми о тех проблемах, которые их реально волнуют, но предлагать решения, которые вписываются в демократические ценности: конкуренцию, честную власть, контроль, открытость, безопасность, защиту прав собственности.
Л.М.: На ваш взгляд, в каких регионах протестный потенциал наиболее сильный?
А.К.: Протест везде разный – по качеству, по составу. С точки зрения голосования за демократические партии, протестного потенциала, конечно, больше в крупных городах, где живет наиболее образованная публика. Есть прямая корреляция между уровнем образования и голосованием за партии и кандидатов, представляющих демократические либеральные ценности. Кроме крупных городов, потенциал есть в небольших городах, прежде всего в наукоградах – Черноголовке, Пущино, Протвино, Обнинске. Плюс традиционно склонны голосовать за демократические партии транзитные регионы, расположенные в приграничных зонах и интегрированные в окружающий мир. Это портовые регионы – Мурманская, Калининградская области, Приморский край. Сам факт приграничного расположения предполагает совершенно другой взгляд на мир, более открытый.
Л.М.: Если подводить итог, в чем главная проблема оппозиции?
А.К.: На мой взгляд, это люди. Старое поколение себя дискредитировало, у лидеров федерального уровня электоральный потенциал равен нулю. Необходима смена поколений, появление новых фигур. Кроме того, во многих регионах сегодня демократических организаций нет совсем, сети на местах отсутствуют.
