Сравнения с 1937-м годом, переполнившие российскую блогосферу после летних обысков на квартирах лидеров протестного движения, были в известной степени преувеличением. Однако готовящиеся поправки в Уголовный кодекс, расширяющие определение «государственной измены», грозят вернуть страну в эпоху сталинского «правосудия» в самом что ни на есть прямом смысле. На фоне новой инициативы обитателей Охотного ряда недавно принятые законы о митингах, «клевете» и «иностранных агентах» могут показаться досадным неудобством.

Впрочем, новой эту инициативу не назовешь: первоначально поправки в УК были внесены в Думу за подписью тогдашнего премьера Владимира Путина еще в 2008 году. То, что к этой идее решили вернуться именно сейчас, неудивительно: принятие поправок хорошо вписывается в общее «закручивание гаек» и попытки Кремля любыми способами подавить поднимающее голову оппозиционное движение. При рассмотрении законопроекта № 139314-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» в первом чтении его поддержали 449 депутатов (то есть все, кроме исключенного из состава палаты Геннадия Гудкова), в том числе оппозиционеры Илья Пономарев и Дмитрий Гудков. «Эсеры» позже объяснили, что голосовали за поправки по ошибке, не разобравшись, и обещали не поддерживать их во втором чтении. На исход голосования это, впрочем, не повлияет.

275-я статья УК РФ в ее нынешнем виде дает следующее определение государственной измены: «шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, совершенная гражданином Российской Федерации». «Реформаторы» не скрывают, чем именно их не устраивает нынешняя редакция кодекса: в пояснительной записке говорится, что «указанная форма государственной измены в действующем редакционном оформлении является крайне сложной для доказывания, поскольку ссылки на недоказанность наличия в действиях лица признаков проведения именно "враждебной" деятельности используются защитой в качестве основного аргумента для освобождения обвиняемых и подсудимых от уголовной ответственности». Другими словами, поправки призваны облегчить карательным органам задачу «выявления предателей»: доказывать умысел не придется даже формально.

Но главное изменение в другом. Согласно новой редакции 275-й статьи «государственной изменой» будет считаться уже не «оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям», а «выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, доверенную лицу или ставшую известной ему по службе, работе или учебе, либо оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации, в том числе ее конституционного строя, суверенитета, территориальной и государственной целостности».

Вряд ли нужно уточнять, что, получив в свое распоряжение такую формулировку, путинская прокуратура, ФСБ и «басманные» суды смогут – «в рамках закона»! – отправить за решетку практически любого гражданина России, открыто выступающего против действующей власти. Наблюдателя, передающего данные о фальсификациях на российских выборах представителям ОБСЕ. Правозащитника, собирающего данные о пытках в российских тюрьмах и полиции для передачи в профильные комитеты Совета Европы и ООН. Журналиста, делящегося информацией о коррупции в органах власти с «Transparency International». Вообще любого российского сотрудника международных правозащитных организаций (таких как «Human Rights Watch» или «Amnesty International»). Все эти (и многие другие) случаи можно легко интерпретировать как «оказание консультационной помощи международной организации» и (разумеется, в трактовке нынешнего режима) как «деятельность, направленную против конституционного строя и суверенитета». Наказание за государственную измену, к слову, остается прежним: от 12 до 20 лет лишения свободы.

Отдельной категорией «изменников» могут стать российские граждане, поддерживающие принятие в США и Евросоюзе «Закона Магнитского», вводящего визовые и банковские санкции против чиновников РФ, причастных к коррупции и нарушениям прав человека. Представители режима неоднократно называли этот законопроект «вмешательством во внутренние дела» (то есть нарушением того самого «суверенитета»), а лидер ЛДПР Владимир Жириновский, который нередко тестирует кремлевские идеи, публично обвинял тех, кто поддерживает санкции против коррупционеров и нарушителей прав человека, в «предательстве национальных интересов России». Теперь под это обвинение подведут «законную» базу.

Стоит отметить, что круг российских сторонников «Закона Магнитского» весьма широк: так, под открытым письмом в поддержку документа подписались ведущие деятели культуры, правозащитники и политики (в том числе Эльдар Рязанов, Наталья Фатеева, Лия Ахеджакова, Алексей Девотченко, Борис Вишневский, Владимир Рыжков, Лев Пономарев, Людмила Алексеева), а в непосредственном продвижении законопроекта участвовали, в числе прочих, Борис Немцов, Михаил Касьянов, Евгения Чирикова, Гарри Каспаров и автор этих строк. По данным опроса, проведенного «Левада-центром», относительное большинство российских граждан (44%) поддерживают идею западных визовых санкций в отношении фигурантов «дела Магнитского». По логике новых поправок в УК все они – потенциальные «изменники».

О «правовой» обоснованности законопроекта говорить не приходится. Достаточно вспомнить, что, согласно основополагающим принципам ОБСЕ, которые распространяются и на Россию, «вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, носят международный характер... и не относятся к числу исключительно внутренних дел соответствующего государства». Инициаторы российских репрессивных законов любят ссылаться на «зарубежный опыт»: например, проводя ложные параллели между законом США «О регистрации иностранных агентов» от 1938 года и новым российским законом об НКО. Авторы законопроекта № 139314-5, впрочем, искать «параллели» не пытались: ни в законодательстве, ни в практике западных демократий найти что-либо похожее не удастся при всем желании. К примеру, в США понятие «государственной измены» специально – во избежаний злоупотреблений – ограничивается Конституцией (Статья III: «Государственной изменой Соединенным Штатам считается только ведение войны против них или присоединение к их врагам, оказание врагам помощи и поддержки»). За все время действия Конституции США (с 1789 года) перед судом по обвинению в государственной измене предстали около тридцати человек, а осуждено было и того меньше (суда после окончания гражданской войны избежали даже бывшие лидеры Конфедеративных Штатов Америки).

Единственное уместное сравнение – с печально известной 58-й статьей сталинского Уголовного кодекса, включавшей в себя и «контрреволюционную пропаганду и агитацию», и «участие в контрреволюционной организации», и «измену Родине», и «сношение в контрреволюционных целях с иностранным государством», и «оказание помощи международной буржуазии». «Воистину, нет такого проступка, помысла, действия или бездействия под небесами, которые не могли бы быть покараны дланью Пятьдесят Восьмой статьи», – писал Александр Солженицын, в свое время осужденный именно по ней. По подсчетам российского общества «Мемориал», в период с 1918 г. по 1987 г. чекисты арестовали по политическим статьям около 5 млн человек. 1 млн из них были приговорены к смертной казни.

Новые поправки в Уголовный кодекс фактически возвращают в него сталинскую 58-ю статью. И это уже не преувеличение. Разве что «международную буржуазию» теперь называют «международными организациями», а «контрреволюционную пропаганду» – «деятельностью, направленной против конституционного строя и суверенитета». Столкнувшись – впервые за 12 лет – с серьезным вызовом своему всевластию, кремлевские лидеры взяли курс на ресталинизацию. Единственное, что может ее остановить – это массовый протест российских граждан, уже однажды сказавших этому режиму, что они больше не позволят обращаться с собой как с «бандерлогами».