Симпозиум по судебному процессу Михаила Ходорковского был организован представителями Программы российских и евразийских исследований (РЕИ) и Программы права и общественных отношений (ППОО) Принстонского университета. Наряду с президентом ИСР Павлом Ходорковским в дискуссионной панели приняли участие Кэтрин Хендли, профессор права и политологии Университета Висконсина (Мэдисон) и член ППОО, Джеффри Кан, профессор права Южного методистского университета и в прошлом приглашенный эксперт Совета по правам человека при Президенте РФ, Ким Лэйн Шеппель, профессор социологии и международных отношений Центра гуманитарных ценностей при Принстонском университете и директор ППОО. Модерировал дискуссию Сергей Ушакин, профессор факультета славянских языков и литературы, член ППОО. Выступление Павла Ходорковского в дискуссионой панели проходило в рамках его участия в серии университетских дискуссий, призванных привлечь внимание к политической ситуации в России.

Первой с докладом выступила Ким Лэйн Шеппель, рассказавшая о шоковом состоянии российской экономики и общественной сферы в переходный период начала 1990-х. По ее мнению, в эти годы Россия как государство полностью обанкротилось. Это означало полный провал в экономике: ВВП страны упал на 60%, возник огромный социальный разрыв, непрерывно рос внешний долг. Переходное состояние правовой системы также не внушало оптимизма, поскольку первый российский президент Борис Ельцин «не особо верил в закон».

Шеппель вспомнила историю приватизации в России, приведшей к тому, что три четверти объемов промышленного производства страны перешли в частные руки. «Приватизация была быстрой и крайне непопулярной мерой, поскольку большинство населения было вынуждено жить на $2 в день, в то время как в стране сформировалась весьма заметная группа олигархов». Она отметила, что приватизация проходила в два этапа: выпуск ваучеров и залоговые аукционы. Обоим этапам не доставало прозрачности, и в результате наиболее ценные активы оказались в руках узкого круга обеспеченных людей — олигархов, среди которых был и Михаил Ходорковский. Новые законы, регулирующие частный сектор экономики, были разработаны позднее, что создало лазейки в правовой системе. Как заключила Шеппель в своем выступлении, Борис Ельцин совершил большую ошибку, назначив Владимира Путина своим преемником.

Джеффри Кан, выступавший следом, сосредоточился на подробностях второго судебного процесса по делу Ходорковского. В 2011 году к нему обратились члены Совета по правам человека при Президенте РФ с просьбой написать экспертное заключение по второму вердикту дела. Кан, являющийся специалистом по конституционному праву США и российскому праву, эту просьбу принял. «Я навел справки о том, чем занимался Совет, и, несмотря на противоречивые мнения, оказалось, что в целом у него хорошая репутация. По крайней мере, такой она была тогда», — пояснил Кан свое решение.

«На втором процессе рассматривался тот же временной промежуток, что и в первом процессе. Однако теперь речь шла не об уклонении от уплаты налогов, а о краже нефти, — рассказал Кан. — Более того, второе дело было инициировано всего за несколько месяцев до того момента, когда Ходорковский мог быть освобожден: согласно российским законам, человек имеет право на досрочное освобождение по достижении половины срока пребывания в тюрьме». Кан также отметил ряд ошибок в работе суда: от неразумной интерпретации обычных торговых операций как кражи нефти до унизительных условий, в которых содержался Ходорковский в зале суда (он и его партнер по бизнесу Платон Лебедев находились в стеклянном боксе, получившим прозвище «аквариум») в нарушение Европейской конвенции по правам человека, ратифицированной Россией.

Кан заметил, что текст судебного решения по втором процессу занял порядка 600 страниц, и судье Виктору Данилкину понадобилось четыре дня, чтобы его зачитать. «Это было тоже своего рода наказанием, — добавил эксперт. — По своей сути вердикт оказался бессмыслицей, а сами обвинения — нелепыми, но проблема в том, что они изначально на могли быть внятными. Это был месседж власти, а закон просто сыграл роль инструмента», — подчеркнул Кан.

Слева направо: Ким Лэйн Шеппель, Джеффри Кан, Павел Ходорковский, Кэтрин Хендли

Кэтрин Хендли в своем выступлении сосредоточилась на социальных аспектах существующего в России правого нигилизма. Она привела результаты опросов «Левада-центра», чтобы проиллюстрировать общественное отношение к судебной системе и другим государственным институтам. Так, согласно данным «Левады», больше всего россияне доверяют президенту. Но в то же время в 2012 году уровень доверия к президенту значительно снизился по сравнению с 2007 годом. Одновременно возросло доверие к другим институтам, таким, как церковь, органы безопасности, суды и политические партии. Тем не менее, партии по-прежнему занимают последнее место в рейтинге доверия россиян, а суды — предпоследнее.

Хендли также отметила, что проблема правового нигилизма стоит не настолько остро, как принято думать. Она сослалась на исследование «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения» (ежегодно проводится Высшей школой экономики и ЗАО «Демоскоп» совместно с Институтом социологии РАН и Университетом штата Северная Каролина в Чэпел Хилле), которое показало, что число законопослушных граждан в России почти вдвое превышает число тех, кто настроен нигилистски.

В заключительной части своей презентации Хендли также отметила, что за последние 12 лет возросло число гражданских исков в судах. По ее словам, исследования показывают, что в целом россияне испытывают раздражение в отношении судебной системы, но это чувство знакомо многим людям во всем мире. «Люди везде чувствуют бессилие, потому что они считают, что суды созданы не для них, а для власть предержащих, придумывающих законы».

Наконец, слово взял Павел Ходорковский, президент Института современной России. В своем выступлении он рассказал об изменениях, произошедших в России в период правления Владимира Путина.

По его словам, несмотря на все экономические трудности 1990-х, в России в тот период существовали функционирующие государственные институты, плюралистичный парламент и свободная пресса. Однако люди хотели экономической стабильности и процветания, и именно это им пообещал Владимир Путин, когда пришел к власти. На тот момент важную роль в политической жизни страны играли олигархи, но Путина это не устраивало, поскольку он верил в идею концентрации власти. Соответственно, он предпринял ряд шагов для изменения политической системы и построения «вертикали власти».

Сначала он решил ограничить финансовую поддержку партий и таким образом ликвидировать плюрализм. Затем он устроил несколько показательных процессов. «До дела моего отца было еще уголовное преследование Владимира Гусинского, ставшего первым олигархом, подвергшимся атаке со стороны государства. Но для Путина еще более важным моментом стало взятие под контроль медиа-империи Гусинского, — пояснил Ходорковский. — Однако политическая мотивация процессов, возбужденных под предлогом уклонения от уплаты налогов, стала очевидной только во время второго дела «ЮКОСа». До этого момента общество этот вопрос не волновал». Ходорковский также отметил, что Путин использует термин «суверенная демократия» для объяснения специфики политической ситуации в России. Но сам по себе этот термин содержит внутреннее противоречие: Путин использует демократические институты для легитимации своей авторитарной власти.

Достигнув экономического процветания, общество неожиданно разочаровалось в существующем социальном контракте. Хотя люди стали жить лучше, безопаснее, они вдруг увидели, что власть не выполняет свои обязательства. В качестве примеров Ходорковский привел ситуацию вокруг недавнего наводнения в Крымске и зимние протесты в Москве. «Сегодня мы видим, что социальный контракт расторгается. Государство не интересуется ничем, кроме как созданием каналов для коррупции. Коррупция пронизывает все сферы жизни. Она касается всех, и именно по этой причине люди начали понимать, что коррупция касается и их лично».

В заключении Ходорковский предложил ряд простых, но эффективных мер борьбы с коррупцией в России из-за рубежа. Одной из них может стать принятие Акта Магнитского в США и подобных законопроектов в Великобритании, других странах Евросоюза и Канаде. «Закон Магнитского не нацелен на то, чтобы ослабить Россию, наоборот — весь мир хочет видеть Россию в качестве нормально функционирующего члена международного сообщества. Этот закон направлен против коррумпированных российских чиновников».

По завершении дискуссии в Принстоне состоялся показ документального фильма Сирила Туши «Ходорковский», рассказывающего драматическую историю о том, как Михаил Ходорковский, являвшийся когда-то самым богатым человеком в России, стал политическим заключенным номер один.