В мае мир отметит 75-летие окончания Второй мировой войны – события, во многом сформировавшего современный миропорядок. Подготовка к празднованию идет полным ходом, но уже сейчас очевидно, что неразрешенные политические противоречия, старые и новые, подталкивают политиков к пересмотру истории войны во имя личных интересов.
January 1945: Prisoners in the Auschwitz concentration camp (Poland) during liberation by the Soviet Red Army Photo: Auschwitz Memorial and Museum.
В интеллектуальных дискуссиях последних лет популярность набирает мнение о том, что история не наука, по крайней мере не точная наука, как математика или физика. Из этого, видимо, следует, что исторические нарративы могут значительно меняться в зависимости от того, кто выступает рассказчиком. Подобный подход ведет к искажению нарративов, особенно, если это происходит во имя чьих-то политических интересов. Последние попытки переписать историю Второй мировой войны, предпринимаемые российскими, польскими и украинскими элитами, проливают свет на траектории постсоветского развития.
Российский ревизионизм
Россия приступила к редактированию истории еще в советское время. После турбулентных 1990-х ревизионизм возобновился в начале 2000-х, и Владимир Путин внес немалый личный вклад в «обеление» ряда темных моментов российской истории. За последнее десятилетие он неоднократно защищал подписание Россией в 1939 г. пакта Риббентропа-Молотова (последний раз – в декабре 2019 года в ответ на соответствующую резолюцию Европарламента), несмотря на то, что по его итогам нацистская Германия и СССР стали союзниками де-факто, если не де-юре.
Путин также публично отрицает тот факт, что обе страны – Германия и Советский Союз -- развязали Вторую мировую: если 1 сентября 1939 г. нацистские войска вторглись в Польшу с запада, то 17 сентября с востока на нее напал СССР. Москва при этом оправдывала свои действия необходимостью защищать украинцев и белорусов. Нацистская Германия использовала тот же предлог для вторжения в Чехословакию: когда нацистские войска вошли в Судеты, местные немцы встречали их как освободителей.
Сегодня Кремль заявляет, что во время советского вторжения в Польшу на оккупированной территории не было ни польских чиновников, ни военных – подобный нарратив по сути намекает на то, что Красная армия навела там порядок. Это не так: в апреле-мае 1940 г. НКВД расстрелял 22 тыс. польских офицеров в Катынском лесу («Катынский расстрел»). На протяжении десятилетий Москва отрицала этот факт, и только в 2010 г. российское руководство наконец его признало.
Есть и другие факты, о которых Путин предпочел бы умолчать. В 1939-41 гг. советский и нацистский режимы вели достаточно близкое сотрудничество. Один из советских плакатов того времени, например, изображал самолет-бомбардировщик двух «братских народов», которые вскоре вместе должны были бомбить Лондон. Воспользовавшись альянсом с Германией, Советский Союз аннексировал независимые Балтийские страны – Эстонию, Латвию и Литву. Стоит напомнить, что во время нацистского и советского вторжений Литва не преминула забрать себе кусок Польши (регион Вильнюса), повторяя действия Польши при разделе Чехословакии.
Советская и российская историография продолжает воспевать Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.) как патриотический подвиг и самопожертвование, полностью игнорируя многочисленные факты, которые не вписываются в этот нарратив: например, массовое дезертирство, быструю сдачу в плен, массовые изнасилования солдатами Красной армии и почти миллионную армию генерала Власова, сражавшуюся на стороне Германии.
Польский ревизионизм
Польша – еще одна страна, которая одной из первых начала переписывать историю Второй мировой. Это произошло из-за глубокого разочарования польской элиты в порядке, сложившемся после окончания «холодной войны», в рамках которого в Польше произошла стремительная деиндустриализация и выросло иностранное (преимущественно немецкое) влияние на экономику. К 2015 году, когда правая партия «Право и справедливость» вернула себе парламентское большинство и сформировала правительство, страна впала в популизм. Новое правительство во главе с Ярославом Качиньским снова подняло вопрос о том, что Польша больше всех пострадала во время Второй мировой, и потребовало от Германии, своего соседа и крупнейшего торгового партнера, $1 трлн репараций. В 2018 г. Польша приняла так называемый «закон о Холокосте», который ввел уголовную ответственность за попытки приписать Польше вину за преступления нацизма. Закон вызвал бурную реакцию по всему миру.
Справедливости ради, стоит признать, что в претензиях Польши есть смысл. За время войны Польша потеряла шесть миллионов жителей – крупнейшая доля общего населения среди всех стран-участниц Второй мировой. Половина погибших поляков были евреями. Польша действительно могла бы провести новые переговоры с Германией и изменить условия Договора о добрососедстве и дружеском сотрудничестве (1991 г.) на том основании, что во время его подписания Варшава все еще находилась под контролем СССР и, следовательно, была несвободной. Однако подобное решение может открыть ящик Пандоры и поднять неприятные вопросы, которые Польша предпочла бы проигнорировать.
Во-первых, после Второй мировой войны Польше отошел крупный кусок немецкой провинции Восточная Пруссия, и это означает, что принадлежность этой территории Польше может быть оспорена, поскольку польские границы установлены договорами советских времен. Во-вторых, потомки немцев, изгнанных с прусских земель, могли бы потребовать от Варшавы компенсаций. В-третьих, Варшаве могли бы напомнить о ее участии в разделе Чехословакии после Мюнхенского соглашения 1938 г.
Наконец, вопросы возникли бы и к тому, как Польша обращалась с евреями. С одной стороны, нацисты действительно не смогли (или не захотели) создать польские отряды коллаборационистов, как это произошло, например, в случае Украины. И тысячи поляков действительно рисковали жизнью, чтобы спасти евреев. С другой – гораздо более многочисленны случаи, когда поляки сдавали нацистам своих соседей-евреев. Об этом чувстве предательства и глубокого отчуждения со стороны поляков мне рассказал один из выживших в Холокосте евреев, с которым я познакомился на конференции в Варшаве много лет назад. Прожив более 40 лет в Израиле, он по-прежнему испытывал глубокую ненависть к Польше. Ему было крайне тяжело, с эмоциональной точки зрения, вернуться в страну, где он родился и вырос.
Украинский ревизионизм
Украина также с трудом пытается найти «политически корректный» нарратив Второй мировой войны. Украинцы сыграли определенную роль в гитлеровском «окончательном решении еврейского вопроса» (план по уничтожению евреев) и участвовали в массовых убийствах. Сегодняшнее прославление украинскими националистами Степана Бандеры, чьи отряды охотно убивали евреев, поляков и русских, поставило украинского президента Владимира Зеленского, еврея по национальности, в неловкое положение. Он не смог посетить 75-ю годовщину освобождения Освенцима, понимая, что это вызовет возмущение среди украинских националистов, для которых Бандера – политический кумир.
Была и другая проблема. Присутствие Зеленского на праздновании годовщины вынудило бы его признать тот факт, что именно Красная Армия, а точнее российская армия, спасла евреев Освенцима.
Западный ревизионизм?
Сегодня на Западе сложился политический климат, в котором фактология Второй мировой войны начинает искажаться. Западные СМИ предпочитают умалчивать о том, что именно советские войска освободили Освенцим и победили нацистскую Германию. Читатели большинства западных учебников могут вполне заключить, что судьба войны была решена на пляжах Нормандии, а не в Сталинграде или Курске.
Почти каждая страна увлечена намеренным искажением истории в зависимости от своих политических нужд. Для историка это означает, что подлинная история Второй мировой войны и других глобальных событий, видимо, будет написаны веками спустя – после того как эти события станут простыми абстракциями, бесполезными для текущего политического дискурса.
* Дмитрий Шляпентох – профессор Университета Индианы в Саут-Бенде.
