Институт современной России

В последних числах апреля Росстат неожиданно опубликовал информа­цию, которая при­влекла внимание многих экспертов, но, похоже, не слиш­ком «зацепила» большинство россиян. Согласно представленным данным, смертность из-за коронавируса за год – с апреля 2020-го по март 2021 года со­ставила 249,7 тыс. человек, из которых более 166,8 тыс. скончались непоср­едственно от коронавируса, и еще 82,8 тыс. – явно в связи с этой болезнью. Тем самым официальная цифра в 110 тыс. смертей с начала эпидемии, ко­торую российское правительство рутинно передает во Всемирную организа­цию здраво­охранения, оказалась откровенно скомпрометирована. 

Логика российской бюрократии выглядит понятной: большинство людей в стране верит если не в окончание пандемии, то в близость финала. Про­паганда рассказывает о преимуществах российской вакцины и успехах приви­вочной кампании. Страхи остались позади: согласно опросам, очень боятся заразиться сегодня только 8% жителей москвичей и 6% петербуржцев – и это несмотря на то, что на эти два города и прилегающие к ним области на 1 мая пришлось 51,3% заражений в стране. Умершие оплаканы, а боль потерь притупилась. Поэтому можно постепенно начинать говорить правду – причем, отдадим властям должное, это делается довольно оперативно: мы ведь помним, что для признания то­го, что в годы войны погибло 26,6 млн советских граждан, а не 7 млн, как первоначально утверждал Иосиф Сталин, потребовалось... 45 лет. Но время ускоряется, а с ним и скорость реакции наших чиновников.

Между тем, эксперты неоднократно говорили об искаженной статис­ти­ке, и сомнений в том, что когда-то истинная картина происходящего вый­дет наружу, было не так уж много. Поэтому сегодня мне хотелось бы обра­тить внимание не на понесенные потери, а скорее, на то, что может ждать нас уже в самом ближайшем будущем – ведь, несмотря на все победные реляции, вирус пока не уничтожен. Если в 2020 г. смертность выросла на 18% к 2019-му (или на 323,8 тыс. человек), то в первом квартале 2021-го по отношению к тому же периоду прошлого года превышение со­ставило уже 26,9% (+123,7 тыс. человек). И хотя нельзя забывать, что на на­чало года пришлись рекордные месячные показатели заболеваемости и ле­тальности, статистические данные апреля и марта, например, отличаются между собой не слишком сильно. Так что для сомнений в том, что страшное время осталось позади, есть веские основания.

Оценивая новые статистические данные, следует сразу же поставить ряд вопросов, на которые сложно найти приличествующие ответы, так как они подрывают целый ряд «политкорректных» формул. Начнем с того, что, если верны новые цифры Росстата по количеству «избыточно умерших», оказы­ва­ется, что на 1 мая удельная смертность от коронавируса на миллион жителей в России составила не 757 человек, как это до сих пор официально счита­ется, а 1720. Такой показатель гораздо более вероятен, так как он чуть превышает французские и испанские цифры, практически в точности соответствует американским и на пятую часть отстает от бразильских. Однако куда боль­шей проблемой становится нестыковка с числом зарегистрированных случаев инфекции: если по-прежнему настаивать, что их в России за все время наблюдений было менее 5 млн, то отношение числа смертей к количеству заболевших оказывается вторым по величине в мире, уступая только мексиканскому – 5,18%, что в 2,9 раза превышает цифры по США (1,78%), в 2,8 раза – по Франции (1,85%) и в 1,9 раза – по той же Бразилии (2,75%), находящейся в поистине катастрофическом положении. Как говорится, надо «либо трусы надеть, либо крестик снять»: либо признать, что российские офици­альные данные по статистике заражений были полной туфтой, либо согла­ситься с тем, что отечественное здравоохранение находится на одном из первых мест в мире, но только с конца. Какой вариант выберут власти – мы скоро увидим. Однако сейчас хотелось бы обратиться к самой актуальной теме.

Вернемся на время к официальным данным за последние месяцы. Опе­ративный штаб по борьбе с коронавирусной инфекцией утверждает, что с января по апрель число ее новых выявленных случаев снизилось с 672 тыс. за месяц до 251 тыс. При этом среднее ежедневное отклонение от усреднен­ного показателя за апрель составило по России 5,2%, а по Москве – 10,2%. Я готов уверенно утверждать, что это статистически невозможно: если взять любую из стран, входящих в первую десятку по количеству заражений, среднее отклонение от усредненного показателя за последний месяц не опу­скается ниже 18% (а в Турции, например, превышает 27%).

Еще более сом­нительными становятся придумки наших борцов с коронавирусом, если соотнести показатели зараженности и смертности. С января по апрель чи­сло новых заражений сократилось в России, по официальным сведениям, в 2,7 раза. Это само по себе не вызывает удивления: за тот же период времени в Чехии показатель снизился в 2,9 раза, в США – в 3,1 раза, а в Великобри­тании – в 15,4 раза. Россия выглядит хуже, но не катастрофически, тем бо­лее что в Германии, например, количество инфицированных не сократилось, а в ряде европейских стран даже выросло. Проблема в другом: при таком мощном падении количества новых случаев инфекции число смертей снизилось за тот же период всего на 30,4% (с 16,2 тыс. в январе до 11,3 тыс. в апреле, в то время как в Чехии оно упало в 2,4 раза, в США – в 3,8 раза, а в Великобри­тании – более чем в 20 раз. Среднедневные отклонения также не вызывают никакого доверия: в апреле по Москве число умерших колебалосьмежду 50 и 59 в день, со средним отклонением в 6,1% в день (в январе – между 61 и 84, со средним отклонением 7,3% в день). Во всей России в апреле за 10 дней из 30 число умерших загадочным образом составляло 397, 398 или 399 человек, что противоречит любой теории вероятностей. В остальных странах, о кото­рых мы говорили, числа не совпадали, разумеется, ни разу, а дневные скач­ки в 50-60% были делом вполне обыденным.

Последнее означает, на мой взгляд, довольно неприятные вещи. Очеви­дно, что со временем технологии лечения совершенствуются: и если смерт­ность не падает даже по официальным данным, то, вероятнее всего, реаль­ное число заражений растет. В Москве, например, какой бы странной ни была и местная статистика, число заражений с 30 марта по 30 апреля выро­сло с 1291 до 2662, или на 106%, и даже чиновники заговорили о тревожной обстановке. Несколько раз на опасную динамику обращал внима­ние и мэр Москвы Сергей Собянин, один из наиболее адекватно оценивающих пандеми­ческую угрозу политиков в России. При этом, что несколько парадоксально, общие уровни заболеваемости по стране остались практически на прежних значениях. Если же делать «поправку» на статистику числа смертей, пред­ставленную Росстатом, и сохранять общую для наиболее пораженных стран долю умерших в числе заболевших, вполне может оказаться, что сегодняш­ние 8-9 тыс. ежедневно заражающихся коронавирусом в России на деле превращаются в те же 25+ тыс., которые фиксировались в на­чале года. Косвенными подтверждениями неблагополучия являются предло­жение учредить длинные майские праздники, формально исходившее от Роспотребнадзора, а также упоминание о стремлении «сохранить тенденцию сокращения распространения» коронавируса в соответствующем президентском указе.

Недавно российские власти взялись решительно опровергать сообщения Bloomberg о том, что Россия стоит на пороге новой волны COVID. Их можно понять – экономика страны в этом году будет восстанавливаться намного медленнее, чем экономики развитых стран, а очередные ограничения народ может попросту не понять. Кремль на протяжении последнего года следовал своему любимому лозунгу «Можем повторить!», не счи­таясь с санитарными потерями в той же мере, что и советские маршалы, игнориро­вавашие боевые потери, когда Киев нужно было освободить к 7 ноября, а Берлин – взять к 1 мая. «Закрывать» экономику снова никто не собирается, хотя опасность может быть намного более реальной, чем кажется.

Страна вступает в лето с его интенсивными перемещениями людей и массовым туризмом. Мы видели, как стремительно «поднимаются» новые волны пандемии: в Турции ежедневное число заражений взлетело с 20,4 тыс. до 62,8 тыс. всего за 25 дней – с 21 марта по 14 апреля; в Индии для роста с 89 тыс. до рекордных для всего мира 402 тыс. потребовалось 29 дней – с 2 по 30 апреля. И как бы российские чиновники ни привыкли менять в своих отче­тах всего по одной-две цифры в день, реальность может оказаться менее приятной. По крайней мере, нужно начать публиковать достоверную текущую статистику по ситуации в стране. Так мы сохраним больше жизней, повысим мотивацию к вакцинации, сде­лаем выбор наших сограждан относительно паттернов поведения в ближай­шие месяцы более рациональным. Сейчас можно не вдаваться в то, кто и ко­гда приказал обманывать страну и мир в прошлом году – достаточно хотя бы прекратить продолжающуюся вакханалию лжи...

* Владислав Иноземцев – д.э.н., профессор, директор Центра исследований постиндуст­риального обще­ства (г. Москва)