Недавняя встреча президентов Владимира Путина и Александра Лукашенко вызвала знакомые дискуссии о возможном присоединении Беларуси к России. Хотя полная интеграция обойдется слишком дорого, влияние Москвы на Беларусь растет, а Кремль все чаще оказывает на нее давление теми же способами, что и при управлении российскими регионами. У такого подхода есть подводные камни.
28 мая 2021 г.: Владимир Путин встречается с Александром Лукашенко в Сочи. Через две недели после этой встречи на саммите НАТО в Брюсселе президент Литвы Гитанас Науседа заявил, что Россия пытается «проглотить» Беларусь как независимое государство. Фото: kremlin.ru
Минская область?
28 мая, спустя всего пять дней после того, как белорусские власти вынудили самолет Ryanair совершить экстренную посадку в Минске с целью задержания оппозиционного журналиста (этот инцидент некоторые европейские лидеры назвали «государственным воздушным пиратством»), Владимир Путин принял Александра Лукашенко в своей резиденции в Сочи. Президенты беседовали пять часов, но о содержании дискуссии известно мало. Сообщалось, что Москва согласилась предоставить Минску транш в размере $500 млн (часть займа, обещанного Беларуси в прошлом году) и оказать финансовую поддержку испытывающей трудности «Белавиа». В свою очередь Минск согласился запустить рейсы в Крым, фактически признав его частью российской территории. Однако для широкой публики основным результатом встречи стала странная фотосессия, явно сигнализировавшая миру, что Путин воспринимает атаки на Лукашенко – человека, который, согласно многим источникам, совершенно ему не нравится, – на свой счет.
Несколько дней спустя министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей дал интервью «Коммерсанту», объяснив, на каком этапе находятся Россия и Беларусь в рамках «дорожной карты» интеграции двух стран – процесса, который начался еще в 1999 году во время президентства Бориса Ельцина. На фоне тянущейся более 20 лет интеграции отсутствие подвижек на саммите Путина и Лукашенко 28 мая не вызывает особого удивления. Два ключевых пункта плана – гармонизация таможенного и налогового законодательства, а также слияние энергетических рынков России и Беларуси – по-прежнему не согласованы. Основная проблема – временной порядок: Лукашенко выступает за понижение Россией энергетических цен, после чего он готов ослабить контроль над белорусской налоговой системой. Путин же хочет сделать все наоборот. Символические, но политически сложные вопросы, такие как, например, введение общей валюты или возможности российских и белорусских граждан участвовать в выборах другой страны, согласно Макею, даже не обсуждались.
Практически любая встреча Лукашенко с Путиным провоцирует дискуссии о том, что Россия готова «проглотить» Беларусь, превратив ее в еще один российский регион. В этот раз, в отличие от саммита двухлетней давности, когда интеграция рассматривалась как более реалистичная перспектива, ожидания были более сдержанными. Это можно понять. Во-первых, россияне по-разному воспринимают Крым и Беларусь. Во-вторых, прошлогодние протесты против сфальсифицированных президентских выборов в Беларуси обозначили потенциальные риски для России (международные санкции, общественное недовольство внешнеполитическими авантюрами Кремля), если она попытается присоединить Беларусь.
Дорогостоящий союзник
Эти риски затмевают другие потенциальные проблемы, связанные с объединением, однако и они играют определенную роль. Разница в налоговых и финансовых системах двух стран препятствует точной оценке, но Беларусь, скорее всего, стала бы получать дотации из российского бюджета попросту потому, что перераспределение доходов от нефти и газа является его основным механизмом, а у Беларуси практически нет собственных энергоресурсов.
ВВП на душу населения в Беларуси равен примерно валовому продукту среднего российского региона (к примеру, Башкортостана или Челябинской области), в то время как Крым можно сравнить с беднейшими российскими областями даже с учетом государственных дотаций (согласно официальной трактовке, «глубоко дотационным» регионами являются те, где доля дотаций из федерального бюджета за два из последних трех лет превышала 40% объема их собственных доходов). В отличие от крымских, среднероссийские и белорусские пенсии находятся примерно на одном и том же уровне, как и зарплаты государственных служащих (хотя учителя и врачи зарабатывают значительно меньше, чем их российские коллеги). В целом можно сказать, что поглощение Беларуси не нанесло бы смертельный удар по российскому бюджету, но все равно стало бы крайне дорогостоящим при отсутствии очевидных бонусов для Кремля.
На самом деле Россия уже усиленно субсидирует Беларусь. По оценке «Новой газеты», из $109 млрд, которые Беларусь получила от России в виде различных субсидий за последние 20 лет, энергетические дотации составили $100 млрд. По словам Михаила Бабича, бывшего российского посла в Минске, сумма ежегодной помощи Беларуси в последние годы составляла $5-6 млрд. По данным Международного валютного фонда, российская поддержка находилась на уровне $9,7 млрд в год в 2005-2015 гг.
Россия также является крупнейшим инвестором в Беларусь – доля российских инвестиций составляет порядка 50%, а возможно, даже 60% с учетом финансовых операций, осуществляемых компаниями, зарегистрированными в других юрисдикциях (к примеру, на Кипре). Статистическая служба Беларуси оцениваетобъем российских инвестиций на уровне $2,87 млрд только за 2019 год, и это без учета банковского сектора, где также представлены российские интересы.
Прямое сравнение таких явных и скрытых субсидий и дотаций невозможно. Дотации российским регионам – это в основном бюджетные трансферты, поэтому, если бы Беларусь действительно стала российским регионом, она платила бы внутрироссийские цены за нефть и газ, а также потеряла бы контроль над своими доходами от экспорта нефтепродуктов. Также белорусские центральные и региональные власти иначе делят доходы и расходы, нежели российские субъекты федерации и центр.
Подводные камни
Кремль контролирует регионы поддерживая их финансовую зависимость от Москвы – посредством бюджетных займов, субсидий, субвенций, инвестиционной помощи и пр. Россия занимает похожее уникальное положение как фактически единственная страна, которая субсидирует Беларусь, инвестирует в нее и дает ей в долг. Это позволяет Москве оказывать на Минск давление, аналогичное тому, что она оказывает на российские регионы.
К примеру, сейчас Кремль обеспечивает Лукашенко дополнительную поддержку, которую обычно получают российские региональные лидеры для укрепления своих позиций в системе власти: речь идет о медийном сопровождении и взаимодействии с органами безопасности. Бригады журналистов RT приезжали на работу в Беларусь после протестов августа 2020 года, а телекомпания также делилась своими видеоматериалами и сюжетами с Белтелерадиокомпанией. В последнее время в Беларуси увеличилось присутствие сил российской Нацгвардии. В июне 2021 года на встрече в Витебске глава белорусского КГБ Иван Тертель и глава российской Службы внешней разведки Сергей Нарышкин договорились о расширении сотрудничества между спецслужбами двух стран. Представители российской разведки и органов безопасности присутствовали в Беларуси и до событий августа 2020-го, но с тех пор их численность явно возросла.
Однако в анализе потенциального слияния двух стран необходимо обратить внимание на определенные нюансы. Во-первых, именно потому, что Беларусь вряд ли станет российским регионом, способность Кремля оказывать давление на нее зависит от специфических обстоятельств вынужденной международной изоляции Лукашенко, которая пока не нанесла бюджету России большого урона. Но если этот баланс нарушится, ситуация может изменится. Так, если Лукашенко будет свергнут, у Беларуси появится больше свободы при проведении внешней и финансовой политики, что может не понравиться Кремлю. Если поддержка Лукашенко начнет обходиться дороже, Кремль может отстраниться от него самого, если не от его политического курса. Потенциальные секторальные санкции против белорусской экономики, к примеру, могут повысить цену действующей политики России в отношении Беларуси. Если часть экспорта Беларуси в Европейский Союз, который в 2020 году составил $8,5 млрд, приостановится, доплачивать за возникшую разницу придется России, даже если у нее появится возможность заполучить белорусские активы со скидкой.
Второй нюанс – сходство между российским и белорусским обществом. Российские граждане внимательно наблюдали за протестами в Беларуси, оценивая их так же, как и протесты в российских регионах. Даже если это не приводит к солидарности с протестующими в Беларуси, россияне находятся под определенным влиянием от этих событий. Как организаторы экологических протестов в российских регионах учились друг у друга, так и участники прошлогодних протестов в Хабаровске и других городах выражали солидарность с белорусами.
На фоне приближающихся сентябрьских выборов в Госдуму политика Кремля в отношении Беларуси будет определяться опасениями о распространении «протестной заразы» и подсчетами о возможных затратах на поддержание режима Лукашенко. И пока сложно предсказать, какой из этих факторов окажется более весомым.
Перевод текст: Елизавета Агаркова.
