Строительство газопровода «Северный поток-2», которое, по данным СМИ, должно быть завершено к концу августа, стало предметом жесткого политического и идеологического размежевания на Западе. При этом дискуссии в основном сводятся к обсуждению геополитической или деловой стороны проекта, в то время как стратегическому мышлению и информационно-психологическому влиянию Кремля уделяется мало внимания. В таком разрезе «Северный поток-2» можно рассматривать как политическую победу Москвы.
8 ноября 2011 г.: Канцлер Германии Ангела Меркель и президент России Дмитрий Медведев на церемонии открытия «Северного потока-1». Фото: kremlin.ru
21 июля США и Германия договорились о завершении строительства магистрального газопровода «Северный поток-2», амбициозного совместного проекта российского Газпрома, немецких Wintershall и Uniper, а также Royal Dutch Shell (Нидерланды/Британия), Engie (Франция) и OMV (Австрия). Проект стоимостью в $11 млрд, реализуемый Nord Stream AG и прозванный на Западе «любимым проектом Путина», стал предметом многочисленных разногласий в Европе. Если канцлер Германии Ангела Меркель положительно оценила недавнее соглашение с США как «шаг в правильном направлении», то министры иностранных дел Польши и Украины заявили, что оно «значительно углубляет» кризис безопасности в Европе, а представитель Европейской комиссии подчеркнул, что «Северный поток-2» не является «общим интересом для ЕС».
Как и его предшественник, «Северный поток-1», «Северный поток-2» усугубил существующие трения и расхождения на Западе. Обоснование проекта – проложить еще две нитки наряду с уже существующими двумя трубами «Северного потока-1», чтобы поставлять в Европу больше российского газа в обход Украины – было явно геополитическим и призванным усложнить отношения между трансатлантическими партнерами. Критики проекта выделили как минимум три проблемы. Во-первых, проект угрожает энергетической безопасности Европы из-за растущей зависимости от российского газа. Во-вторых, он наносит вред Украине, через которую проходил основной транзитный коридор российского газа (за что Россия платила транзитные сборы) и чей курс на евроинтеграцию и выход из зоны влияния Кремля еще с 2005 года неоднократно приводили к «газовым войнам». В-третьих, некоторые из восточноевропейских стран-участников ЕС особенно обеспокоены строительством «Северного потока-2», учитывая все более агрессивную внешнюю политику России. Наконец, защитники окружающей среды жаловались, что решение немецких властей одобрить строительство газопровода было «незаконным», поскольку экологические последствия проекта были проигнорированы.
В то время как в спорах вокруг «Северного потока-2» основное внимание на Западе уделялось геополитической и деловой подоплеке проекта, информационно- психологической стороной вопроса по большей части пренебрегли. Однако само по себе конструирование подобного дискурса, в котором подчеркиваются разногласия, недовольство и беспорядок, можно считать еще одной серьезной победой информационной политики Кремля. В представлениях российской политической элиты информация, психологические войны и международная политика все чаще сливаются воедино, а восприятие становится «главным полем боя». Неспособность признать эту позицию ставит Запад в невыгодное положение.
Споры о «Северном потоке-2» вписываются в стратегическое мышление Кремля по информационно-психологическому влиянию, к которому стремятся поддерживаемые государством силы с помощью «ряда мер, призванных влиять на интеллектуальную… и эмоциональную сферы психики и бессознательного… Их задачи направлены на формирование предсказуемых мнений, взглядов… и поведенческих реакций,… осуществляемых посредством пропаганды и агитации, дезинформации, демонстративных актов». Конечной целью является политическая дестабилизация, раздоры и раскол. За последние годы на Западе растет интерес к российским операциям по влиянию, но демонстративным актам как инструменту влияния пока уделяется недостаточно внимания. К примеру, «Северный поток-2», хотя и являющийся прибыльным проектом для «Газпрома». российского газового монополиста, также можно рассматривать как демонстративный акт, призванный повлиять на интеллектуальную и эмоциональную атмосферу на Западе, провоцирующую разногласия и политическую дестабилизацию.
В Германии российское лоббирование «Северного потока-2» (информационно-психологическое вмешательство) стало источником бесконечных споров. Некоторые политики, которые, как Меркель, сочли проект «экономическим предприятием», поддержали его, основываясь на философском убеждении, что бизнес существует отдельно от политики. Другие, возможно, стремясь к Ostpolitik советских времен, расценили «Cеверный поток-2» как возможность продолжить сотрудничество с Россией, несмотря на разрушение ее отношений с Западом. Оба эти мнения были искренними, но предсказуемыми, что и сделало их носителей легкими жертвами российских манипуляций. В поисках поддержки среди немецкой политической элиты Кремль использовал серьезные экономические стимулы за участие в проекте. Москве, например, удалось привлечь бывшего канцлера Герхарда Шредера на пост председателя совета Nord Stream AG. Местные немецкие политики и жители региона Мекленбург-Западная Померания, где газопровод выходит на сушу, также открыто поддержали проект, исходя из экономической целесообразности. Их позиция вступила в конфликт с критиками проекта – представителями Зеленой и Свободной демократической партии, утверждавших, что проект противоречит геополитическим, экологическим и этическим убеждениям Германии.
Наметившийся политический и идеологический раскол обострялся в критические моменты – к примеру, когда лидер российской оппозиции Алексей Навальный был транспортирован в Германию для получения медицинской помощи после своего отравления нервно-паралитическим веществом. Когда появились доказательства применения Россией химического оружия, глава Зеленой партии депутат Анналена Бербок потребовала остановить строительство «разделяющего Европу» газопровода. При этом Аксель Вогт, мэр Лубмина, основного транспортно-промышленного узла Германии, где располагаются береговая инфраструктура «Северного потока-2», встал на сторону России и призвал рассматривать дело Навального отдельно от «Северного потока-2», «особенно учитывая, что фактов пока недостаточно, чтобы обвинить российские власти». Этот инцидент выявил нехватку морального единства в позиции Германии в случаях вопиющего пренебрежения Кремлем международным правом и использования химического оружия против собственных граждан. Он также показал, что Россия побеждает Германию в информационно-психологической сфере.
Сеяние раздора и провоцирование разногласий в трансатлантическом сообществе по проблеме «Северного потока-2» можно считать политической победой Москвы. Брюссель и Вашингтон в попытках прекратить строительство газопровода неверно оценили цели Кремля и выбрали стратегию, помешавшую их же собственным стараниям: критиковать негативные последствия «Северного потока-2» для геополитической и энергетической безопасности Европы. Брюссель попытался снизить риски, приняв в 2019 году поправку к газовой директиве 2009 года, расширившую ограничения для газопроводов, идущих в ЕС из третьих стран. В целом же, позиция ЕС по «Северному потоку-2 осталась довольно сдержанной: Союз не стал поддерживать проект, но и не пытался активно его остановить, что в конечном счете создало впечатление слабости.
При администрации Трампа Вашингтон проявлял большую активность, пытаясь положить конец строительству «Северного потока-2» при помощи пакета санкций, принятых в рамках ряда законодательных актов – Акт о противодействии противникам США посредством санкций (CAATSA), Акта о защите энергетической безопасности Европы и Пояснительного акта о защите энергетической безопасности Европы. Летом 2020 года группа поддерживающих Трампа сенаторов пригрозила портовым работникам в Балтийском море «сокрушительными правовыми и экономическими санкциями», если те продолжат обслуживать российские суда, работающие в рамках проекта «Северный поток-2». Это поведение вкупе с антинемецкой и антиевропейской риторикой Трампа в отношении неравных расходов НАТО на оборону вызвало неприятие Берлина (и других европейских столиц), так как оно было воспринято как неуместное вмешательство во внутренние дела Германии.
Президент Джо Байден вернулся к политике солидарности США с европейскими союзниками и назвал «Северный поток-2» «плохой сделкой», но снова сосредоточился на критике политической стороны проекта, проигнорировав информационно-психологический аспект, уже привнесший разрушительную динамику в трансатлантическое сообщество. Более того, давление США в итоге привело к противоположным результатам: сделав «строительство газопровода вопросом национального суверенитета» и вмешавшись в регулятивную сферу Европы, Вашингтон вынудил Германию и Евросоюз занять оборонительную позицию, вместо того чтобы добиться взаимопонимания и единства.
Июльское соглашение между США и Германией – еще один пример того, как Запад пренебрегает информационно-психологическим аспектом коммуникаций в международных отношениях и управлении конфликтами, и это играет на руку Москве. Вашингтон справедливо признал, что решение об окончании строительства «Северного потока-2» должно остаться за Германией, но, заключив сделку с Берлином, фактически отодвинул на второй план тревоги восточноевропейских членов ЕС, оставив ощущение раздробленности и потенциально нарастающей враждебности.
Более эффективным шагом была бы разработка большой сделки с ЕС, которая бы сгладила разногласия между союзниками, послав сигнал о единстве Запада перед лицом российской агрессии. Это упущение является гораздо большей проблемой в западной стратегии противодействия России, в которой «полноценный подход к коммуникациям, основанный на ценностях и интересах,… часто воспринимается без особого интереса или согласия». Этот стратегический провал останется проблемой для всех в течении многих лет.
* Вера Михлин-Шапир – эксперт по российской внешней и оборонной политике, а также по внутриполитическим вопросам и российским медиа. В 2010-2016 гг. работала в Совете национальной безопасности Израиля (офис премьер-министра).
Перевод: Елизавета Агаркова
