На протяжении столетий российские правители пытались сохранить естественную буферную зону между Россией и любым потенциальным иностранным захватчиком. Сегодня этой исторической особенностью психологии Кремля объясняют стремление Москвы к удержанию контроля над политическими процессами в соседних Украине и Беларуси. Однако в современном мире экзистенциальную угрозу российской правящей элите представляют не натовские танки, самолеты и ракеты, а свободные и честные выборы.
Несмотря на личную неприязнь к Александру Лукашенко (справа), Владимир Путин поддерживает его режим, чтобы удержать Беларусь в зоне влияния Москвы. Фото: kremlin.ru.
История знает немало неудачных попыток иностранных армий захватить Россию. В 1708 году, после завоевания Речи Посполитой, шведский император Карл XII с 40 тыс. воинов переправился через реку Вислу. Царь Петр I применил тактику выжженной земли, чтобы заманить захватчиков на юг, а спустя полтора года русская армия разгромила противника в решающей битве под Полтавой. В 1812 году, после пирровой победы Наполеона при Бородине, русский фельдмаршал Михаил Кутузов принял решение оставить Москву и расположить свои войска в богатых продовольствием районах вокруг Калуги. Наполеон оказался зажат между сытой русской армией на юге и разоренными войной деревнями на севере. Не имея возможности прокормить своих солдат в условиях приближающейся зимы, французский император был вынужден бежать в Париж — преследуемый всю дорогу русской армией. Еще один пример относится к периоду Второй мировой: с июня по декабрь 1941 года войска вермахта оккупировали территорию современных Беларуси и Украины и приблизились к северным окраинам Москвы. Однако советская контратака отбросила немцев от столицы, а позднее в ходе Сталинградской битвы было остановлено их продвижение на юге страны. В начале мая 1945 года Красная армия заняла Берлин.
Эти исторические факты не имеют никакого отношения к безопасности российского государства в XXI веке. После августа 1945 года с реальной угрозой наземного вторжения Россия не сталкивалась. Да, по мере эскалации гонки вооружений и нарастания угрозы ядерной катастрофы в период холодной войны увеличение дистанции между Москвой и ближайшей ракетной установкой НАТО стало для советского руководства вопросом жизни и смерти. Но ратификация в 1988 году Договора о ракетах средней и меньшей дальности поставила под сомнение необходимость сохранения Россией буферной зоны. Даже после распада Советского Союза и расширения НАТО на восток сохранявшийся у России потенциал ядерного сдерживания делал немыслимой возможность повторения акции «Балтийский путь». В 2013-м, за год до аннексии Крыма, число американских танков, дислоцированных на территории Европы, равнялось нулю. Это, однако, не помешало Владимиру Путину использовать «расширение НАТО» в качестве сомнительного аргумента для оправдания постфактум первого со времен Второй мировой войны акта насильственного присоединения части европейской территории.
Путин совершенно справедливо считает экспансию западных институтов на восток угрозой своей персональной власти. Отдельных представителей его ближайшего окружения уличали в коррупции и одержимости навязчивыми идеями, но едва ли их можно назвать наивными. Режиму, уверенному в своей народной легитимности, нет необходимости травить оппозиционеров, преследовать независимые СМИ и открыто манипулировать результатами выборов. Если рейтинг одобрения деятельности Путина на протяжении пандемии коронавируса остается относительно высоким, то уровень общественного доверия правительству значительно ниже, о чем свидетельствуют неудавшаяся кампания по продвижению вакцины «Спутник V» и высокие показатели сопротивления вакцинации среди россиян. Несмотря на одобрительный отзыв авторитетного журнала The Lancet, лишь 37% граждан страны согласились пройти полный курс вакцинации. Это не означает, что молчаливое большинство рядовых россиян готово проголосовать за Алексея Навального на президентских выборах 2024 года — нет, они не готовы. Но это означает, что, если им будет предоставлен реальный выбор, они вполне могут предпочесть своему пожизненному президенту кого-то другого.
Кремль не желает проверять на практике, так ли это. Поворот России в сторону авторитаризма вовсе не результат усиления администрации президента, а следствие того, что прежде ненужные риски стали для правящей элиты наилучшим вариантом из возможных. Режим, который считает свободные и честные выборы неизбежным злом, делает все возможное, чтобы не подпустить демократию к своим границам. В случае с Россией это предполагает активное вмешательство в дела ее ближайших соседей, Беларуси и Украины, с целью помешать их демократическому развитию.
В 2020 году белорусское общество продемонстрировало готовность к политическим изменениям — и Кремлю пришлось вмешаться. Накануне прошлогодних президентских выборов в «последней диктатуре Европы» бизнесмен Виктор Бабарико считался наиболее сильным соперником Александра Лукашенко. Отнюдь не являясь марионеткой в руках США, он был тесно связан с Россией, что позволило Лукашенко заклеймить его как «кандидата Кремля». Администрация Бабарико не представляла бы серьезной угрозы геополитическим и экономическим интересам России в Беларуси. Тем не менее, когда за два месяца до выборов КГБ Беларуси арестовал его по политически мотивированному обвинению в отмывании денег, в Москве решили промолчать. Лишь после выборов, когда белорусский ЦИК объявил, что Лукашенко набрал 80% голосов, Кремль счел нужным вмешаться и предложить свою помощь — силовую, финансовую, пропагандистскую — диктатору, отдавшему приказ применять дубинки, слезоточивый газ, светошумовые гранаты и боевые патроны против сотен тысяч граждан, не верящих в официальные итоги голосования. Почему? Потому что Путину проще иметь дело с проблемным, но понятным Лукашенко, чем беспокоиться о возможных последствиях осознания россиянами того факта, что для устранения автократа нужен один день умного голосования и несколько недель мирных протестов.
С Украиной ситуация иная. Олигархический плюрализм не является составляющей идеального государства по Платону, однако сохранение нескольких конкурирующих центров власти в украинской политике обеспечило условия для существования свободной прессы, активного гражданского общества и пассионарности народа в процессе демократического транзита. До 2014 года кандидаты, поддерживаемые дружественными Кремлю политическими силами Донбасса, обладали достаточным влиянием в Киеве, чтобы препятствовать успешному проведению реформ. После Евромайдана и бегства Виктора Януковича в Россию путинский режим приложил максимум усилий для того, чтобы свержение нехаризматичного русскоязычного клептократа не открыло Украине путь к процветанию. При всей популистской риторике о «красных линиях» и «сферах влияния» Кремль прекрасно понимает, что главным источником угрозы со стороны Киева является вовсе не непотопляемый американский авианосец, а пример успешной демократизации крупного постсоветского государства. Вот почему в течение последних восьми лет российская пропаганда ежедневно «кормила» свою аудиторию от Калининграда до Камчатки «новостями» о превращении обнищавшей Украины в неофашистский натовский плацдарм. Пока простые россияне убеждены в том, что Россия ведет геополитическую борьбу с Западом, они могут не замечать, что их настоящие враги живут в районе Рублевского шоссе.
Вывод, который следует сделать западным политикам в сложившейся ситуации, заключается не в том, что уступки Запада в отношении «нейтралитета» или «финляндизации» Украины помогут улучшить отношения с Россией, а в том, что невозможно достичь серьезных договоренностей со страной, которая отказывается признавать независимость и суверенитет своих соседей. В этих обстоятельствах Запад обязан публично дать любые обещания, которые он только может выполнить. Для Киева речь идет о гарантии того, что дальнейшее движение Украины в сторону политической открытости, антикоррупционной реформы и создания профессиональной армии будет поощряться дипломатической, экономической и военной поддержкой Запада. Москве следует дать понять, что ответом на любое перемещение российских войск за пределами нынешней линии соприкосновения в Донбассе станет отключение России от системы SWIFT, дипломатическая изоляция и усиление давления на европейских потребителей российского газа. Наконец, режиму Лукашенко необходимо транслировать, что никакой спровоцированный им кризис не приведет к смягчению санкций.
Даже если в краткосрочной перспективе в отношениях Запада и России не наступит оттепели, сохранение статус-кво вполне можно считать поводом для оптимизма. Каждый день, который не приносит серьезной эскалации конфликта в Донбассе, Украина делает еще один маленький шаг к европейским стандартам жизни, а Россия и Беларусь становятся чуть ближе к неизбежному избавлению от своих диктаторов. Пока украинские власти продолжают стремиться к партнерству с Западом, в интересах Вашингтона, Лондона, Парижа, Берлина и Брюсселя ответить им взаимностью, ведь пример свободной, процветающей, ориентированной на Запад Украины является самым мощным оружием США и Европы в борьбе против постсоветской автократии. И рано или поздно эта «угроза» пересечет границу России.
* Майкл Васюра – политический аналитик, Москва.
Перевод текста: Диана Фишман.
