С провалом курса на «перезагрузку» отношений с Москвой администрация Обамы ищет новые пути взаимодействия с российским руководством, в первую очередь в сфере сокращения вооружений. По мнению Дональда Дженсена, эксперта Центра трансатлантических отношений при Университете Джонса Хопкинса (США), Кремль потребует от Белого дома высокую цену за возобновление двустороннего сотрудничества.
В своем ежегодном обращении к Конгрессу президент США Барак Обама попытался вернуть пошатнувшиеся отношения между Америкой и Россией к традиционной теме – контролю над вооружениями. Глава Белого дома объявил, что будет «подключать Россию к сокращению ядерных арсеналов и намерен продолжать лидировать в глобальных усилиях по гарантии безопасности ядерных материалов, которые могут попасть не в те руки».
Тема «оживления» американо-российских отношений тихо поднималась с начала года. В начале февраля на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президент США Джозеф Байден сказал министру иностранных дел России Сергею Лаврову, что нормализация отношений может начаться с совместной работы по нераспространению ядерного оружия. На минувшей неделе заместитель госсекретаря Роуз Готтемюллер – основной переговорщик администрации по вопросам разоружения – обсуждала в Москве сокращение ядерных арсеналов. К концу месяца в российской столице ожидают советника Обамы по национальной безопасности Тома Донилона, который, как сообщается, привезет письмо с деталями предложений Белого дома по сокращению ядерных арсеналов.
Кремлевские чиновники, которые надеются организовать встречу Владимира Путина с Обамой еще до осени, проявили интерес к возобновлению сотрудничества: они открыто обвиняют бывшего госсекретаря Хиллари Клинтон в ухудшении двусторонних отношений и взахлеб нахваливают ее преемника Джона Керри. В Кремле считают, что «перезагрузка» не смогла поставить двусторонние отношения на продолжительную основу – что для них означает на российских условиях. Российские власти дают понять, что для США цена сближения будет высокой: отношение к Москве как к равному партнеру на мировой арене, сворачивание планов по противоракетной обороне и невмешательство во внутренние дела России, которые становятся все более непредсказуемыми.
Подрыв «перезагрузки» произошел из-за того, что российская внешняя политика во все большей степени отражает усиление авторитаризма внутри страны
Несмотря на то что двустороннее сотрудничество продолжается (в частности, по перевозу грузов в Афганистан через российскую территорию), за последние два года «перезагрузка» начала трещать по швам из-за «мини-кризисов» по конкретным вопросам – таким как Ливия, Сирия и ПРО, – которые привели к взаимной неприязни и неудовольствию. Корень этих разногласий в несовпадении геополитических интересов и взглядов. Кремль рассматривал позицию США по Ливии и Сирии как свидетельство того, что Вашингтон пытается вернуть ускользающее от Америки глобальное лидерство. В Соединенных Штатах российскую позицию рассматривали как попытку Кремля защитить своих старых авторитарных друзей. Тупик в вопросе ПРО в Москве посчитали свидетельством ненадежности США и попыток подорвать ядерную мощь России – ее главный козырь в претензиях на роль супердержавы. В свою очередь Вашингтон считал обеспокоенность Москвы по поводу Договора об ограничении стратегических вооружений преувеличением и очередным поводом поддержать приверженцев «жесткой линии» внутри России. В то время как российские чиновники считали ожидания того, что Москва будет автоматически следовать за Вашингтоном, проявлением американского высокомерия, администрация Обамы видела в действиях Кремля рефлексивный российский антиамериканизм.
Подрыв «перезагрузки» произошел в первую очередь из-за того, что российская внешняя политика во все большей степени отражает усиление авторитаризма внутри страны. Ввиду кампании Владимира Путина против «внешних врагов» (в первую очередь Соединенных Штатов), ограничения гражданских свобод и преследования оппозиции – значительно усилившейся после фальсифицированных парламентских и президентских выборов, – Кремль принял меры для максимального ограничения влияния США на ситуацию в России. Власти запретили зарубежное финансирование общественных организаций и выгнали из страны Агентство США по международному развитию. В основе противодействия Путина западным усилиям по урегулированию сирийского кризиса лежала не только обеспокоенность судьбой Башара Асада и сохранение геополитической поддержки в регионе, но и неприятие самого принципа свержения сирийской власти, который может стать прецедентом для уничтожения его собственного режима.
Антиамериканизм и борьба с «иностранным влиянием» на российскую политику стали лейтмотивом кампании Владимира Путина на выборах–2012
Тем не менее, как полагает политолог Михаил Дмитриев, путинское наступление на демократию все равно не сможет остановить пять тенденций, которые подрывают установленную им систему: острый спрос людей на новых лидеров, старение путинской политической «марки», провал националистической риторики власти, направленной на мобилизацию населения, и поляризация электората. Растущий средний класс, особенно в Москве и Санкт-Петербурге – главный результат экономического бума последнего десятилетия, – требует снижения коррупции, повышения государственной прозрачности и гражданского участия в делах страны. Еще более опасными для Путина являются разногласия в политической элите, проявившиеся в результате снижения его народной поддержки.
Так называемая «перезагрузка» была изначально основана на заведомо неработающей идее о том, что Америка сможет подключить Кремль к сотрудничеству в общих интересах, продолжая при этом защищать российское гражданское общество. Это противоречие было замаскировано чрезмерной «романтизацией» возможностей стратегического партнерства, а также самоубеждением Белого дома в том, что Дмитрий Медведев является подлинным реформатором и самостоятельным политическим игроком.
Все еще надеясь на дальнейшее сотрудничество с Москвой, администрация Обамы делает отношения с Россией менее приоритетными
«Перезагрузка» привела к ряду достижений – таких как договор СНВ-3 и сотрудничество по Афганистану, однако дальнейшие успехи были практически невозможны, поскольку российское общество стало требовать перемен. Нужно отдать должное администрации Обамы (и особенно бывшему госсекретарю Клинтон) – они стали более критичны в отношении курса Путина в сфере прав человека после того, как он вернулся в Кремль и начал преследования оппозиции. Однако были границы, которые Белый дом не мог переступить из страха окончательно оттолкнуть Кремль: к примеру, администрация Обамы выступала против «закона Магнитского», принятого Конгрессом США в конце 2012 года и предусматривающего визовые и финансовые санкции в отношении российских чиновников, обвиняемых в нарушениях прав человека.
4 февраля советник президента США по национальной безопасности Том Донилон заявил в интервью телеканалу PBS, что Соединенные Штаты готовы сохранять с Москвой «отношения великих держав» и сотрудничать по вопросам иранской ядерной программы и нормализации ситуации в Афганистане. Несмотря на эти заявления и на призыв Обамы к новому договору с Россией о стратегических вооружениях, неназванные чиновники американской администрации заявили The New York Times, что, возможно, пришло время для некоторого размежевания.
Все еще надеясь на дальнейшее сотрудничество с Москвой, администрация Обамы делает отношения с Россией менее приоритетными. Как заявляют чиновники в Кремле – и Белый дом это хорошо знает, – Россия является ключевым игроком по широкому спектру глобальных вопросов, от Сирии до Ирана и Северной Кореи. Если Америка хочет сохранить в повестке дня двусторонних отношений вопросы, которые Обама обозначил в своем предложении по ядерному контролю, Вашингтону будет сложно чересчур отдалиться от Москвы и упирать на вопросы прав человека.
