Институт современной России

К сожалению (хотя это, возможно, и неудивительно), кремлевский геополитический борщ – мешанина из денег, поддержки пошатнувшейся политической базы Януковича, покрытия его краж, запугивания и насилия – оказался для украинского лидера более привлекательным, чем суп-пюре из верховенства закона, свободной торговли, конкуренции и реформ, предложенный Европейским союзом.

«Украина является нашим стратегическим партнером и союзником в полном смысле этого слова», – после объявления о награде заявил оживленно Путин на пресс-конференции с Януковичем, сидевшим неподвижно рядом с ним в роскошном зале Кремля. «Это (помощь) не привязано ни к каким условиям, – добавил он менее убедительно. – Я хочу успокоить вас. Мы вообще не обсуждали вопрос о вступлении Украины в Таможенный союз» (важный шаг к более формальной интеграции двух стран). Несколько месяцев интенсивных переговоров с Европейским союзом вселили большинству украинцев надежды на укрепление связей с государствами ЕС, поэтому решение Януковича отменить договор с Брюсселем стало причиной массовых демонстраций в конце ноября в Киеве и других городах Украины. В течение нескольких часов после того, как сделка с Москвой была объявлена, десятки тысяч протестующих присоединились к демонстрантам на баррикадах на киевском Майдане, обвинив Януковича в продаже своей страны покупателю по более высокой цене.

Несмотря на удовлетворение от несостоявшейся сделки Украины с Европейским союзом, неясно, какие конкретные результаты в краткосрочной перспективе Путин получит за свои инвестиции. В некоторых СМИ появились сообщения о тайном соглашении по поддержке российского Черноморского флота, который в настоящее время стоит на якоре в водах Украины. Лидер оппозиции Виталий Кличко выразил обеспокоенность тем, что стратегические украинские объекты являются залогом сделки с Москвой («Газпром» уже давно выражал заинтересованность в приобретении газопроводной системы Украины). Тем не менее в других статьях высказываются предположения о том, что Янукович, несмотря на публичное отрицание Путина, уже тайно согласился присоединиться к Таможенному союзу. В любом случае Путин решительно, но осторожно приближает Украину к России. Он хочет убедиться, например, в том, что кредиты Киеву, взятые из Фонда национального благосостояния, который был создан для решения пенсионных проблем России, не были потрачены впустую. (Эта часть сделки, скорее всего, является незаконной: российское законодательство определяет, какие виды облигаций могут быть приобретены на деньги фонда, а украинский долг не подпадает ни под одну из этих категорий.) Учитывая катастрофическое состояние украинской экономики, шаткость политического будущего Януковича и тот факт, что собственная российская экономика буксует, Путин решил поквартально пересматривать снижение цен на газ.

В России реакция на сделку была смешанной. Политические эксперты, опрошенные РИА «Новости», увидели в соглашении с Украиной некоторые преимущества для России, но пришли к выводу, что они были недостаточными, и ожидают от Киева дополнительных уступок. Некоторые аналитики, поставив под сомнение искренность Януковича, задаются вопросом, не изменит ли он свой курс, если получит более выгодные предложения из Брюсселя. Один инвестиционный аналитик предсказал, что новая более низкая цена на газ приведет к тому, что «Газпром» потеряет миллиарды долларов.

Однако Путин, вероятно, заключил сделку с Януковичем по причинам, гораздо более фундаментальным, чем рискованная краткосрочная экономическая и политическая выгода. 19 декабря на своей традиционной в конце года пресс-конференции Путин заявил: «Мы часто употребляем словосочетания “братская страна”, “братский народ”. Сегодня мы видим, что Украина находится в сложном положении: и экономическом, и социальном, и политическом. (…) И если мы действительно говорим, что это братский народ и братская страна, то мы и должны поступить, как близкие родственники, и поддержать украинский народ в этой сложной ситуации. Уверяю вас, что это самая главная причина, по которой мы приняли эти решения». Более убедительным индикатором долгосрочных намерений Москвы, однако, может стать хвастливое заявление анонимного кремлевского высокопоставленного чиновника корреспонденту «Коммерсанта» за два дня до этого: «Теперь они наши!».

Действительно, в прошлом Путин публично заявлял о своих сомнениях, которые разделяют многие члены российской элиты, что Украина не является настоящей страной. Украина (и Белоруссия) тесно связана с Россией общей историей, культурой и религией. Украинцы, по мнению Путина, это «малороссы», то есть филиал российского народа. Таким образом, Путин, судя по всему, считает, что «оранжевая революция» 2004 года на самом деле не была работой «настоящих» украинцев, а была результатом западного вмешательства. Джеймс Шерр справедливо указал на то, что крах «оранжевой революции» оказался для Путина столь же значительным, как и ее начало, потому что это оправдывало его убеждение в самобытности постсоветского пространства и его непригодности для демократии западного образца.

Эти связи, по мнению лидеров России, имеют приоритет над нормами международного права и дают Кремлю обоснование для давления, которое Москва оказывала на Киев в последние месяцы. Во-первых, теоретически уважая суверенитет своих соседей, российские лидеры одновременно считают, что могут определять, что означает этот суверенитет на практике (в случае Украины эта страна является не более чем дополнением Российской Федерации, где Москва имеет «привилегированные интересы»). Во-вторых, попытка Кремля вернуть Киев в свою орбиту представляет собой идеологический вызов западным либеральным демократиям. Для Запада основой легитимности является народное согласие. Для Кремля основой для легитимности, по крайней мере в случае с Украиной, является история. Путин считает, что исторический выбор российского народа в пользу единства был подтвержден неоднократно – не с помощью плебисцита или референдума, но по крови (то есть по идентичности). Это тождество для него важнее любого выбора граждан Украины (большинство которых, по информации заслуживающих доверия опросов, одобряют соглашение об ассоциации с ЕС).

Путин также стремился к сделке с Украиной, чтобы восстановить влияние России на постсоветском пространстве. Как утверждает Дмитрий Тренин из Московского центра Карнеги, внешняя политика России основана на том, что в международных отношениях страны конкурируют между собой и существует несколько центров силы, в их числе Соединенные Штаты, Европейский союз и Китай, которые соперничают за влияние в мире. Российский президент стремится построить ассоциацию евразийских государств в качестве противовеса господству глобальных институтов Запада. С тех пор как он официально вернулся на пост президента, Путин добавил в эту кампанию нормативный аспект, изображая Россию глобальным борцом за консервативные ценности против все более «загнивающего» Запада. Опоры этого движения – не только «семейные ценности» и религиозная вера, но и национальный суверенитет и невмешательство во внутренние дела других государств (если, конечно, Кремль не решит иначе). Нет никаких сомнений, что психологически и практически жемчужиной потенциальной империи Путина является Украина.

Наконец, нелиберальная империя Путина помогает Кремлю противостоять «опасным» западным ценностям, которые укореняются на Украине (хотя и неравномерно). Если эти идеи распространятся на Россию, они будут угрожать монополии правящей элиты на власть. На своей декабрьской пресс-конференции Путин заявил, что уличные протесты, такие как на Украине, в России допускаться не будут. Это говорит о нервозности Кремля по поводу украинских событий. Во время акций протеста в Киеве российские государственные СМИ выходили в эфир с антиукраинской пропагандой, изобретая истории о склонности к фашизму Западной Украины, где сильны проевропейские настроения, и о растущей опасности раскола страны, хотя на самой Украине такие идеи не упоминаются. 16 декабря в Москве на заседании Секретариата Организации Договора о коллективной безопасности обсуждалось, как удерживать распространение так называемых цветных революций. Среди тем обсуждений были «механизмы иностранного вмешательства и закономерности провокаций», «возможные пути финансирования схем социологической дестабилизации» и роль «неправительственных организаций, средств массовой информации, интернета, социальных сетей и блогов в социально-политических попытках дестабилизации».

Москва сейчас имеет финансовую власть над Украиной. Если Путин отнимет российские деньги или поднимет цену на газ, украинские экономика и правительство могут рухнуть. Даже нынешнее соглашение, скорее всего, не более чем повязка на рану экономических трудностей Украины. Риск дефолта в ближайшие 12 месяцев по-прежнему существует. Нынешние приоритеты Януковича – реформировать экономику, ослабить оппозицию и подготовить свою президентскую кампанию к февралю 2015 года, при том что смягчающее воздействие российской помощи, вероятно, отодвинет непопулярные реформы на задний план. Последнее десятилетие народных восстаний против авторитарных режимов по всей Евразии неоднократно демонстрировало угрозу, которую создают коррумпированным непопулярным лидерам выборы, даже если их результаты сфальсифицированы. 2015 год, вероятно, покажет, как далеко готов пойти Путин, чтобы доказать, что украинцы действительно принадлежат ему.