20 марта президент Обама расширил экономические санкции против России в связи с аннексией Крыма. Однако, как отмечает Дональд Дженсен, эксперт Центра трансатлантических отношений, политика Запада в отношении России представляет собой бюрократический компромисс – реальный эффект возымеют только значительно более жесткие санкции, направленные против ближайшего окружения Путина.
Расширенные санкции США включают меры в отношении ряда более высокопоставленных российских чиновников (причастных к принятию решения о вторжении в Крым) и близких к Путину олигархов. Санкции также впервые коснулись банка «Россия», предоставляющего финансовые услуги российской элите. Лицам, вошедшим в «черный список», будет запрещен въезд в США, а их долларовые активы будут заморожены. В новый список, в частности, вошли: Сергей Иванов, глава администрации президента, миллиардер Геннадий Тимченко, имеющий тесные связи с Владимиром Путиным, Юрий Ковальчук, совладелец и председатель совета директоров банка «Россия» (его также называют «личным банкиром» российской элиты), и бизнесмены Аркадий и Борис Ротенберги. Последние, как отмечают в Минфине США, заработали «миллиарды долларов на контрактах для «Газпрома» и Зимних Олимпийских игр в Сочи, заключенных благодаря Путину». Президент Обама также не исключил, что в дальнейшем США примут более жесткие меры, направленные против российской экономики, в том числе против энергетического сектора. Впрочем, десятки представителей российской элиты из путинского окружения по-прежнему не подпадают под санкции США.
Первый этап санкций, введенных 17 марта, Москва восприняла с усмешкой. Более того, после них российский фондовый рынок даже вырос. В Кремле составили ответный «черный список», куда вошли девять американских чиновников, которым был запрещен въезд на территорию России. Однако после того как санкции были расширены, российский фондовый рынок значительно просел, сумятица произошла и в системах электронных платежей внутри России. Реакцией Кремля стали противоречивые сигналы о возможных ответных мерах. К слову, Евросоюз, который, в отличие от США, все еще сильно зависит от импорта энергоносителей из России, объявил о принятии более мягких санкций.
Несмотря на очевидную причастность Кремля к кризису на Украине, начавшемуся в ноябре прошлого года, Вашингтон изначально пытался возложить вину на сбежавшего украинского президента Виктора Януковича. Москве досталась лишь мягкая критика – видимо, Белый дом не хотел ставить под удар свое сотрудничество с Россией по другим вопросам. В феврале этого года администрация Обамы даже пыталась восстановить отношения с Москвой после «паузы» 2013 года и подготовить встречу лидеров двух стран этим летом. Стороны обсуждали торговое соглашение, которое предполагалось подписать по итогам встречи. Более того, 28 февраля, когда российские спецслужбы при содействии пророссийских сил установили контроль над Крымом, Обама дипломатично заявил: «Любое нарушение суверенитета и территориальной целостности будет иметь серьезные дестабилизирующие последствия. Это не в интересах Украины, России и Европы». США не были упомянуты в заявлении американского президента.
Теперь администрация США наконец поняла, что вторжение российских войск на Украину представляет серьезную угрозу для американских стратегических интересов. Во-первых, ситуация в Крыму показывает, что нынешняя западная модель сдерживания не влияет на действия России в Европе. Ядерные и обычные вооруженные силы Европы оказались бесполезны, а НАТО продемонстрировало свою неготовность к ответным действиям, что по сути подрывает роль структур безопасности, созданных после 1989 года. Во-вторых, потенциальное вторжение на Украину продемонстрировало намерение России изменить существующий мировой порядок, созданный под эгидой США. «В России всегда существовало... представление о том, что СССР не столько проиграл [«холодную войну»], сколько капитулировал, покинул поле сражения... – пишет известный российский эксперт в сфере международных отношений Федор Лукьянов. – [Россия не смогла] восстановить желаемые права в новой системе. То есть договариваться на равных никто не собирается». Лукьянов высказывает предположение, что теперь Россия хочет исправить эту историческую «несправедливость».
Еще одна опасность заключается в том, что российская авантюра на Украине основана скорее на дестабилизирующих претензиях на этническое, культурное и историческое родство, чем на постулатах международного права и идеях самоопределения. И наконец, своим вторжением на Украину Россия бросает вызов западным ценностям. Коррумпированная, авторитарная модель управления, которую Путин навязывает Крыму, является продолжением сложившейся ситуации в России. Кремль пытается представить западные демократии как декадентские и упадочные. Аналогичного подхода придерживаются правительства Ирана и Китая. У Европы ХХI века (и Запада в более широком смысле) есть много недостатков – от бюрократии до секуляризма и политической сверхкорректности, но при всем этом Европа по-прежнему остается зоной свободы.
Если санкции против близкого окружения Путина станут достаточно жесткими, вопрос о потерях огромных денег из-за имперских амбиций российского президента, будет гораздо более актуален. И тогда Путин вполне может пойти по стопам Януковича, потерявшего власть вскоре после потери поддержки олигархов
В поисках мер по сдерживанию российской агрессии в Крыму администрация США столкнулась с рядом политических вызовов. Прежде всего это расхождения в интересах сторон в отношении Украины. У Запада больше глобальных рычагов влияния, зато у России есть серьезные интересы на Украине, плюс территориальная близость. Более того, у Путина имеется тактическое преимущество: его авторитарный режим может действовать быстро, тогда как США действуют путем долгих согласований с западными партнерами. Путин также не соблюдает общепринятые правила дипломатии: он не стесняется оскорблять мировых лидеров и дипломатов, вторгаться на территорию соседнего государства и при этом делать вид, что он тут ни при чем.
США ошибочно полагали, что их понимание российских интересов и приемлемого международного поведения совпадает с видением Москвы. Мягкая риторика Вашингтона также наложила ограничения на двусторонние отношения. Когда Обама сказал Путину, что США не готовы использовать вооруженные силы для сдерживания России в Крыму, российский президент воспринял это заявление как сигнал к дальнейшим действиям в отсутствие сопротивления со стороны Запада. В итоге нарушенным оказалось Будапештское соглашение 1994 года, подписанное Россией и США и гарантировавшее территориальную целостность Украины.
Исключив силовые методы, администрация США пошла по пути экономических санкций. Однако в Белом доме существуют разногласия о том, насколько широко стоит их применять. Одни чиновники считают, что необходимы более жесткие санкции, другие опасаются обострения отношений с Россией и ответных действий Москвы. Белый дом также испытывает серьезное давление со стороны крупных американских компаний, которые не хотят уступать свою долю бизнеса в России конкурентам.
В итоге был выработан политический курс, который можно охарактеризовать как бюрократический компромисс. Ряд моментов в нем остаются неясными. Является ли целью этого курса уход Путина из Крыма или ослабление его власти? Почему санкции распространяются на одних чиновников, приближенных к Путину, а на других – нет? В целом, курс направлен на постепенное ужесточение санкций. Если российские войска войдут на территорию южной и восточной Украины, «черные списки» будут расширены, а против России будут введены более жесткие экономические меры. Однако постепенность этого курса дает Кремлю время адаптироваться. При таком подходе инициатива остается за Путиным.
С точки зрения международной дипломатии, санкции не слишком эффективны – они не ведут к возврату к прежнему порядку вещей и не сдерживают Москву от совершения новых глупостей. В данном случае санкции продемонстрировали отсутствие единой позиции Запада по проблеме оккупации Крыма. Их результатом может стать усиление международной изоляции России и ее антизападного внутриполитического курса. Несмотря на то, что Путин поставил российские элиты перед сложным выбором – поддерживать Кремль или считаться предателями, – пока ничто не указывает на их недовольство и возможный раскол в отношениях с президентом.
Однако если санкции против близкого окружения Путина станут достаточно жесткими, вопрос о потерях огромных денег из-за имперских амбиций российского президента, будет гораздо более актуален среди российских элит. И тогда Путин вполне может пойти по стопам Януковича, потерявшего власть вскоре после потери поддержки олигархов.
В недавнем интервью директор «Левада-центра» Лев Гудков отметил, что уровень поддержки Путина снизился по сравнению с прошлыми годами, несмотря на массированную кремлевскую пропаганду, нацеленную на создание общественного одобрения военных действий на Украине. Все больше россиян оценивают Путина как лидера коррумпированного клана, а не национального лидера. По прогнозам Гудкова, в определенный момент граждане задумаются над причинами, приведшими к падению режима Януковича в соседней Украине.
