Новый виток греческого кризиса, начавшийся 20 августа с отставки премьер-министра Алексиса Ципраса, заставляет вновь задуматься об особых отношениях этой страны с Россией. На протяжении переговоров с кредиторами Ципрас активно дразнил Евросоюз сближением с «санкционной» Москвой и неоднократно встречался с российским президентом. Журналист Мария Карнаух разбиралась, чем Россия и Греция на самом деле интересны друг другу.
В ходе переговоров с кредиторами Алексис Ципрас (слева) активно разыгрывал «российскую карту», дважды встретившись с Владимиром Путиным (первый раз в апреле во время официального визита в Москву, второй — в июне, во время Петербургского экономического форума). Фото: ТАСС
Последние три месяца для Греции были напряженными: страна пережила технический дефолт, провела референдум, на котором отвергла предложения европейских кредиторов (Европейского центрального банка, Международного валютного фонда и Европейского механизма стабильности), но в итоге договорилась с ними о трехлетней программе помощи в размере €85 млрд — третьей по счету с 2010 года.
Казалось, что самое сложное позади, но на прошлой неделе кризис перешел в новую стадию. 20 августа на встрече с министрами и членами правящей партии «Сириза» (наиболее радикальные представители которой были недовольны достигнутыми договоренностями) премьер-министр Греции Алексис Ципрас объявил о своей отставке. Он также предложил провести досрочные парламентские выборы, которые могут состояться уже 20 сентября. «Я выношу на суд греческого народа все, что я сделал», — заявил политик, имея в виду условия финансовой помощи, которых он добился от Евросоюза.
«Создается ощущение, что у Ципраса с кредиторами был некий уговор: он подводит страну под новые долги, после чего уходит в отставку за определенное вознаграждение», — комментирует ситуацию аналитик брокерской группы Alpari Анна Кокорева. Она напоминает: дефолт и выход из еврозоны означал бы для Греции реструктуризацию долгов — частичное списание, уменьшение процентных выплат, что в конечном итоге не так уж плохо для страны-должника. Другое дело, что для кредиторов выход Греции из еврозоны был крайне нежелателен. «Дефолт — это репутационные риски. Если Евросоюз допускает такую ситуацию с одним из своих членов, у него автоматически падает кредитный рейтинг», — подчеркивает эксперт.
Сейчас, по мнению Кокоревой, возможны два варианта развития событий. У власти либо останется «Сириза», за время правления Ципраса изрядно потерявшая доверие населения, либо к власти придут радикальные силы — и тогда можно будет вновь говорить о дефолте. Однако, по оценке аналитиков консалтинговой компании Eurasia Group, шансы на коалицию во главе с «Сиризой» довольно высоки — 80%. Скорее всего, «Сириза» объединится с оппозиционной партией ПАСОК.
Интересы Москвы
На протяжении греческого кризиса российский бизнес, в том числе госкомпании, проявляли повышенный интерес к Греции, в частности к активам трастового фонда, распродающего греческую собственность. Кремль интересуют прежде всего газовая госмонополия DEPA и газотранспортная система внутри страны, а также местные нефтеперерабатывающие заводы и железные дороги OSE. Стратегически важным для России также является проект строительства на границе Греции и Турции хаба для транспортировки газа в страны ЕС, который станет частью «Турецкого потока».
Однако на пути реализации этих интересов существует ряд препятствий. «Управлять фондом будет не только Греция, но и европейские финансисты и бюрократы, которые не всегда горят желанием что-то продавать России, — поясняет эксперт Московского центра Карнеги Александр Баунов. — Очевидно, что нам не достанется самый важный из активов, которые мы бы хотели купить, — газотранспортная система внутри Греции. По Третьему энергетическому пакету ЕС этого сделать нельзя. Продадут ли нам железные дороги — еще вопрос. Однако мы тоже готовы купить их не на любых условиях. В любом случае мы наверняка будем организационно участвовать во всех процессах распродажи фонда».
Хотя самой Греции «Турецкий поток» выгоден (плата за транзит газа через ее территорию принесет бюджету существенный доход), Евросоюз выступает против этого проекта. По словам Анны Кокоревой, успех сотрудничества России и Греции по нему зависит целиком от того, решится греческое правительство пойти ва-банк или будет послушно выполнять указания ЕС. Сегодня находящаяся под санкциями Россия считается в Европе рискованным собственником, и потенциальным греческим партнерам приходится учитывать риски ведения бизнеса с ней.
«Российская карта»
В этом контексте логичным является вопрос, зачем России Греция. Напомним, что в прошлом году в ответ на санкции Евросоюза Россия ввела продуктовое эмбарго, из-за которого Греция понесла дополнительные убытки. В мае этого года глава минобороны Греции Панос Камменос заявил, что из-за эмбарго Греция за год недосчиталась €4 млрд. По оценке Банка Греции, доходы туристической отрасли снизились на 58% (до €50 млн). В досанкционный период в Грецию ежегодно приезжали 1,5 млн россиян. Только за первые пять месяцев 2015 года турпоток из России — вследствие резкого падения рубля и покупательной способности населения — сократился на 62%. В целом, по подсчетам Австрийского института экономических исследований (WIFO), Греция уже потеряла 0,13 п. п. ВВП, а при затяжных санкциях этот показатель может снизиться на 0,58 п. п.
Обращаясь за помощью к «санкционной» России, Греция просто пыталась выторговать для себя больше средств у Евросоюза. К тому же финансовая помощь, которую могла бы позволить себе Россия (€3—4 млрд), едва ли подвигла бы Грецию выйти из еврозоны
Несмотря на все это, в процессе переговоров с кредиторами Ципрас пытался активно использовать именно «российскую карту». Так, после референдума об условиях погашения долга перед кредиторами первое, что сделал греческий премьер, — позвонил Владимиру Путину и обсудил с ним «дальнейшие условия российско-греческого сотрудничества». Ранее он связывался с российским лидером 5 июня, когда Греция не выплатила МВФ €300 млн и Афины настаивали на смягчении жестких условий сделки. И хотя Ципрас и Путин обсуждали исключительно перспективы сотрудничества двух стран, не затрагивая вопроса о предоставлении Греции финансовой помощи, российский президент говорил о возможных совместных крупных проектах, которые могли бы приносить Греции доход и помочь ей погасить долги перед Евросоюзом. Безусловно, эти действия вызывали раздражение у европейских чиновников и волну негодования в западных СМИ.
Впрочем, эксперты скептически отнеслись к сближению греческого премьера с российским президентом. «Алексис Ципрас и его правительство разыграли спланированный спектакль», — считает Анна Кокорева, подчеркивая, что о выходе из ЕС речи не шло: обращаясь за помощью к «санкционной» России, Греция просто пыталась выторговать для себя больше средств у Евросоюза. К тому же финансовая помощь, которую могла бы позволить себе Россия (€3—4 млрд), едва ли подвигла бы Грецию выйти из еврозоны, отмечает Кокорева: «Этой суммы не хватило бы даже для обеспечения ликвидности банковского сектора. Больший кредит мы не можем дать, поскольку резервы РФ за год сократились на $100 млрд».
«Общение Алексиса Ципраса и Владимира Путина было спекуляцией, — соглашается Баунов. — Всегда хорошо, когда человеку есть с кем поговорить и куда пойти. А Ципрасу есть с кем поговорить, кроме Меркель, что очень полезно в его положении. Путину тоже нужен собеседник, поскольку сейчас он не очень хорошо принят в Европе».
По словам Александра Баунова, Россию устроил бы любой из двух возможных сценариев развития греческого кризиса. Выход Афин из еврозоны продемонстрировал бы слабость Евросоюза: «России же выгодно показать, что поддержка Евросоюза не всесильна. Особенно важно это донести до украинцев: смотрите, у них не получилось справиться с Грецией, а вы туда же». С другой стороны, дефолт Греции и ее выход из зоны евро означали бы, что страна осталась без денег, а сотрудничество с партнером-банкротом России неинтересно, тем более в условиях нестабильности собственной экономики. «Греция не Украина, она для нас не приоритетная страна. Россия заняла исключительно наблюдательную позицию», — подытоживает Баунов.
В целом же России невыгодны кризисные процессы в Европе, убежден аналитик IFC Markets Дмитрий Лукашов. «Евросоюз является крупнейшим покупателем российского газа и нефти. Если его платежеспособность снизится, наша экономика может существенно пострадать».
Иными словами, за фасадом теплой дружбы между Алексисом Ципрасом и Владимиром Путиным на самом деле прочитываются меркантильные интересы, а также политические расчеты и маневры, цель которых — подорвать единую позицию Евросоюза. По сути, двух политиков больше объединяет умение разыграть эффектный спектакль в нужный момент, не более того.
