25 апреля в Санкт-Петербурге «Открытая Россия» провела встречу с Ириной Прохоровой, литературоведом и главным редактором журнала «Новое литературное обозрение». Тема встречи была обозначена как «Политика в России: возможности, ценности, идеалы».
В своем выступлении Ирина Прохорова затронула ряд важных проблем современной России, многие из которых носят глубокий экзистенциальный, философский характер и, возможно, заслуживают отдельной лекции.
Первый блок проблем, поднятых в ходе встречи, был связан с текущей социальной ситуацией в стране. По мнению Прохоровой, сегодня сложилась нездоровая обстановка, в которой в обществе на первый план выдвинулась идея террора, находящая свое воплощение в виде различных кампаний по борьбе с врагами и инакомыслящими. На первый взгляд, ситуация может быть интерпретирована как обычная истерия, но, как отмечает Прохорова, определенные группы людей пользуются ею для выстраивания карьеры. Если кто-то из них усмотрел в действиях другого «кощунство» или «крамолу», тут же включается «машина осуждения», возбуждаются дела, начинает работать маховик государственных репрессий, а инициатор дела получает повышение. Последний пример тому — скандал вокруг оперы «Тангейзер», поставленной Новосибирским театром оперы и балета, в результате которого был уволен директор театра Борис Мездрич. По словам Прохоровой, проблема в том, что люди, стоящие за подобными кампаниями, не сумасшедшие и что на таких кампаниях строится политика в России. Их инициативность приветствуется наверху и становится частью государственного управления. «Это социальные лифты, которые открыты для недостойных», — говорит Прохорова.
Второй комплекс проблем современной России Прохорова связывает с историей страны, полной мифов и взаимоисключающих интерпретаций. Так, в популярном дискурсе принято говорить о великой Руси с ее тысячелетней историей, но, по словам Прохоровой, более корректно рассматривать современную Россию начиная с Петра I, то есть за последние 300 лет. «Это молодое государство. Это империя с большим количеством сложностей, и трансформация ее в республику, в федерацию — довольно сложный процесс».
Прохорова также привела интересный пример, как в истории исследуется отмена крепостного права. «Известно, к чему [эта реформа] привела — к Октябрьской революции... При том что славянофилы и западники [придерживались] разных точек зрения, они сходились в одном — что крестьяне отсталые и не готовы взять землю. Это было распространенное предубеждение в российском обществе... Нынешние исследования показывают: [крестьяне] вовсе не были отсталыми — они жаждали получения власти. Как мы знаем, большевики на этом и сыграли. Они немножко лучше знали свой народ, приходится признать. И сработали на этом, пообещав крестьянам землю».
По мнению Прохоровой, современная оппозиция совершает ошибку, исходя из убеждения, что «народ тупой», и в этом она несильно отличается от «другого лагеря», а именно от нынешней политической элиты. На основе своего опыта общения с горняками в Норильске, встречаясь с самыми различными слоями населения на книжных выставках, Прохорова заметила: «Я вижу, насколько интереснее, мудрее бывают люди, чем нам кажется», — поэтому, по ее словам, оппозиции стоит отказаться от высокомерных мыслей о том, что она «носитель великой истины, а все остальные — тупари».
Она также призвала отказаться от устаревшей, на ее взгляд, советской градации социума (власть, народ и интеллигенция): «В России очень сложная, интересная и многоярусная социальная жизнь, в которой мы принимаем некоторые решения исходя из тех же литературных мифологий, как, собственно, и власть. Если вдуматься, мы оперируем системой предрассудков». Прохорова также подвергла критике расхожие представления об «особом пути России» и призвала отказаться от них. Во-первых, потому что разговор про «особый путь возникает ровно тогда, когда надо оправдать очередное зверство», а во-вторых, «у каждой страны особый путь, и каждая страна вырабатывала свои способы приближения к демократическим ценностям».
Отдельное внимание Прохорова уделила комплексу социально-экономических проблем, вызванных реформами 1990-х, к которым большинство в России относится крайне негативно. Она выделила два основных вопроса: миф об утрате «народной собственности» и проблему приватизации предприятий. Многие люди считают, что в ходе реформ 1990-х у них многое отняли, но, по словам Прохоровой, собственность, о которой они сожалеют, «никогда народной не была» и никогда им в реальности не принадлежала. «Это было... государственное рабство... такой был капитализм специфического плана — ведомственный». Она также отметила, что многие забывают, что в ходе реформ им дали возможность бесплатно приватизировать квартиры и «все в одночасье стали собственниками жилья».
Рассуждая о приватизации советских предприятий, Прохорова отметила, что к тому, как это происходило, остается много вопросов («наверняка была куча всяких безобразий, бандиты захватывали заводы»), однако, по ее мнению, для реформаторов вопрос стоял следующим образом: «отдавать крупные компании западным инвесторам или растить собственную буржуазию?». На примере «Норникеля» (доля в котором принадлежала ее брату Михаилу Прохорову), тем не менее, Прохорова наблюдала, как «жуткий сталинский монстр, который был убыточным все советское время», превратился в сверхприбыльное предприятие, став «главным налогоплательщиком во всем регионе».
Наконец, по мнению Прохоровой, несмотря на все проблемы 1990-х, именно в это время сформировалась среда, в основе которой лежали идеи свободы, и именно на эту среду страна опирается сегодня. «Удивительно, что до недавнего времени... мы не понимали, что это важнее любых баррикад... Потому что это и есть битва за умы и души людей», — отметила литературовед. По ее словам, образование, просвещение и системная работа с обществом — ключевые направления, по которым должна работать российская оппозиция, «это сейчас самая главная политическая задача». Политическая жизнь не должна сводиться только к подготовке к выборам и участию в них.
Решению этой задачи мешает целый ряд сложностей. Во-первых, власть пытается подчинить себе образование: «прекрасные преподаватели выгоняются и выдавливаются. Опять заступают какие-то агитаторы и идеологи». По мнению Прохоровой, если никто не будет с этим бороться, «то скоро у нас не будет среды, к которой [можно] апеллировать». Во-вторых, «в институты приходят другие молодые люди, и это уже поколение, которое выросло в системе лжи». В-третьих, существует и более глобальная проблема устройства гуманитарных наук в России, в которых отсутствует идея, что «транслировать новые смыслы в общество» — «часть профессии, миссия». «У нас нет языка разговора с обществом», — отметила Прохорова.
Однако не все так плохо, как может показаться, считает Прохорова. По ее мнению, в обществе по-прежнему есть запрос на достойную, качественную и честную информацию. «Люди интуитивно чувствуют, что [этого] невероятно не хватает». Кроме того, сегодня в России гораздо больше информационных ресурсов, чем в советское время: «Было бы что доносить, а способы всегда найдутся». И в этом смысле то, что нынешняя власть монополизировала идею ценностей, — тоже проблема. Оппозиционно мыслящим людям необходимо перехватить эту инициативу и закрепить за собой нравственный идеал.
Решение всех этих вопросов, по мнению Прохоровой, «если мы хотим действительно демократизации и гуманизации общества», возможно путем системной, поэтапной, многолетней просветительской работы. «И тогда будут какие-то результаты».
