Нельзя сказать, что январская статья Путина в «Независимой газете» «Россия: национальный вопрос» встречена была в блогосфере дружелюбно. Первым делом автора обвинили в плагиате. Обнаружилось, что по крайней мере треть путинского текста — лишь популярный пересказ книги трех авторов (Александра Данилюка, Александра Кондакова и Валерия Тишкова) с длинным и сугубо академическим названием «Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России» (Москва: Просвещение, 2009). Солидная, но — шпаргалка.

Конфуз: не пристало кандидату в президенты страны списывать, как школьнику, со шпаргалки треть программной статьи по самому, пожалуй, острому вопросу, стоящему сегодня перед oтечеством. И все же досадно, что дальнейшая дискуссия главным образом вокруг этого вопроса и сконцентрировалась. В таком примерно духе:

«Путин, джентльмен с обнаженным торсом, ворующий чужие тексты. Позор, посмешище».

«Воровство интеллектуальной собственности карается законом».

«Без ссылки? Плагиат аморален».

«Ну и нормально, любые работы должны на что-то опираться».

Понимаю негодование комментаторов. Но в пылу спора они забыли, что Путин позаимствовал у уважаемых академиков лишь треть своей статьи, причем единственно приличную, если можно так выразиться, треть. Остальное в статье тоже заимствовано, только из куда менее почтенных источников.

Без серьезного исторического образования, конечно, трудно заметить, что главное в статье — сам взгляд на национальный вопрос в современной России — кандидат позаимствовал (на языке комментаторов «своровал») вовсе не из недавней академической монографии, а из архаического славянофильского мифа — из книги Николая Яковлевича Данилевского «Россия и Европа».

Данилевский — популярное в кругах современных русских националистов имя. Но поскольку не все комментаторы начитаны в националистической литературе, несколько слов о нем здесь не лишние. Советский энциклопедический словарь 1989 года характеризует Н.Я. Данилевского (1822-1885) как мыслителя, оправдывавшего «великодержавно-шовинистические устремления царизма». Эта грубая и аляповатая характеристика советского словаря, как ни странно, на этот раз недалека от истины.

Достаточно сказать, что Данилевский был теоретиком «режима контрреформ» Александра III, одного из самых реакционных режимов в русской истории, того самого, ославленного в потомстве бессмертной строкой Александра Блока: «Победоносцев над Россией / простер совиные крыла». Именно Победоносцев рекомендовал «Россию и Европу» в качестве настольной книги учителей гимназий. Так или иначе, кто однажды читал Данилевского, ни с кем другим его не перепутает (талантливый был человек!). Ни приемы полемики, ни термины, ни сам язык «России и Европы» Данилевского не позволяют усомниться, что именно она была первоисточником статьи кандидата Путина по национальному вопросу.

Откуда в противном случае взялись бы в ней утверждения о России, как об «уникальной цивилизации» с особым ни на кого не похожим «культурным кодом» и с «историческим опытом, которого нет ни у кого»? Как иначе получилось бы, что в статье ни разу не упомянуто слово империя (хотя официальное название страны на протяжении трех столетий все-таки было Российская империя)? И почему в этом случае нет в статье ни слова о брутальных завоеваниях чужих народов, из которых, собственно, и состояла история этой империи, но есть лишь уверения в мирном «освоении огромных территорий» как о «совместном деле многих народов»? Кто еще, кроме Данилевского, считал именно это совместное освоение «культурным кодом» России?

Оплошность?

Увы, все это прошло мимо комментаторов в блогосфере, что, конечно, не могло не сказаться на качестве дискуссии: вместо того, чтобы попытаться выяснить первоисточник столь архаичного в XXI веке языка, занялись высмеиванием тривиальной оплошности Путина. Оплошность, нет спора, выглядит непростительной. Во всяком случае, на первый взгляд. Кандидат Путин действительно не отказал себе в удовольствии поиздеваться над провалом политики мультикультурализма в Европе. И тут же, не переводя дыхания, поставил перед Россией задачу «обеспечить гармоничное развитие поликультурной общности». «Но ведь «мультикультурный» и «поликультурный» — синонимы!», — торжествовали комментаторы. Выходит, Путин призывает Россию взять на вооружение провалившийся западный проект, который сам же только что высмеял?

Но так ли все тут просто, как кажется на первый взгляд? Действительно ли перед нами оплошность кандидата?

Обратись комментаторы за объяснением к тому же Данилевскому и к его мифу о независимых друг от друга «культурно-исторических типах» (на современном научном жаргоне — «локальных цивилизациях»), им тотчас бы стало ясно, что никакой оплошности Путин тут не допустил.

Да, у дряхлеющего (по мнению Данилевского) «романо-германского» культурно-исторического типа (так именовал он Европу) все валится из рук, даже лучшие из проектов. Другое дело молодой, полный сил и амбиций «тип» славянский. Он воскресит и заставит работать все, на что уже не способны романо-германцы. Поэтому «гармоничное развитие поликультурной общности», не сложившееся у романо-германцев, вполне может получиться у нас.

По отношению к сегодняшним реалиям концепция Данилевского выглядит невыносимо архаичной (честно говоря, выглядела она архаичной еще в 1860-е, когда он ее придумал). Но правда ведь и то, что у романо-германцев за провалом мультикультуралистского проекта стоит кризис самой «модели национального государства — государства, исторически строившегося на основе этнической идентичности», тогда как «историческая Россия не этническое государство» (это уже не Данилевский, это Путин…).

Проблема федерации

Как видим, в статье Путина всего-навсего традиционная славянофильская концепция России, доведенная до логического конца, чтобы не сказать до абсурда, историком Данилевским (сегодня представленная его наследницей Н.А. Нарочницкой, скорее всего и транслировавшей эту концепцию Путину). Беда в другом: кризис «модели национального государства», о котором толкует Путин, просто не имеет отношения к России. Россия перестала быть «национальным государством» уже почти пять столетий назад после завоевания Казанского царства (которое, кстати, и само было миниимперией).

Зато самое прямое отношение к сегодяшней России имеет ликвидированный Путиным федерализм. Не странно ли, что так старательно избегает кандидат Путин не только официального названия «исторической России» (Российская империя), но и сегодняшнего названия отечества (Российская Федерация)? На всем протяжении огромной -(29499 знаков!) по размеру статьи слова РФ упомянута лишь один раз, да и то в отрицательном контексте: в негодующей тираде о том, как «тогдашние депутаты РСФСР [читай: Ельцин] в запале борьбы с «союзным центром» запустили процесс строительства «национального государства».

Между тем, практически все (кроме Китая) сопоставимые с Россией многоэтнические и многоконфессиональные государства — Канада, Бразилия, США, Индия, Австралия — являются именно федерациями. Причем никакого кризиса федеративной модели не испытывающими. И, главное, ни в одной из них «национальный вопрос» не стоит так остро, как в России.

Ни один из населяющих эти страны народов не требует именовать себя «государствообразующим» (как делает, потакая русским националистам, кандидат Путин). И немыслимо представить себе, скажем, «канадские марши», провозглашающие: «Канада — для англосаксов», — хотя англосаксы и являются подавляющим большинством ее населения. И уж тем более невозможно представить в ней движение, требующее, к примеру: «Хватит кормить Квебек».

Так, может быть, острота национального вопроса в России в большой степени зависит именно от того, что федеративная модель практически в ней ликвидирована? И ликвидировал ее именно Путин?

Присвоение мифа

Вернемся, однако, к центральной теме наших размышлений. Мне не кажется, что нужны дополнительные аргументы, чтобы убедить читателя, что перед ним еще один плагиат: вся странная путинская концепция «России как исторического государства» (словно другие государства с луны свалились) не оставляет сомнений, что списана она у Данилевского.

Только здесь имеем мы дело с плагиатом куда более серьезным, нежели тот, что обнаружили комментаторы блогосферы. Именно на этой воображаемой уникальности русского «государства-цивилизации» и стоит, как на фундаменте, вся программа кандидата Путина с ее отрицанием федерализма. Не может, однако, согласитесь, эффективная программа будущего России основываться на лжи о ее прошлом.

Столь серьезное обвинение требует серьезных доказательств. Мои доказательства состоят в том, что ложью, как мы сейчас увидим, пронизан сам первоисточник программы Путина: против себя (а стало быть, и против Путина) свидетельствует сам Данилевский.

Основным вкладом Данилевского в политическую философию (помимо известного уже нам учения о культурно-исторических типах и яростной борьбы против теории Дарвина) был повторенный Путиным тезис о строительстве России как о «совместном освоении огромных территорий». Тезис, полностью отрицавший завоевания, приписываемые исключительно романо-германцам. Данилевский был очень суров в осуждении чужих завоеваний. Он описывает их как «политические убийства» или «национальные, народные убийства, изувечивания». В русской истории ничего подобного, боже упаси, быть не могло.

Само собой, в 1869 году, когда впервые увидела свет «Россия и Европа», очертания России не совсем соответствовали нынешним: только что завоеваны были Азербайджан и Северный Кавказ, в процесе завоевания находилась Средняя Азия, в состав России входили и постоянно бунтовавшая Польша и Финляндия. Как видим, ситуация, в которой приходилось доказывать свой тезис Данилевскому, была, мягко говоря, непростая. И тем не менее, отдадим должное его мужеству. Он, в отличие от Путина, пытался все-таки доказать недоказуемое. Другое дело — как.

За доказательствами Данилевского мы последуем по порядку — с севера на юг. Да, признает он, Финляндию Россия завоевала. Но разве финны — народ, который можно политически убить? «Финское племя, населяющее Финляндию, подобно всем прочим финским племенам, никогда не жило исторической жизнью». И поэтому присоединение ее к России «мы уподобим влиянию почвенного удобрения на растительный организм». И вообще все наши «финские, татарские, самоедские племена предназначены к тому, чтобы сливаться с той исторической народностью, среди которой они рассеяны, ассимилироваться ею... У них нет права на политическую самостоятельность. Нельзя прекратить жизнь того, что не жило».

Приравнять финнов и татар к самоедами — абсурд. А Польшу-то с самоедами не спутаешь, но ведь Россия и ею владеет… «Да, к несчастью владеет! — парирует Данилевский, — но владеет опять-таки не по завоеванию... но по сентиментальному великодушию». Вот такой странный, затянувшийся на полтора столетия, порыв великодушия.

А что по поводу древнего христианского царства Грузии, которое тоже трудно спутать с самоедами? Да, Грузия действительно изнемогала в борьбе с турками и персами и просила о помощи. Но ведь о помощи же, а не о «политическом убийстве»! «Нет, — настаивает Данилевский, — тут не было завоевания, а только подание помощи». И это несмотря даже на то, что после российского «подания помощи» Грузия перестала быть независимым царством, оказавшись провинцией чужой империи…

«К тому же вместе с ней [Грузией] были покорены магометанские ханства [нынешний Азердбайджан]. Назовем, пожалуй, это завоеваниями, хотя завоеванные через это только выиграли». Завоевания, стало быть, хотя бы  некоторые признаем, но о «национальном, народном убийстве, изувечивании» речи нет. Политическая смерть выгодна, оказывается, самим «изувеченным». «Правда, — цедит сквозь зубы Данилевский, — не столь довольны остались русским завоеванием кавказские горцы»…

Вот как, значит, выглядело на самом деле «совместное освоение огромных территорий». Не знаю, как у читателя, но у меня после таких «доказательств» не остается сомнений, что речь в них идет о грубо сколоченном мифе. Самая серьезная проблема именно в этом: одно дело простое присвоение чужой интеллектуальной собственности (это по ведомству криминальной полиции), совсем другое — присвоение кандидатом в президенты России мифа, фальсифицируюещего историю отечества. Это уже политика, и политика лживая политика.

Статья кандидата Путина по национальному вопросу выглядит лоскутным одеялом, наскоро сшитым разными спичрайтерами из чужих идей. Кто-то из путинских спичрайтеров (например, авторы книги «Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России»), возможно, и впрямь озабочен был проблемами образования в будущей России, а кто-то (из тех же спичрайтеров) лишь отчаянно тосковал по России прошлого. Одни — по советской, другие — по дореволюционной. Но в обоих случаях — по имперской. И в обоих случаях — лживой.