Стагнация российской экономики, обремененная путинскими предвыборными обещаниями, в ближайшем будущем может превратить Россию в угрозу европейским странам. По мнению Александра Янова, нейтрализовать эти опасные тенденции и достичь реальных изменений возможно только через союз ЕС с оппозиционным демократическим движением в России.
В канун российских президентских выборов британский еженедельник Economist вышел с сенсационной для столь серъезного издания обложкой: «Начало конца Путина», без вопросительного знака. В подтверждение журнал процитировал директора «Левада-центра» Льва Гудкова: «Режим теряет легитимность в глазах населения» и сослался на статистику: «число недоверяющих Путину россиян выросло до 40%».
По часовой стрелке: обложка журнала Economist, директор «Левада-центра» Лев Гудков, обложка книги Михаила Краснова «Персоналистский режим в России»
И дело не в том, пишет Economist, что «люди устали от него» [Путина]. «На более фундаментальном уровне народ по горло сыт персоналистским режимом. Режим этот не только коррумпирован, но и анахроничен. Более чем когда-либо россияне хотят формирования правовых институтов. Хотят знать, что власть может меняться. И поскольку Путин не может им этого предложить, конфликт между ним и российскими гражданами неразрешим».
Всего через день после выхода этого номера результаты выборов как бы опровергли выводы журнала: Путин победил в первом туре — всюду, кроме Москвы. Именно ситуация в столице и поставила под сомнение легитимность Путина как национального лидера (Il Duce, как звали своего аналога итальянцы). Тем более, что именно за Москву и призывал Путин своих сторонников стоять насмерть. Даже Лермонтова на этот предмет процитировал: «Умремте ж под Москвой, / Как наши братья умирали!»
Дело, однако, не в неудачно выбранной цитате. Дело в неудачном курсе страны, избранном Путиным и резко противоречащем не только его безответственно щедрым предвыборным обещаниям, но и самим перспективам России, как здоровой и сильной державы. В этом смысле Economist, возможно, и прав.
В путинской картине мира «вождь» должен победить, причем обязательно в первом туре и любой ценой, ибо второй тур был бы равносилен потрясению самих основ государственности.
В ходе кампании Путин пообещал существенно повысить оплату труда как военным и полицейским, так и врачам и учителям (совмещая, так сказать, «пушки и масло»). Проблема лишь в том, что бюджет на 2012-14 годы уже сверстан, и никакое такое «совмещение» в нем не предусмотрено. Впрочем, за «пушечную» часть бюджета можно не беспокоиться. Расходы на нее вырастут до неслыханных величин: если в 2011 году военные затраты составляли 1,54 трлн рублей, а полицейские — 1,24 трлн, то к 2014 году эти расходы вырастут соответственно до 2,74 и 2,07 трлн.
В целом, за годы президенства Путина бремя военных расходов на каждого гражданина России увеличилось с $46 до (!) $600. Внешняя безопасность обойдется бюджету в 6,5% ВВП. Даже США, несмотря на обязанности мирового лидера, не могут позволить себе затраты такого уровня (в относительных значениях ВВП, конечно). Такое впечатление что в 2014 году, в канун столетия начала первой мировой войны, Россия собирается воевать. Правда, с кем — пока неизвестно. Но, вооружаясь такими темпами, года через два наша страна может стать самой милитаризованной в мире.
Однако конфуз у Путина случился не с «пушками», а с «маслом»: врачам и учителям тоже обещаны триллионы. Беда лишь в том, что в самом бюджете для них преусмотрено прямо противоположное: расходы на здравоохранение, например, сокращены с 504 до 454 млрд рублей. С расходами на образование дело обстоит не так ужасно — они сокращаются всего с 506 до 498 млрд рублей. Но не увеличиваются же, а сокращаются! Так откуда же возьмутся обещанные триллионы? За счет новых налогов или резервных фондов, предназначенных для смягчения текущего и будущих кризисов? Нет. Путин, скорее всего, опять ставит на скачок вверх цен на нефть. Бедные врачи и учителя.
Еще более скандальна ситуация с поддержанием жилищно-коммунального хозяйства, хотя коммунальные платежи являются, пожалуй, самой чувствительной статей расходов для рядовых граждан. Бюджет предусмотрел снижение государственных расходов на эти нужды с 234 до 74 млрд рублей. Добавьте к этому существенное отставание минимального размера заработной платы (4611 рублей) от официального прожиточного минимума (6800 рублей) и то, что на сокращение этого постыдного разрыва бюджетом не предусмотрено ни рубля, и вы получитие истинно путинское великодушие.
Как же совместить неслыханную предвыборную щедрость Путина с практичной черствостью его же бюджета? Просто: национальный лидер категорически не принимает одного из главных постулатов демократии, а именно принципиальную неопределенность исхода выборов — sine qua non для любого демократического кандидата. В путинской картине мира «вождь» должен победить, причем обязательно в первом туре и любой ценой, ибо второй тур был бы равносилен потрясению самих основ государственности. Отсюда и истеричность всего тона кампании, и безразмерность обещаний. Отсюда леомонтовские цитаты на Поклонной и слезы на Манежной.
Что касается России, то в опубликованном в 2003 году аналитическом докладе Goldman Sachs (одиного из самых влиятельных инвестиционных банков США), страна была объявлена одним из будущих мировых лидеров. Бразилия, Россия, Индия и Китай (сокращенно — БРИК) были названы наиболее перспективными и быстро растущими рынками, которым, по мнению авторов доклада, к середине XXI века суждено было обогнать по размеру ВВП все ведущие европейские государства. По сути, доклад обещал «русское чудо». Речь шла об экономическом прыжке, в ходе которого России предстояло обогнать Италию в 2018 году, Францию в 2024-м, Англию в 2027-м, и, наконец, в 2028-м — Германию. Головокружительная, согласитесь, перспектива. Тем более по сравнению с обещанием самого Путина, данным в 2000 году: догнать по доходу на душу населения Португалию, одну из беднейших стран Европы.
Радужные перспективы нарушил кризис, затронувший все страны БРИК. Затронул он их, однако, по-разному. По расчетам эксперта Центра экономических и политических исследований Алексея Михайлова, со ссылкой на данные Всемирного банка, за три кризисных года (2009-2011) рост ВВП Китая составил 31%, Индии — 27%, Бразилии — 11%, России — 0%. Согласно другим источникам, незначительный рост ВВП в России все-таки наблюдался. В любом случае, отрыв от других стран БРИК был вопиющим.
Первым результатом упомянутого кризиса был удручающий прогноз влиятельного британского банка HSBS, согласно которому Россия к 2050 году оказалась уже не среди мировых лидеров, как несколько лет назад планировал Goldman Sachs, а всего лишь на 15 месте. Догонит ли Россия к тому времени Португалию — неизвестно, зато уже понятно, что далеко позади оставят Россию и Турция, и Индонезия, не говоря о ведущих странах Европы.
Точку в споре о нынешнем месте России на мировом рынке инвестиций недавно поставили ведущие американские экономисты Нуриэль Рубини и Ян Бреммер, предложившие в интервью журналу Foreign Policy исключить Россию из БРИК. Что случилось?! Из заключения экспертов следует, что Россия потеряла потенциал экономического роста, ее население слишком быстро стареет, к экономическому прыжку, которого от нее ожидали в 2003 году, она больше не способна. Я сформулировал бы это еще короче: с Россией случился Путин. Он повел страну в направлении прямо противоположном тому, что требовалось для прыжка: к огосударствлению экономики, повлекшему за собой «оголтелую», по словам Медведева, коррупцию; к удушению политической конкуренции — «нерва и движущей силой демократии», по словам самого Путина; к милитаризации бюджета, к продажности и зависимости суда. Одним словом — к деградации.
Странно, но ни российских, ни европейских аналитиков не волнует мысль, что прижатая к стенке, деградирующая ядерная держава, руководимая реакционной кликой, не менее опасна для Европы, чем тот же Иран. А, возможно, и более.
Нет сомнения, уродливая эра русской истории, связанная с именем Путина, рано или поздно минует. Попробую, опираясь на все выше сказанное, в нескольких тезисах изложить один из возможных вариантов безболезненного развития событий. Всеми своими успехами, всем, что позволило включить Россию в БРИК в 2003 году, страна обязана приватизиционному толчку, полученному ею в «лихие 90-е», хотя именно на их бичевании построена вся пропутинская риторика (в том числе и за рубежом). Начиная именно с 1999 года, пять кварталов подряд рост ВВП в России составлял более 10%. Ничего подобного постсоветская экономика после этого не знала. Инерция этого толчка работала вплоть до кризиса 2008 года, замедляя рост до 5% лишь в пяти кварталах из 36.
Даже оголтелая коррупция, государственное рейдерство и прочие прелести путинских контрреформ не смогли убить первоначальный импульс «лихих 90-х». Только серьезный кризис обнажил подлинную цену этих контрреформ: страна оказалась неспособна из него выйти. Сегодня даже самые смелые аналитики не отважатся прогнозировать рост ВВП в 5%.
Странно, но ни российских, ни европейских аналитиков не волнует мысль, что прижатая к стенке, деградирующая ядерная держава, руководимая реакционной кликой, не менее опасна для Европы, чем тот же деградирующий Иран. А, возможно, и более.
Можно, конечно, надеяться, что президент Путин 2.0 исправит ошибки премьер-министра Путина, унаследованные от президента Путина 1.0. Можно надеяться, что оппозиция в России собственными силами принудит Путина к чему-то вроде круглого стола эпохи восточноевропейских бархатных революций. Слишком много, однако, оснований полагать, что надежды эти построены на песке: несмотря на то, что в активе у российской оппозиции семь полноформатных конституций и четыре Великих реформы (в XVI, XVIII, XIX и XX веках), решающей победы за пять столетий оппозиционеры не одержали НИ РАЗУ. Не сумели они ни остановить наступление крепостничества в XVI веке, ни добиться конституционной монархии в XIX-м, ни отстоять демократию в ХХ-м. В итоге, в 2012 году Россия по-прежнему авторитарна — так же, как и в 1512-м.
Протестующие москвичи натягивают плакат. Декабрь 2011 года
Нет сомнения, современные русские европейцы, громогласно заявившие о себе на гигантских митингах на Болотной площади и отстоявшие Москву от российской версии Il Duce, продолжат бороться за свое человеческое достоинство. Но не слишком ли самонадеянно было бы ожидать, что они сумеют своими силами довести до ума дело, в котором потерпели поражение двадцать поколений их предшественников? С какой точки зрения ни посмотришь на российские реалии, возможность превращения России в «больного человека Европы», как в XIX веке называли Оттоманскую империю, во многих отношениях смертельно опасна для Европы.
Возразят: какую опасность может представить для Европы завтрашняя Москва, деморализованная путинским правлением, деградировавшая, остервенелая, рогозинская? Попробуем представить себе, что станет делать Европа, если Москва предъявит ей ультиматум: либо вы убираете с континента все свои базы ПРО, либо мы точечными ракетными ударами сами убираем их с наших баз в Калининграде? Подожмет хвост и уберет базы? Пригрозит ответным ударом?
Скажут: Россия не СССР, она безвозвратно утратила былую идейную привлекательность. Верно. Но привлекательна ли была нацистская Германия? И сделало ли всеобщее отвращение к Третьему Рейху его менее опасным? Имперская самоуверенность и накал конфронтации оказались куда важнее международной привлекательности. А ведь ни того, ни другого России не занимать. В XVI веке в приступе конфронтации с Западом Москва оккупировала Ливонию, в XVII — левобережную Украину, в XIX — Северный Кавказ и Среднюю Азию. Что помешает ей в XXI столетии в таком же приступе оккупировать, допустим, нефтегазовый Азердбайджан? Или ту же левобережнюю Украину? Или, на худой конец, Грузию? Если бы все это случилось в Европе, стерпела бы она?
Согласитесь, разумнее было бы не доводить Москву до состояния «больного человека Европы». А поскольку единственной силой, способной предотвратить необратимую деградацию страны, остаются русские европейцы, правильнее помочь им сегодня, чем десять лет спустя отвечать на вызов взбесившейся России. Собственными силами Путина за круглый стол русской бархатной революции не усадить, но в союзе с Европой, возможно, что и получится. В случае, конечно, если Европа вовремя догадается превратить конфликт между русскими европейцами и путинским кланом в конфликт между путинским кланом и Европой.
Анализ подробностей такого конфликта станет непростой задачей для российских и европейских интеллектуалов — когда они наконец задумаются над угрозой деградации России. Я же обращу ваше внимание на самое очевидное. «Ахиллесова пята» путинского клана — наворованные активы, хранящиеся в европейских банках, и недвижимость, приобретенная в Европе. Даже намек на вопрос «откуда деньги?» в устах европейской юстиции заставил бы Путина куда быстрее сесть за круглый стол с оппозицией, нежели десять митингов.
Только извне можно разрушить и телевизионную монополию, на которой в значительной степени держится путинский режим. Если даже «Аль-Джазира» под давлением арабского мира смогла пробить себе дорогу на американский телевизионный рынок, то уж Европа наверняка смогла бы добиться независимого канала в России. Если бы, конечно, захотела и попыталась этого добиться.
На мой взгляд, закончить эру Путина наименее болезненным путем, то есть предотвратив превращение России в «больного человека Европы», может только союз ЕС с русскими европейцами. В случае, если Европа вовремя поймет императивность такого союза.
