Институт современной России

Список из более 150 партий, подавших заявки на регистрацию в Минюст, не только пестрит разнообразием названий, но и отличается остроумием учредителей. Среди названий политических организаций встречаются, например: «Субтропическая Россия», «Пираццкая партия» (правда, Минюст не позволил ее главе Павлу Рассудову зарегистрировать партию в соответствии с правилами русской орфографии), партия «Без названия», сразу три партии «Против всех», «Партия любви», партия «Добрые люди России», «Россия без мракобесия», «Партия любителей пива», «Партия креативного класса» и пр. С точки зрения идеологического разделения политического поля, партийный спектр также широк: есть монархическая, либертарианская, республиканская, христианско-демократическая, национально-демократическая партии и т.д. Иными словами, в списке можно найти партию на любой вкус и даже цвет.

Пока Минюст рассматривает заявки (большую часть из которых ему, скорее всего, придется отвергнуть по формальным критериям), в политическом поле продолжают официально действовать только девять политических партий: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», «Правое дело», «Патриоты России», «Яблоко», зарегистрированная 28 апреля в соответствии с новым законодательством «Демократическая партия России», а также пополнившая этот список 5 мая «Республиканская партия России» (РПР).

Напомним, что РПР была образована в 1990 году на основе демократической платформы КПСС. В 2006-2010 годах партия входила в оппозиционную коалицию «Другая Россия», затем влилась в Партию народной свободы «За Россию без произвола и коррупции» (ПАРНАС). В 2007 году по решению Верховного суда РПР была лишена регистрации за якобы несоответствие ее деятельности закону «О политических партиях». Но РПР подала жалобу в Страсбургский суд, который постановил, что судебный процесс по делу партии шел с нарушениями, и в январе 2012 года решение о ликвидации РПР было отменено.

Регистрация РПР открыла окно возможностей для двух других оппозиционных партий, входящих в ПАРНАС, — Российского народно-демократического союза и движения «Солидарность». По словам Михаила Касьянова, соучредителя ПАРНАСа, Партия народной свободы планирует регистрироваться на базе РПР, которая при этом, возможно, будет переименована. «Но еще такого решения не принималось, сейчас юристы будут обсуждать все технические и юридические процедуры, как это сделать. Мы назначим дату съезда, он будет в июне […], чтобы принять все необходимые решения и уже быть готовыми осенью приступить к выборным мероприятиям, к участию в выборах в регионах», — рассказал он в интервью «Коммерсантъ ФМ».

 

Учредители Партии народной свободы (слева направо): Владимир Рыжков, Михаил Касьянов, Борис Немцов, Владимир Милов

 

Касьянов также отметил, что в реальности новое законодательство о регистрации не принесло новых возможностей для партий: «Никакого нового закона нет, есть старый закон со всеми крючками и зазубринами, которые используются против любых оппозиционеров. Есть только один [положительный] момент — снижение численности партии. Но для нас численность партии никогда не была проблемой: нас 46 тысяч сегодня».

Между тем, партия власти «Единая Россия» (ЕР) постепенно стала приходить в себя после провала на парламентских выборах 2011 года. 22 мая новый премьер-министр и экс-президент России Дмитрий Медведев официально вступил в ее ряды. Впрочем, как пояснил журналу «Власть» политолог и член совета ЕР по политтехнологиям Михаил Виноградов, пока еще до конца не понятно, чем для Медведева партия — ресурс или обуза. «С одной стороны, это серьезная сетевая структура. А с другой — проблема в том, что на всех предстоящих выборах с учетом растущего раздражения по отношению к «Единой России» будет соблазн откреститься от партии».

С тех пор, как с легкой руки Алексея Навального к ЕР намертво приклеился ярлык «партия жуликов и воров», в Кремле рассматривали различные сценарии ее будущего: ребрендинг, разделение, вливание в созданный год назад «Общероссийский народный фронт» и даже ликвидация. Однако, по мнению председателя совета директоров группы компаний «Никколо М» Игоря Минтусова, вступление Медведева в партию формально означает, что ЕР продолжит свое существование и работу и что она не списанный физический продукт.

 

Баннеры на российских улицах демонстрируют отношение граждан к ЕР

 

Отношение общества к партии остается противоречивым. С одной стороны, сегодня, согласно последнему опросу Фонда «Общественное мнение», рейтинг Единой России вырос с 35% (в декабре) до 46%. С другой, по данным майского опроса «Левада-центра», с утверждением, что ЕР – «партия жуликов и воров», согласны 38% россиян.

Тем не менее, очевидно, что власть пока не готова расстаться с «Единой Россией» и готовится к ее реорганизации и кадровому обновлению. Для начала в руководстве партии сменится ряд губернаторов: уйдут бывшие главы регионов и появятся новые. Ожидается, что руководящую позицию в партии займет и спикер Госдумы Сергей Нарышкин. В декабре прошлого года он получил депутатский мандат, но до сих пор не взял партбилет ЕР. Под вопросом пока остается судьба бывшего спикера и главы высшего совета партии Бориса Грызлова, а также роль в дальнейшем развитии партии вице-премьера Владислава Суркова. Все это будет решаться на съезде «Единой России», запланированном на 26 мая.

Любопытным моментом в политическом жизни страны стало то, что буквально накануне вступления Медведева в ряды «Единой России» о создании новой партии заявил бывший руководитель прокремлевского движения «Наши», глава Росмолодежи Василий Якеменко. Свой политический проект он назвал «Партия власти» и уже осенью планирует обкатать его на губернаторских выборах в регионах.

 

Глава Росмолодежи Василий Якеменко также заявил о создании новой Партии власти, ориентированный на молодую и креативную часть среднего класса

 

По словам Якеменко, новая партия будет ориентирована на молодых представителей среднего класса, которым нынешние партии ничего не могут предложить. Эти люди, как предполагает Якеменко, будут бороться за «страну будущего» с красивыми городами и победами во всевозможных областях. Пока в планах новой организации создавать «краудсорсинговую платформу в интернете», на базе которой будет строиться политическая структура. Кроме того, Якеменко допустил, что его партия может оказаться в оппозиции к действующей власти: «Я не верю в победу “Единой России” в 2016 году. Если в рядах тех, кто хочет законсервировать ситуацию, окажется Медведев, Путин или кто-то еще, уверен, что Партия власти будет им оппонировать».

Что же думают о предстоящем политическом ренессансе сами россияне?

Согласно апрельскому опросу «Левада-центра», 43% считают, что стране нужно две или три большие партии, 23% уверены, что достаточно одной сильной партии, 12% отметили, что необходимо много относительно небольших партий, а 6% — что партии не нужны вообще. 16% затруднились с ответом. Таким образом, получается, что большинство населения удовлетворено существующим партийным раскладом, а в политическом плюрализме заинтересовано чуть более десятой части россиян. Возникает вопрос: кому же нужны все те партии, подавшие заявки на регистрацию?

По мнению Льва Гудкова, запрос на партийное разнообразие в обществе есть и он довольно широк, хотя и не слишком артикулирован. «На мой взгляд, у населения есть запрос на настоящую партию в западном смысле, которая бы выстраивалась не сверху, как "Единая Россия", а снизу, и держалась бы на представительстве массовых интересов, а не номенклатурных фракций, борющихся между собой и апеллирующих к массе за поддержкой», — пояснил Гудков в интервью журналу «Власть». Однако он скептически оценил успех такой партии ближайшей перспективе, поскольку пока не видит «более или менее оформленных сил, которые бы могли это реализовать».

В качестве другой причины недостаточного интереса россиян к партийной жизни Гудков видит политическую пассивность населения, которая искусственно поддерживается властью: «60% [россиян] говорят, что разговоры о политике наводят на них тоску, и они не хотели бы сами участвовать в политических делах. Это доминирующий тон, и власть именно этим и пользуется. Режим держится на создании атмосферы искусственной безальтернативности и поддержании населения в состоянии апатии. Более 80% граждан считают, что они не в состоянии влиять на принятие решений в сфере политики».

Гудков также вспомнил опыт России начала 1990-х годов, когда о себе заявили более 120 политических движений и партий, из которых в избирательные списки попадало обычно 12-14 партий. По мнению эксперта, таково объективное число партий, которое общественное мнение в состоянии держать в поле своего внимания. Прогноз Гудкова в отношении числа новых партий — 5-7. «Все зависит от того, насколько активно новичкам удастся о себе заявить, какую программу они выдвинут и будет ли у них доступ к телевидению, — пояснил он свою оценку. — Интернет, конечно, важное условие, но недостаточное. И точно так же недостаточно и печатной прессы, даже независимой».

Рассуждая о значении политических реформ для власти и общества, известный журналист Георгий Бовт отмечает, что реального эффекта они не имеют и лишь направлены на размывание протестного электората. «Когда эйфория от микропобеды рассеялась, даже не очень искушенным в политике стало ясно: "прямые" выборы в силу внедренных в этот процесс фильтров на самом деле будут не менее управляемыми, чем "кривые". <…> Процесс облегченной регистрации партий лишь сулит "победителям" то, что они таки захлебнутся в этой своей новой свободе, не успев даже пискнуть обществу нечто такое, что вытащило бы политические новообразования из электорального небытия <…>. При сохранении 5% проходного барьера и прочих административных рогаток и при размывании оппозиционного партийного поля "Единой России" достаточно будет набирать процентов 30 голосов, чтобы контролировать больше половины законодательных мест, причем на всех уровнях».

О симуляции политических реформ говорит в своей колонке «Суррогаты не предлагать» и эксперт Московского центра Карнеги Андрей Рябов. Однако, по его мнению, в нынешней политической реальности партии-симулякры, созданные в интересах власти (такие, как «Родина» Дмитрия Рогозина), больше не будут эффективны. «С нарастанием социальной активности жесткую проверку на истинность общество предъявит и всевозможным квазиНПО, палатам и комиссиям. Недостаточно будет оставаться в роли телевизионных адвокатов <…>. Словом, мода на политическую и социальную "синтетику" проходит. В ходу снова все настоящее», — резюмирует Рябов.