Жертва режима

Как показывает история, трагедия одного человека может вылиться в проблему международного уровня. Вряд ли московский юрист Сергей Магнитский предполагал, что станет таким человеком, когда в 2007 по просьбе Hermitage Capital, одного из своих клиентов и незадолго до этого крупнейшего иностранного инвестиционного фонда России, начал расследование совершенной на фонд рейдерской атаки. Магнитский тогда возглавлял отдел налогов и аудита в консалтинговой фирме Firestone Duncan, оказывавшей юридические услуги ряду компаний, в том числе и британскому Hermitage Capital.

Драматическая история кражи фантастической суммы у российского государства была не раз подробно описана в «Новой газете», а глава фонда Уильям Браудер рассказал свою версию того, что произошло, в нашумевшем интервью журналу «Сноб». Но если коротко, то произошло следующее. В ходе расследования ситуации вокруг фонда Магнитский выявил коррупционную схему невероятных масштабов: при помощи документов дочерних компаний фонда, изъятых при обыске офисов юристов, группа сотрудников МВД в сговоре с судьями и налоговыми инспекторами незаконно изъяла из российского бюджета фантастическую сумму — порядка 5,4 млрд рублей ($230 млн). Документы, доказывающие это преступление, Магнитский передал в прокуратуру, Следственный комитет и МВД. Однако после абсурдного следствия и торопливого суда виновным в осуществлении этой сложнейшей коррупционной схемы был признан некий бывший заключенный Виктор Маркелов, мастер по приему пиломатериалов.

Адвокаты Hermitage Capital продолжали упорствовать — писать заявления и давать показания против тех, кого считали виновными в краже миллиардов (Маркелов был, очевидно, подставным лицом). Наиболее активным оказался Магнитский. Он и был в итоге арестован 24 ноября 2008 года по обвинению в том, что помогал Hermitage Capital уклоняться от уплаты налогов. В СИЗО Бутырской тюрьмы Магнитский провел почти год. За это время юрист неоднократно жаловался на ужасающие условия содержания и на ухудшающееся здоровье. По его словам, следователи пытались добиться от него дачи ложных показаний на главу фонда Уильяма Браудера. 13 ноября 2009 года состояние Магнитского резко ухудшилось, однако в медицинской помощи ему было отказано. Его тайно перевезли в одиночную камеру «Матросской тишины», где он скончался 16 ноября 2009 года.

Смерть Магнитского всколыхнула общественность. Однако, несмотря на вопиющие факты этого дела, на бесчисленные заявления коллег Магнитского, выступления главы фонда Уильяма Браудера, многих правозащитников и журналистов, призывавших к справедливости, большинство россиян, как показывают опросы, никогда не слышали имени погибшего юриста. А если и слышали, то забыли. Так, по последним данным «Левада-центра» (28 июня 2012 года), 44% опрошенных ответили, что не знают о деле Магнитского (в августе 2011 году их был 31%). Сегодня 12% считают, что адвоката обрекли на смерть высшие государственные чиновники, которым грозили разоблачения Магнитского, а 11% — что до смерти его довели следователи, которых он обвинил в хищениях бюджетных средств. Для сравнения в прошлом году таковых было 14% и 18% соответственно.

 

 

Подобное глухое равнодушие и пассивность общества фактически легитимировали позицию российских властей: молчание — знак согласия. Об этом в своей недавней колонке для «Новой газеты» написал профессор Оксфордского университета Владимир Пастухов, поставивший диагноз не столько коррумпированной российской власти, сколько лояльному ей классу российского общества, принявшему аморальные правила игры за норму в обмен на собственное благополучие.

«Рационализация зла невозможна без «эффекта выключенного сознания», — пишет Пастухов. — Блестящий философ Мераб Мамардашвили в свое время заметил, что человек усваивает лишь те факты, которые вписываются в его внутреннюю установку и способен полностью игнорировать все то, что в эту установку не вписывается. В деле Магнитского действие этого механизма проследить очень легко. Ведь само это дело уникально вовсе не своей жестокостью (сегодня в России каждый день совершаются десятки еще более жестоких преступлений), а доказанностью, наличием огромного количества эмпирического материала, который не дает возможность отвернуться, отвести взгляд, не заметить, пройти мимо. Однако выясняется, что сознание лояльного класса способно игнорировать все эти факты — люди читают, не вчитываясь, слушают, не вслушиваясь. Способность к самостоятельному анализу, желание делать собственные, основанные на доступных фактах оценки оказывается благоразумно заблокированным. Суждения о деле Магнитского внутри этого класса в массе своей остаются крайне поверхностными и ориентированными на внутренние установки этого класса, а не на факты».

Справедливость из Америки

Однако замолчать смерть Магнитского не удалось. И это тот самый редкий случай, когда трагедия человека стала вопросом международной повестки дня.

После гибели юриста глава фонда Hermitage Capital Уильям Браудер запустил общественную кампанию, направленную на то, чтобы лица, виновные в смерти Магнитского, были наказаны. Одной из его инициатив стало лоббирование законодательных проектов в США и Европе, предполагавших запрет участникам дела Магнитского въезжать на их территорию, а также замораживание их зарубежных счетов. Браудер распространил так называемый «список Магнитского» — перечень имен лиц, начиная от тюремных врачей и заканчивая высокопоставленными чиновниками МВД, причастных к смерти юриста.

В США «Акт Магнитского» (полное название «Сергей Магнитский — верховенство закона и ответственность») был поддержан сенаторами обеих партий, в частности демократом Бенджамином Кардином и республиканцем Джоном МакКейном. Впервые на рассмотрение законопроект имени Магнитского был вынесен в сентябре 2010 года. Доработка продолжалась почти два года, встретив определенное сопротивление со стороны Госдепа, не желавшего ухудшать и без того непростые отношения с Москвой.

 

Американский сенатор-демократ Бенджамин Кардин (справа) — один из авторов только что одобренного законопроекта. Согласно обзору информационно-аналитической газеты Евро-СМИ, сразу после голосования сенатор Кардин сообщил журналистам, что главная цель закона — не только добиться справедливости в деле Магнитского, но также добиваться реализации международных прав человека по всему миру, с тем чтобы причастные к грубым нарушениям лица не имели возможность посещать нашу страну или пользоваться нашей банковской системой». При этом политик не стал скрывать, что дело Магнитского стало причиной создания законопроекта.

 

Однако в этом году, вслед за присоединением России к ВТО, сторонники законопроекта сделали его принятие необходимым условием отмены поправки Джексона-Вэника (принята в 1974 году для ограничения торговли со странами, где нарушается право на свободную миграцию, — в первую очередь, с СССР). О необходимости ее отмены не раз заявляла администрация США, стремящаяся развивать торговые отношения с Россией.

В итоге 7 июня «Акт Магнитского» был единогласно одобрен Комитетом по международным делам Палаты представителей. Голосование в Международном комитете Сената должно было состояться 19 июня. Однако после переговоров президентов США и России Барака Обамы и Владимира Путина в Лос-Кабосе рассмотрение в Сенате неожиданно было отложено. Правда, уже на очередном заседании Международного комитета 26 июня законопроект был единогласно одобрен.

Стоит заметить, что сенатский вариант законопроекта несколько отличается от того, что был одобрен в Палате представителей. Так, изначально оговаривалось, что он принимается в связи с нарушениями прав человека в России и не распространяется на другие страны. Кроме того, список нарушителей обязательно должен быть публичным. В новой версии его действие расширено: теперь он распространяется не только на Россию, но и на другие страны. Кроме того, имена нарушителей могут быть засекречены по запросу Госсекретаря США, исходя из соображений национальной безопасности. По мнению экспертов, эти корректировки были сделаны, чтобы минимизировать негативные последствия, связанные с принятием «закона Магнитского», для российско-американских отношений. Вполне вероятно, что на именно эти последствия президенту Обаме намекнул Владимир Путин во время их последней встречи. Впрочем, сенатор Кардин смог утвердить поправку, согласно которой Госсекретарь должен ежегодно согласовывать с Конгрессом причины, по которым имена нарушителей должны засекречиваться.

Здесь самое время задать вопрос: как принятие этого закона в США влияет на восстановление справедливости в отношении погибшего юриста?

Накануне голосования в Палате представителей Конгресса Роберт Каган, эксперт Института Брукингса, и Дэвид Крамер, глава Freedom House, опубликовали в Washington Post колонку, в которой объясняется смысл «закона Магнитского». «Предложенный законопроект не является ответом на смерть одного человека. Он возник как ответ российской системе, погрязшей в коррупции, беззаконии и злоупотреблении властью. Россияне сегодня живут в системе, где коррумпированные чиновники хранят свои капиталы, заработанные нечестным путем, за пределами страны, где они могут их скрывать и не платить налоги. <…> Коррупция и силы, защищающие ее, сажая в тюрьму и убивая тех, кто ее изобличает, разъедает российское общество изнутри. России нужен свободный и открытый публичный дискурс, в котором чиновники могут быть признаны ответственными за свои преступные действия. Подобный общественный климат привлечет в Россию иностранные инвестиции, столь необходимые для роста и диверсификации ее экономики».

«Симметричный ответ»

На протяжении всего времени разработки законопроекта российские власти неоднократно заявляли, что считают его грубым вмешательством во внутренние дела России. И даже несмотря на то, что, скорее всего, будет принят наиболее мягкий вариант «Акта Магнитского», ряд российских чиновников немедленно выступили с заявлениями о необходимости «симметричного ответа». Звучали самые разнообразные предложения — от введения собственного «черного списка» до прекращения сотрудничества по ПРО и СНВ-2.

Однако первая ответная мера стала для многих неожиданностью. 29 июня депутат партии власти «Единая Россия» Андрей Сидякин внес на обсуждение Госдумы пакет поправок в законодательство о некоммерческих организациях и в Уголовный Кодекс. В частности, он предложил присвоить статус «исполняющих функции иностранного агента» тем НКО, которые получают финансовую помощь из-за рубежа и занимаются политической деятельностью. Политическая деятельность при этом трактуется довольно пространно: ею признается участие в акциях в целях воздействия на государственные органы и изменение проводимой ими политики.

Согласно предложенному пакету поправок, «агенты» должны будут отчитываться о своей деятельности каждое полугодие (а не раз в год, как остальные НКО) и предоставлять ежеквартальные финансовые отчеты. Кроме того, обязательному контролю будут подлежать их банковские операции на сумму более 200 тыс. рублей. В случае, если «агент» не зарегистрировался в реестре Минюста, он будет оштрафован (на сумму до 1 млн рублей), а его деятельность будет приостановлена на полгода. Руководителю «агента», неоднократно нарушившему законодательство о НКО, грозит штраф до 300 тыс. рублей или лишение свободы сроком до трех лет.

Под действие этих поправок при желании можно отнести практически любую некоммерческую организацию из 260 тысяч существующих сегодня в России — например, «Гринпис Россия» или фонд «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой. Но по сути обновленный закон позволит установить более жесткий контроль над НКО, принимающими активное участие в протестной и оппозиционной деятельности, таких, как «Голос» или Московская Хельсинская группа. Глава последней Людмила Алексеева, комментируя инициативу «Единой России», заявила, что скорее закроет свою организацию, чем согласится на статус «агента»: «Наша организация существует 36 лет и не является иностранным агентом, а защищает интересы граждан», — сказала правозащитница газете New York Times.

В ответ на предложение «Единой России» газета «Ведомости» опубликовала редакционную статью, в которой авторы саркастически заметили: «Наконец-то мы узнаем, чтó финансирует в России пресловутый Госдеп, а также все остальные заграничные и международные организации». Перечислив множество позитивных изменений, произошедших в стране благодаря деятельности НКО, финансируемых из-за рубежа, журналисты мрачно заключили: «Да, ксенофобия в российском обществе есть. Вот только не оказалось бы, что все хорошее в стране делается на иностранные деньги».

В своем блоге на сайте газеты New York Times Маша Гессен проводит аналогии между нынешней ситуацией в России и последними днями агонии режима Слободана Милошевича в Югославии. «Из-за особых правил, касающихся иностранного финансирования, многим НКО в Югославии ближе к концу правления Милошевича пришлось закрыться или уйти в подполье. Сомневаюсь, что российское правительство изучило югославский опыт и специально решило повторить трюк покойного диктатора. Назревающая атака на “иностранных агентов" совершается инстинктивно <...> Согласно мировоззрению Кремля, те, кто хочет перемен, — враги, а враги — это иностранцы. Стоит только очистить страну от иностранных граждан и их денег, как не станет и народного недовольства».

Впрочем, как показывает политическая история России последнего десятилетия, критика со стороны отдельных СМИ и правозащитных организаций не влияет на политику Кремля. Система власти, изолировавшая общество от процесса принятия решений, но при этом распоряжающаяся его ресурсами и правами по своему усмотрению, расценивает такую критику не более как досадное недоразумение. От такой критики можно отмахнуться или при желании уничтожить тех, кто досаждает слишком назойливо, — как это произошло с Сергеем Магнитским. В такой системе ключевым моментом является не сила лучшего аргумента, а просто сила. По логике режима, все больше сползающего в колею геополитического противостояния времен «холодной войны», США являются враждебным соперником России, но при этом соперником более мощным и сильным. Этот фактор, правда, не мешает Кремлю периодически задирать его, наподобие уличного хулигана.

В этом смысле принятие «Акта Магнитского» в США является для российской власти демонстрацией силы соперника — аргументом, который она способна по крайней мере услышать и который не позволяет ей окончательно наплевать на мнение Запада.

Однако, если отбросить эмоции, в сухом остатке очевидно одно: «Акт Магнитского» не окажет существенного влияния на двусторонние отношения России и США. Вашингтонский Белый дом сделал все возможное, чтобы продемонстрировать свое нежелание принимать этот закон. А прагматично мыслящему Владимиру Путину сегодня куда более выгодно сотрудничество с Америкой, нежели конфронтация с ней. Только, к сожалению, как это часто бывает в современной России, у обмена колкостями на высшем уровне всегда бывает побочный эффект. В этот раз его жертвами стали НКО. Самое печальное, что большинству россиян судьба Магницкого, как и судьба многих других жертв путинского режима, по-прежнему безразлична.