Рейтинг Владимира Путина, достигший в марте 2014 года 80%, держится на аномально высоком уровне уже почти год, несмотря на заметное ухудшение социально-экономической обстановки в стране. Социолог «Левада-центра» Денис Волков объясняет подоплеку феноменальной поддержки российского президента.
На протяжении всего правления Владимира Путина его рейтинг достигал 80% как минимум три раза, и каждый раз это было с военными действиями: в Чечне, Грузии и теперь на Украине. Фото: АиФ
Год назад многим казалось, что российский политический режим зашел в тупик. За пять лет, с конца 2008 года, Владимир Путин потерял треть своих сторонников. Однако затем продолжительный спад популярности президента сменился резким скачком одобрения его деятельности. Сначала в январе-феврале 2014 года его рейтинг (здесь и далее под рейтингом понимается количество одобряющих деятельность Путина на соответствующем посту) вырос с 65% до 69%, сразу после присоединения Крыма достиг 80%, в июне — 86%, а в октябре — 88%. Если в январе лишь 29% россиян заявляли о готовности голосовать за Путина на президентских выборах, то в ноябре — 53%.
Одновременно россияне стали лучше относиться к большинству государственных институтов. И все это на фоне ухудшающейся ситуации в российской экономике, роста цен и падения курса рубля. Резкое изменение тренда и аномально высокий уровень поддержки президента указывают на то, что помимо рутинных способов обеспечения поддержки путинского режима (государственная монополия на СМИ, контроль над выборами и дискредитация оппозиции) задействованы чрезвычайные механизмы. Обнаружить их поможет сравнение текущей ситуации с теми, когда рейтинг президента уже достигал похожих заоблачных значений.
Первый пик популярности Владимира Путина приходится на самое начало его политической карьеры в качестве преемника Бориса Ельцина, когда одобрение его действий на посту премьера выросло с 31% в августе 1999 года до 80% в ноябре. Причиной тому стали его жесткая реакция на преступные взрывы многоквартирных домов в Москве, Буйнакске и Волгодонске и последовавшая «контртеррористическая операция на Северном Кавказе» (известная также как вторая чеченская война).
Через два месяца, к январю, его рейтинг достиг 84%, что позволило Путину победить в первом туре президентских выборов в марте. Второй пик популярности (86%) наблюдался в январе 2003 года, в разгар новой предвыборной кампании. Нужно пояснить, что в России с 1993-го по 2014-й каждые четыре года проходили «спаренные» электоральные кампании: за парламентскими выборами следовали президентские с разрывом четыре месяца. Каждой предвыборной гонке предшествовало повышение пенсий и зарплат бюджетников, а также мощная пропагандистская кампания в СМИ.
Во время следующей предвыборной гонки — между декабрем 2007-го и апрелем 2008 года — одобрение Путина колебалось в диапазоне 86–87%. Напомним, что тогда происходила передача президентских полномочий от Путина его «преемнику» Медведеву под лозунгом продолжения «курса Путина» на стабильность и процветание. В сентябре того же года рейтинг достиг рекордных 88% в разгар российско-грузинской войны. Таким образом, в трех из четырех случаев (в 1999, 2008 и 2014 годах) рост рейтинга происходил под влиянием чрезвычайных обстоятельств: террористической угрозы и войны в Чечне; войны с Грузией; присоединения Крыма, войны на юго-востоке Украины и противостояния с Западом.
Сплочение населения вокруг фигуры лидера под влиянием экзистенциальной угрозы и против общего врага — социолог Лев Гудков называет такое состояние общества «негативной мобилизацией» — может случиться в любой стране. Вспомним, например, рост поддержки Джорджа Буша после террористических актов 11 сентября 2001 года. Однако в России этот эффект усиливается работой государственных СМИ. В 1999 году канал ОРТ (сегодня это «Первый канал») активно участвовал в избирательной кампании Владимира Путина, а уже к 2003 году все три главных федеральных телеканала находились под контролем государства.
Во время войны с Грузией на несколько недель российские СМИ перешли на «военное положение»: лишь немногие независимые СМИ вроде радиостанции «Эхо Москвы» или «Новой газеты» отваживались рассказывать о том, как смотрят на происходящее в самой Грузии (вспомним, что редактор радиостанции Алексей Венедиктов был тогда вызван к Путину, который «в жестких выражениях» раскритиковал работу «Эха»). Однако в 2008 году конфликт продолжался всего несколько дней, а сопутствующая ему информационная война — несколько недель. Нынешняя пропагандистская кампания, запущенная с первых дней Евромайдана в Киеве, не ослабевает до сих пор.
К началу 2014 года на фоне экономической стагнации возможности сплочения населения вокруг фигуры Путина привычными «мирными способами» оказались исчерпанными. Лишь чрезвычайные меры позволили путинскому режиму сохраниться в неизменном виде
Как отмечает эксперт по российским СМИ, журналист Арина Бородина, российские телеканалы выступили в освещении событий на Украине «единым фронтом»: «Такого мощного залпа по зрительской аудитории еще не было ни у одной политической кампании — ни у выборов президента Путина, ни у съездов „Единой России“, ни даже у войны с Грузией в 2008 году». Изменились тон, интенсивность и даже формат информационных программ. К этому можно добавить, что пропагандистская кампания сопровождается усиленным давлением на немногие оставшиеся независимыми средства массовой информации, возможности получения альтернативной информации, и без того небольшие, сокращаются. Отметим только, что началась кампания не в прошлом году, а гораздо раньше, став частью реакционной политики российской власти на протесты 2011–2012 годов. Крым и война на Украине в каком-то смысле стали удобными предлогами для ужесточения политики в отношении СМИ.
В результате происходящее на Украине видится россиянам совершенно не так, как за пределами страны: для большинства россиян это гуманитарная акция, благородная помощь русскоязычному населению соседней страны, защита от «фашистского режима» (клише времен Великой Отечественной войны) в Киеве. При этом у населения преобладает пассивное, некритическое и незаинтересованное потребление транслируемой информации, основным источником которой для 95% россиян является телевидение. В таких условиях узнать, а тем более понять позицию другой стороны не представляется возможным. Действия украинских властей, санкции Запада выглядят иррациональными. Поэтому слова Владимира Путина о том, что Запад всегда был против России (и в Чечне, и в Грузии, и на Украине), ложатся на подготовленную почву.
В картине происходящего, созданной российским телевидением, возвращение Крыма (которое поддерживают более 80% россиян) — это не только «восстановление исторической справедливости», но и достойный ответ Западу. И автор этого ответа — лично Владимир Путин, который сам объявил об этом во время своей телевизионной «прямой линии» с населением. Говоря словами одного из участников групповых дискуссий, «раньше Путин только рассуждал о величии страны, а теперь доказал это своими действиями».
Широкая общественная поддержка конфронтации с Западом свидетельствует, вероятно, еще и о том, что политический проект по интеграции России в мировое сообщество потерпел окончательную неудачу. Горечь и обида, связанные с распадом Советского Союза, не были компенсированы успешным сотрудничеством с другими странами. Приведем слова одного из респондентов: «Раз не уважают, так пусть хотя бы боятся».
Символическое значение конфронтации и подспудная угроза большой войны, вероятно, и придают президентскому рейтингу «тефлоновый эффект», описанный Юрием Левадой. В начале 2000-х (а затем в конце 2000-х) высокий рейтинг Путина мало зависел от конкретных действий президента, к нему «ничего не прилипало». Вместо него своей популярностью расплачивались другие: премьер, министры и т. д. Но в последние годы, отмеченные началом экономического спада, этот эффект перестал работать — популярность Путина падала. Если эти предположения правильные, то «тефлон» будет действовать один-два года и в этот раз.
Но тревожное состояние российской экономики может ускорить падение популярности Владимира Путина. Присоединение Крыма и конфронтация с Западом повлияли на оценки государственных институтов, но не увеличили оптимизм россиян в их повседневной жизни. Панических настроений не наблюдается, однако оценки респондентами благополучия их семьи, текущего настроения, удовлетворенности жизнью после незначительного роста в марте-апреле вернулись на уровень января-февраля. На несколько месяцев выросли надежды на будущее, оценки ситуации в стране, но сегодня эти показатели уже снижаются.
В октябре рост цен на продовольствие отметили более 60% населения, но пока это несильно сказалось на повседневной жизни рядовых граждан (у которых нет ни особых сбережений, ни потребности покупать иностранную валюту). Более того, на протяжении 25 лет социологических наблюдений рост цен на предметы первой необходимости является фоновым ожиданием, с этой мыслью более или менее свыклись. В полной мере последствия ухудшения экономической ситуации население до сих пор не ощутило. Преобладает настороженность, выжидание. Как выразилась недавно одна из участниц групповых дискуссий, «мы балансируем».
Таким образом, уже в третий раз рейтинг Путина достигает аномально высоких значений за счет негативной мобилизации российского общества. Однако впервые пропагандистская кампания ведется на протяжении целого года, градус истерии не ослабевает, а фокус внимания постоянно смещается с Украины — на США, Германию, Запад в целом. Параллельно санкции Запада сняли, хотя бы частично, с российского руководства ответственность за ухудшение экономической ситуации, обеспечили «мягкое» вхождение в кризис.
Стоит также добавить, что к началу 2014 года на фоне экономической стагнации возможности сплочения населения вокруг фигуры президента привычными «мирными способами» оказались исчерпанными. Ни предвыборная кампания 2012 года, ни Олимпиада не смогли поднять рейтинг главы государства более чем на 3–4%. Лишь чрезвычайные меры позволили путинскому режиму сохраниться на протяжении 2014 года в неизменном виде.
Сегодня высокий уровень поддержки Путина, а вместе с ним и возможность сохранения режима в неизменном виде, поддерживается новыми, чрезвычайными мерами: массированной пропагандой и формированием образа врага. Эти меры применялись раньше, но до сих пор носили точечный, ограниченный по времени и масштабу характер. Эффект этих мер в условиях длительного экономического кризиса оценить сложно, поскольку отсутствует база для сравнения. Без сомнения можно сказать одно: путинский режим демонстрирует удивительную изобретательность в приспособлении к меняющимся условиям и твердое желание оставаться у власти любой ценой.
