Эксперты считают, что «Медведева уволить невозможно, ибо он — копия самого Путина, только с небольшим апгрейдом: приложены относительная молодость, айфон и способность к связной наукообразной речи». Фото: Александр Шалгин / пресс-служба Госдумы РФ / ТАСС
С Путиным до конца. Как правильно читать программную статью Дмитрия Медведева
Григорий Голосов, Slon.ru, 24 сентября
В четвертую годовщину «рокировки» Дмитрий Медведев опубликовал в «Российской газете» программную статью под названием «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы». Автор анализирует ее содержание и выделяет ряд ключевых моментов. Во-первых, высшее руководство страны (как Медведев, так и Путин) очевидным образом не верит в «русский мир», тотальное православие и борьбу за традиционные ценности. Все эти концепции — часть политики и пропаганды, но никак не менеджмента. Во-вторых, геополитическую напряженность с Западом Медведев видит через призму своего умственного и эмоционального состояния, которое по-прежнему находится на уровне 90-х. Иными словами, на самом деле Кремль не хочет терять партнерские отношения с Западом, а готов строить «конструктивные отношения, когда проблемы разрешатся должны образом». По мнению автора, Медведеву удалось стать полным alter ego Путина, именно поэтому он непотопляем.
Высокий рейтинг не спасает от тюрьмы
Федор Крашенинников, «Ведомости», 22 сентября
Арест главы республики Коми Вячеслава Гайзера — очередной повод усомниться в реальности высоких рейтингов власти. Гайзер олицетворял собой типичного губернатора путинской эпохи: «энергичный, речистый, партийный», способный собрать нужный процент голосов на выборах — почти 80% в 2014 году. При этом сложно представить, что в регионе и за его пределами никому не было известно о коррупционной деятельности губернатора. После его ареста в регионе не случилось народных волнений, и это подтверждает тезис о том, что 80% — всего лишь абстрактная величина, отражающая принадлежность к высшей власти.
Травматический опыт свободы: почему у нас так ненавидят 90-е
Сергей Медведев, Forbes, 22 сентября
Прошедшие недели российские социальные сети всколыхнул масштабный флешмоб, посвященный 90-м, на встречу которому поднялась не менее мощная волна троллинга и негодования. Автор анализирует сложившееся размежевание в массовом сознании россиян, отмечая, что это такой же важный социально-политический маркер, как, например, отношение к Крыму, Донбассу, США и распаду СССР. По мнению автора, травма 90-х была для многих прежде всего связана с «непривычным опытом свободы, с исчезновением государства с его гарантиями безопасности, работы и минимальной пайки». Самым тяжелым оказалось бремя постоянно делать выбор, и многие до сих пор отказываются понимать, что Советский союз был обречен. За прошедшие 20 лет в обществе сложилась виктимная концепция «лихих девяностых», в которой отразился «русский комплекс жертвы и синдром выученной беспомощности», а также типичный комплекс переноса вины на внешние силы. Автор считает, что корни проблемы России находятся гораздо глубже 90-х — она «в исторических, психологических и антропологических основа рабства».
Не стреляйте в черных лебедей
Константин Симонов, «Ведомости», 21 сентября
Автор анализирует прогнозы о наступлении устойчивого периода низких цен на нефть. Однако утверждения о том, что эпоха нефти завершается, по его мнению, не верны. Китай по-прежнему остается главным драйвером спроса на энергоносители: годовые покупки автомобилей в Поднебесной уже превышают аналогичные показатели США на 40%. Не стоит забывать об Индии. Реальной альтернативой бензину может быть газ, а не возобновляемые источники энергии. Автор отмечает, что США за последние 10 лет увеличил добычу нефти на 70% — этот пример наглядно демонстрирует, что можно и нефть добывать, и иметь современную экономику.
Коррупция была самой рыночной частью экономики
Андрей Мовчан, Slon.ru, 25 сентября
По мнению автора, коррупция является неизбежной и необходимой частью экономики России, которую он характеризует как «рыночный феодализм». В современной России отсутствует адекватное правоприменение: государство дает индульгенцию на нарушение закона в обмен на лояльность (необходимость симулировать при этом демократию только усугубляет ситуацию). В этих условиях разлагающуюся деловую ткань может скрепить коррупция, которая в определенном смысле стала самой рыночной частью российской экономики. Объявленная несколько лет назад государством борьба с коррупцией существенно повысила риски на этом условном рынке, а значит — и нормы отчислений. Автор считает, что возврат к открыто коррупционной экономике, как ни парадоксально, возобновит движение к рынку.
