На этой неделе медийная дискуссия развернулась вокруг очередного расследования обстоятельств семейной жизни Владимира Путина: на этот раз речь зашла о старшей дочери российского президента – Марии. Между тем, экономисты пытались понять, какой может быть предстоящая программа приватизации в России, а политологи анализировали геополитические мифы, вброшенные в общественный дискурс как самим президентом, так и экспертами мейнстрима. Об этом и многом другом в нашем традиционном пятничном обзоре СМИ.
Одна из редких семейных фотографий Владимира Путина (с супругой Людмилой и старшей дочерью Марией), 1985 год. Фото: ТАСС (из семейного архива)
Первая дочь страны
Сергей Канев, The New Times, 1 февраля
О личной жизни российского президента известно крайне мало. Только прошлом году, благодаря расследованиям РБК и Reuters, выяснились подробности биографии младшей дочери Владимира Путина – Екатерины Тихоновой. В этом году The New Times провел собственное расследование о том, кем является старшая дочь Путина – Мария Воронцова-Фаассен. В частности, журналисты узнали, что она закончила МГУ, имеет степень кандидата медицинских наук, замужем за голландским бизнесменом Йорритом Фаассеном и с недавнего времени проживает на Новинском бульваре в Москве. Изучив ее интересы и увлечения, автор приходит к выводу, что «в семье Марии мракобесие не культивировалось и, несмотря на всю пропаганду, Европа и европейские ценности дочери Путина и ее окружению весьма близки. И вряд ли она и они захотят жить в клетке, пусть для них она и будет золотой, в которой нравы скоро будут напоминать Северную Корею».
Миф о «распаде»: к чему приводит борьба за сохранение единства
Кирилл Рогов, РБК, 4 февраля
Заявление Владимира Путина о том, что Ленин в свое время заложил «атомную бомбу» под основание России создает контекст для возобновления дискуссии об угрозе распада страны. Автор сравнивает нынешний экономический кризис с ситуацией, в которой находился Советский Союз на рубеже 80-90-х годов прошлого века, и приходит к выводу, что Путин, осознанно или нет, повторяет горбачевскую траекторию. Сделав ставку на вопросы национальной безопасности и отодвинув на второй план экономическую либерализацию, президент усиливает внутриполитическую напряженность и подталкивает Россию к «перманентной борьбе за единство», несмотря на то, что распад на данном этапе ей вовсе не грозит. «Сочетание попыток применения силы и экономической слабости – это уже и вправду гремучая смесь, нередко подрывающая основы государств», – заключает автор.
Следите за руками: каков основной мотив новой приватизации
Олег Буклемишев, Forbes.ru, 3 февраля
По мнению автора, существует три основных мотива приватизации: фискальный (в бюджете не хватает денег), идеологический (государство не справляется с управлением активов) и личный (некоторые лица стремятся перехватить активы по дешевке). Анализ текущей экономической ситуации демонстрирует, что преобладающим мотивом новой кампании по приватизации в России является пока фискальный: бюджетную ситуацию в правительстве открыто называют «критической». Однако, учитывая заявления о необходимости «сохранить контроль» над активами, можно сделать вывод, что государство не сильно заинтересовано в повышении их эффективности, поэтому на продажу, скорее всего, будут выставлены миноритарные, причем не самые привлекательные активы. А судя по прошлому опыту приватизации, личные мотивы в приватизации сыграют далеко не последнюю роль.
Рыцари «реализма»
Лилия Шевцова, The New Times, 1 февраля
Автор анализирует публичные высказывания так называемых «экспертов-реалистов» – «представителей российского экспертного мейнстрима, объединенных стремлением деидеологизировать внешнюю политику, отделить ее от внутриполитических процессов». К этим экспертам автор причисляет Дмитрия Тренина, Сергея Караганова, Федора Лукьянова, Сергея Кортунова. Если в начале 2000-х они размышляли о вхождении России в европейское сообщество, то сегодня они винят Запад в развязывании конфронтации (за якобы отказ признать особый статус России, отсутствие интереса к интеграции и т.п.). Автор развенчивает аргументацию «реалистов», отмечая, что их «садомазохистсий подход» (с одной стороны, «Россию унизили», с другой – «мы им покажем») говорит о когнитивном диссонансе и пренебрежительном отношении к россиянам, «которые якобы не могут отказаться от самодержавного кода».
Сделать модной Конституцию
Елена Лукьянова, «Ведомости», 31 января
На фоне решения России не следовать постановлениям Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) автор суммирует дискуссию российских правоведов о том, насколько соотносимы положения национальной конституции и нормы международного права. Во-первых, пишет автор, в Европе нет дискуссии о том, кто главнее, – приоритеты всем понятны, они международные. Во-вторых, все споры о приоритете околоюридические, а все так называемые конфликты по решениям ЕСПЧ и конституций на самом деле являются просто «согласованием толкований постоянно развивающейся трактовки положений конвенции». В-третьих, «противоречия между высшей юридической силой Конституции и приоритетом международного права над отечественными законами» по сути выдуманы российскими депутатами – их просто не существует. Автор заключает, что российскому обществу, а не только специалистам, нужно научиться читать и понимать собственную Конституцию.
