На этой неделе основное внимание мировых СМИ было приковано к терактам в Брюсселе. Однако в общем медийном потоке нашлось место анализу наиболее вопиющих мифов о США, легших в основу официального антиамериканизма, а также парадоксальным взглядам россиян на коррупцию. Как в российских, так и в западных СМИ продолжилась дискуссия о специфике российского персоналистского режима, правилах его работы и устойчивости. Об этом и многом другом в нашей традиционном еженедельном обзоре СМИ.
Участники акции во Владивостоке выступают против агрессивной политики США и введения санкций против КНДР. Фото: Юрий Смитюк / ТАСС
Российские СМИ
Пять мифов об Америке, тиражируемых в России
Владислав Иноземцев, Slon.ru
Автор развенчивает пять наиболее вопиющих мифов о США, ставших неотъемлемой частью официальной пропаганды. Первый: голод и тяжелейшие социальные последствия Великой депрессии. На самом деле в эти годы производство продовольствия в Америке увеличилось на 12%, продолжительность жизни также выросла. Второй: США производят 20% мирового ВВП, а потребляют вдвое больше. В реальности даже в период своей максимальной торговой зависимости от остального мира Америка потребляла всего 23,7% мирового ВВП. Третий: США печатают огромное количество долларов (якобы $1420 трлн), которые ничем не обеспечены. Официальная статистика показывает, что это фантастическое преувеличение: даже если речь идет о денежной массе М2, то ее объем в США в 2009 году составил $8,2 трлн. Четвертый: весь мир финансирует огромный внешний долг США. На самом деле внешний долг Америки относительно невелик – 6,2 трлн (или 35% ВВП) по состоянию на 2015 год, в то время как, например, у России он составил 45% ВВП. Пятый: США зациклены на военных расходах. Действительно, оборонный бюджет США больше, чем у других стран ($1,17 трлн), но при этом он на 45% меньше, чем затраты на здравоохранение, и на 35% меньше, чем на образование.
«Знак уважения»: как россияне относятся к коррупции
Алексей Левинсон, Любовь Борисюк, РБК
Авторы анализируют мнения россиян о коррупции и отмечают ряд парадоксов. Во-первых, несмотря на то, что снижение уровня коррупции в России начиная с 2000-х годов отметили всего 11% опрошенных, это никак не отражается на высоком рейтинге президента. Впрочем, полностью его обелять общество не намерено. Во-вторых, респонденты различают понятия «взятка» и «коррупция»: в определенных обстоятельствах (угроза жизни, здоровье близких) взятка может быть оправданна, но только в случае дающего. Получатель или тем более вымогатель взятки при этом резко осуждается. В-третьих, дача взяток не считается зазорным даже среди наиболее образованных и обеспеченных групп опрошенных, которые отмечают, что таковы общие правила игры, принятые в российском обществе, и им приходится следовать.
Экономический кризис и протесты
Мария Снеговая, Григорий Фролов, «Ведомости»
Авторы анализируют зависимость между экономическими протестами и стабильностью непатримониальных режимов, к которым относится и Россия (среди других представителей – Замбия, Зимбабве, Кения, Малави и пр.). Статистика показывает, что в последнее время число экономических протестов в России растет: в 2015 году их было зарегистрировано 409, что на 40% больше, чем годом ранее. Авторы считают, что нынешняя ситуация в России напоминает первый этап развития протестного движения в аналогичных режимах стран Африки, где протест постепенно перерастал в политический. Затяжной экономический кризис может стимулировать данный процесс в России, а учитывая его сильный медийный характер, социологи прогнозируют падение рейтинга власти в ближайшие полтора-два года.
Англоязычные СМИ
Три правила кремлевской власти
Максим Трудолюбов, The New York Times
В одном из своих последних публичных выступлений Владимир Путин использовал известное выражение «головокружение от успехов». Это очевидный отсыл к одноименной статье Сталина в газете «Правда», где речь шла об успехах коллективизации и некоторых «перегибах на местах». Отмечая, что Путин и Сталин – весьма разные лидеры, автор указывает, что, будучи успешным автократами, оба прибегали в своей политике к похожим приемам. Первый: приписывать себе лично любые победы, будь то победа в войне благодаря немыслимым жертвам народа или же рост экономики в результате высоким ценам на нефть. Второй: списывать все ошибки на подчиненных или обвинять в неудачах внешние силы. Третий: умело манипулировать «партийной линией», регулярно меняя позицию на противоположную, если это выгодно на данный момент. Автор заключает, что, как и Сталин, Путин успешно использует все три приема. Последний пример – Сирия, которая станет очередной историей, успех которой царь припишет себе, а все негативные последствия – другим.
Как Россия использует миграцию в качестве оружия для дестабилизации Европы
Джон Рогин, Bloomberg View
По заверениям ряда европейских политиков, в том числе президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса, в Европу прибывают группы сирийских беженцев из России. Якобы ранее они проживали именно в России и с подачи Кремля решили присоединиться к общей волне беженцев в Европе. Поощряя сирийских беженцев, Кремль стремится катализировать рост антимигрантских и антимусульманских настроений в Европе, на волне который поднимается популярность ультраправых партий, поддерживаемых Москвой. По мнению других западных политиков, даже если Россия не пытается использовать мигрантов, ее цель все равно заключается в дестабилизации Европы, столкнувшейся в последние годы с такими проблемами, как радикализация мусульманской молодежи, угрозы терроризма, приток беженцев и экономическая напряженность. Автор отмечает, что Москва не является первопричиной этих проблем, но ее политика способствует их обострению. Конечная цель Кремля – вернуть мировой порядок, сложившийся после Второй мировой войны, и перетянуть в свою орбиту как можно больше европейских стран.
Как долго Путин останется у власти?
Нелли Бабаян, The Washington Post
Согласно исследованиям автократических режимов, существует три основных сценария, в ходе которых лидер таких режимов может потерять власть: 1) власть захватывает новая автократическая группа; 2) режим сохраняется, но власть переходит к другому представителю правящей автократической группы; 3) лидеры, избранные демократическим путем, полностью меняют правящую верхушку. По мнению автора, на данный момент ни один из этих сценариев не может осуществиться в России по ряду причин. Во-первых, окружение Путина (силовики) настолько гомогенно, что аналогичной по силе группировки в правящей верхушке просто нет. Во-вторых, нет никаких признаков, что Путин готов покинуть свой пост добровольно (например, по состоянию здоровья). Более того, имидж президента таков, что никто якобы не сможет справиться с его работой, поэтому на президентских выборах 2018 года Путин с большой вероятностью победит. В-третьих, общество явно не готово отдать свои голоса избирателей демократической оппозиции («Яблоку» или «Парнасу»). Автор также отмечает, что персоналистские режимы гораздо сложнее переходят к демократии, особенно если есть угроза внешнего вторжения, протестов или переворота.
