На этой неделе в российских СМИ продолжилась дискуссия о судьбах страны и так называемом «потерянном десятилетии» России. Зашла речь и о грядущих переменах в министерстве образования, а также о том, что, судя по опросам, на самом деле в России телевизор не управляет обществом, а скорее общество само выбрало информационный моноцентризм. В западных СМИ обсуждался вопрос о возвращении кремленологии для изучения непрозрачной российской политики, ядерная паранойя России и плюсы Brexit для Владимира Путина. Об этом и многом другом в нашем традиционном еженедельном обзоре СМИ.
Эксперты Высшей школы экономики называют текущее десятилетие «потерянным» для России. Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
Российские СМИ
Какое десятилетие Россия потеряла на самом деле
Владислав Иноземцев, Slon.ru
В медийной среде активно обсуждается недавнее высказывание экспертов Высшей школы экономики, заявивших, что в России можно будет констатировать «потерянное десятилетие», если в ближайшие два года экономический рост останется близким к нулю. По мнению Владислава Иноземцева, директора Центра исследований постиндустриального общества, термин ВШЭ не совсем точно описывает реальность. Дело в том, что для того чтобы что-то потерять, это нужно сначала приобрести, а Россия, по его словам, уже к концу 2000-х «обнулила свои возможности и преимущества», поэтому экономический рост прекратился бы даже без санкций и низких цен на нефть. Автор выдвигает мысль о том, что именно первое десятилетие правления Путина стало «потерянным», несмотря на то, что принято считать этот период «экономикой надежд». Именно в эти годы все имевшиеся в стране ресурсы были потрачены на «консолидацию советского типа экономики при полном отказе от включения в любые международные производственные цепочки, за исключением разве что поставщика сырья». В итоге возможность прорыва, как и шанс на нормальное развитие страны, были утрачены. Ситуацию не спасли даже высокие цены на нефть, а усугубила неразумная внешняя политика руководства страны. Автор подчеркивает, что в России наблюдается исчерпанность сырьевой модели, и сегодня стране нужен даже не экономический рост, а полная структурная перестройка.
Рамка для министра
Александр Рубцов, «Ведомости»
Философ Александр Рубцов комментирует смену руководства в министерстве образования и науки и в своем анализе предлагает отделять факт нового назначения нового министра Ольги Васильевой и ее заявления от общей ситуации в этой сфере и в политике в целом. Во-первых, по мнению автора, судя по словам Васильевой, акцент в ее работе будет сделан именно на образование, а наука, возможно, вновь будет выделена в отдельное ведомство. Во-вторых, хотя многие наблюдатели были обеспокоены высказываниями министра об особой роли Сталина в сплочении нации и завышении числа репрессий, автор считает, что радикальный сталинизм и консерватизм сейчас невыгодны власти. Подобные темы будут отданы на откуп пропагандистам и вряд ли станут частью официального дискурса. В-третьих, с Васильевой связывают возможность введения православия в школе с первого по 11-й классы, но автор вновь подчеркивает, что эта идея вряд ли реализуема, поскольку она может усугубить дезинтеграционные процессы в России, что совершенно невыгодно власти в условиях политической турбуленции.
Важнейшее из искусств: как телевидение формирует сознание россиян
Алексей Левинсон, РБК
Социолог «Левада-центра» Алексей Левинсон считает, что несмотря на имеющийся доступ к различным источникам информации, российское обществе предпочитает информационный моноцентризм, который услужливо обеспечивает государственное телевидение. Согласно последним опросам, 86% россиян узнают новости из телевизора –об этом говорят даже те, кто пользуется интернетом для поиска новостей. Анализ различных опросов показывает, что люди сами отворачиваются от интернета: «основная часть граждан из десяти общедоступных каналов для получения актуальной информации выбирает три». При этом их самоцензура выражается не только в том, чтобы не смотреть или не слушать, но и в том, чтобы не доверять (так, телевидению доверяют только 59% россиян из тех, кто его смотрит). Общая закономерность такова: чем больше смотрят, тем больше доверяют. При этом психологический парадокс для недоверчивых выражается в том, что, заявляя о своем недоверии, они якобы освобождаются от заведомой лжи и навязанных мнений, но поставить на их место свои собственные суждения недоверчивые граждане не в состоянии. В итоге они просто начинают следовать за тем мнением, которое представляется им наиболее сильным. Политической задачей телеканалов в такой ситуации является наводнение информационного пространства контролируемым содержанием, выраженным в различных формах. Автор заключает, что на самом деле в России не телевизор владеет обществом, а общество диктует телевидению, что показывать.
Англоязычные СМИ
Почему нам снова нужна кремленология
Андерс Ослунд, The American Interest
По мнению старшего научного сотрудника Атлантического совета Андерса Ослунда, западным экспертам имеет смысл вернуться к аналитическому подходу времен холодной войны, известному как «кремленология». Кремленология предполагает формализованное изучение фактов и процессов в закрытых обществах в том числе через наблюдение за отставками, назначениями, протоколами заседаний, указами и т.п. Сегодня, когда российская политика становится все менее прозрачной, подобный подход может оказаться весьма полезным: он может помочь не только экспертам, но и политикам лучше понять и более точно интерпретировать изменения внутри российской системы власти, со стороны кажущимися необъяснимыми и загадочными. Автор отмечает, что последние фотографии со встреч на высшем уровне показывают, что в Кремле вернулись к советскому типу протокола, при котором близость чиновника к главе государства демонстрирует степень его влияния. Анализ таких протокольных элементов российской политики может пролить свет на скрытые тенденции внутри российской политики. Так, последние отставки и назначения, проведенные Путиным четко показывают огромное влияние Совета безопасности, обладающего полномочиями уволить российского президента. Этот факт часто игнорируется западными аналитиками.
Ядерная паранойя России питает ее ядерную пропаганду
Джеффри Льюис, Foreign Policy
Директор Восточноазиатской программы за нераспространение ядерного оружия Джеффри Льюис рассуждает об обострении дискуссии на тему ядерного противостояния между Россией и Западом. По мнению Льюиса, Кремль явно блефует, заявляя, что США перемещает свои ядерные боеголовки с военной базы в Турции на базу в Румынии. Подобные заявления являются частью российской кампании по дезинформации хотя бы потому, что на румынской базе в принципе отсутствуют условия для хранения ядерного оружия. России использует дискуссию об этом, неожиданно развернувшуюся в западных СМИ, как предлог для продвижения своих ядерных интересов На лицо классические элементы кампании по дезинформации: ссылки на неподтвержденные источники, опубликованные в маргинальных СМИ, почему-то перепечатываются ведущими медиа и подхватываются экспертами, выступающими в роли «полезных идиотов», что в совокупности создает общую атмосферу истерии. По мнению автора, проблема в том, что российское руководство действительно боится технологического превосходства США и серьезно относятся к сценарию, при котором американцы могут нанести точечный удар по Москве, чтобы уничтожить верхушку российской власти. Подобная паранойя также говорит о том, что, если в Кремле так думают, то, видимо, они сами рассматривают подобные сценарии. В этих условиях Западу необходимо приложить все усилия, чтобы предотвратить эскалацию и вернуть взаимное доверие.
Дары Brexit для Путина
Элизабет Бьюкенен, Foreign Affairs
Элизабет Бьюкенен из Центра европейских исследований Австралийского национального университета пишет, что несмотря на очевидные экономические вызовы, связанные с кризисом в ЕС, Россия, несомненно, воспользуется Brexit в своих интересах. Владимир Путин выигрывает от выхода Великобритании из ЕС сразу по трем направлениям. Во-первых, Brexit значительно укрепил позиции Путина внутри России: кремлевская пропаганда интерпретирует данное событие так, чтобы подчеркнуть лидерские качества российского президента и раскол в слабеющей Европе. Во-вторых, Brexit приведет к укрепление экономических связей между Россией и ЕС, особенно в энергетической сфере, где у Кремля появляется больше возможностей для лоббирования своего газопроводного проекта «Северный поток-2». Наконец, с точки зрения санкционной политики Путин также может набрать дополнительные очки. У Европы, сосредоточенно на стабилизации собственного проекта, вряд ли найдутся силы и желание поддерживать санкции против России, учитывая, что ряд стран и до британского референдума призывали к отмене санкций. Автор заключает, что развод Британии с ЕС может занять несколько лет, и Путин будет пользоваться любой возможностью «для эксплуатации раскола, апеллируя к вопросам торговли и безопасности».
