На этой неделе российское медийное сообщество было поглощено обсуждением расследования телеканала «Дождь», посвященного Петру Колбину, загадочному российскому миллиардеру и другу детства Владимира Путина. Эксперты продолжили анализировать результаты парламентских выборов в России, предлагая различные интерпретации социальных и политических процессов в стране. Между тем, в западных СМИ широкую дискуссию вызвали результаты расследования по делу о крушении рейса MH17 под Донецком, в причастности к которому обвинили Россию. Речь также зашла о специфике режима Путина и правилах игры кремлевской пропаганды. Об этом и многом другом в нашем традиционном еженедельном обзоре СМИ.
Несмотря на то, что в 2016 году Петр Колбин с состоянием в $550 млн занял 149-ю строчку в списке самых богатых людей в России по версии Forbes, о нем практические ничего не известно. Зато, как выяснил телеканал «Дождь», Колбин является другом детства президента Путина. Фото: tvrain.ru
Российские СМИ
Кто он — друг детства Путина из Пустомержи и рейтинга Forbes
Наталья Телегина, Николай Ковальков, Роман Баданин, «Дождь»
Телеканал «Дождь» провел расследование деятельности бизнесмена Петра Колбина, входящего в список самых богатых россиян по версии Forbes (149-е место в 2016 году с состоянием в $550 млн) и одновременно являющегося другом детства Владимира Путина. О Колбине известно крайне мало, однако журналисты выяснили, что в 2005-2010 годах бизнесмену, например, принадлежали 10% компании Gunvor – одного из крупнейших нефтетрейдеров в мире (к слову, основной акционер Gunvor тоже друг Путина – Геннадий Тимченко). Колбин также успел побыть владельцем нефтетрейдера «Сургутэкс», реализующего нефть «Сургутнетегаза» за рубежлм. В 2010 году Колбин приобрел акции проекта «Ямал СПГ» за $90 млн, но в следующем году продал их «Газпрому» уже за $526 млн. Сопоставляя факты, «Дождь» приходит к выводу, что Колбин, судя по всему, действует в интересах Путина, а его имя – не более чем фасад, призванный скрывать реальные интересы российского президента.
Три России. Зачем власти понадобилось парламентское сверхбольшинство
Кирилл Рогов, Slon.ru
Политолог Кирилл Рогов проводит анализ итогов голосования в Госдуму и задается вопросом: насколько поражение либеральной оппозиции и более высокий процент голосов, набранных партией власти, можно объяснить успехами кремлевской стратегии? Для ответа Рогов предлагает взглянуть на политико-географическую структуру российского общества, в котором он выделяет три типа России. Россия-1 – это европейская часть страны, а также жители крупных городов; Россия-3 – южные регионы и автономные республики с их традиционализмом и конформизмом; Россия-2 – средняя зона, сочетающая элементы как первой, так и третьей группы. Целью Кремля на думских выборах 2016 года было взятие реванша за протесты 2011-12 годов, а стратегия заключалась в демотивации и демобилизации представителей России-1, административном стимулировании явки России-3 и применении ряда других технологий, в том числе мошенничества в нарезке округов в России-2. Если «очистить» результаты «Единой России» с поправкой на эти факторы, можно увидеть, что партию власти поддерживает не более трети россиян. Более того, доля либерального электората за последние годы принципиально не изменилась – это по-прежнему 15-20%, чьи голоса не были услышаны как раз из-за низкой явки России-1. Вывод Рогова таков: «за всем этим отчетливо проступает еще и полное отсутствие какой бы то ни было электорально значимой повестки Кремля и не сконструированная Володиным, а реальная демобилизация избирателей и отсутствие того консервативного сдвига в массовых предпочтениях, который еще год назад казался несомненной реальностью».
Политологи не нужны: почему в российской политике перестали работать прогнозы
Михаил Карягин, Forbes.ru
По мнению эксперта Михаила Карягина, в России существует серьезная проблема политического прогнозирования, суть которой – невозможность предсказывать политические тенденции из-за отсутствия формальных институтов для анализа. Вместо институтов политику страны определяют личности, а это значит, что в анализе гораздо больше шансов преуспеть будет не у политологов, а у психологов. В российском авторитаризме всеобщее внимание сфокусировано на главной персоналии – президенте, от политической воли которого «зависит дизайн всей политической системы». Поэтом роль субъективных факторов и «инсайдов» из Кремля начинает играть основную роль в любых прогнозах, а классический инструментарий политологического анализа оказывается просто недостаточным. Еще одна проблема, осложняющая и без того непростое дело политологии в России, это отсутствие качественных государственных данных. В сложившихся условиях Карягин предлагает пересмотреть методы сбора данных и анализа в российской политологии: несмотря на бурное развитие количественных методов исследования в западных странах, в России сегодня более эффективными будут «качественные методы познания».
Англоязычные СМИ
Неправовое государство Владимира Путина
Редакционная статья, New York Times
На этой неделе в New York Times вышла довольно резкая редакционная колонка, в которой говорилось буквально следующее: «Президент Владимир Путин стремительно превращает Россию в неправовую нацию». Будучи постоянным членом Совета безопасности ООН, Россия берет на себя обязательства по поддержанию международного порядка, однако при Путине, считает издание, она нарушает не только общепринятые правила и законы, но и принципы «человеческой порядочности». Реакция Кремля на результаты международного расследования по делу о крушении MH17, показавшие, что самолет был сбит из российского ЗРК «Бук», завезенного в Украину из России, подтверждают мнение о том, что Россия весьма далека от признания своих ошибок. Более того, на этой неделе, несмотря на достигнутое перемирие в Сирии, Путин, стремясь поддержать режим Асада, продолжил кровопролитие, проведя совместные сирийско-российскими бомбардировки, в ходе которых были разрушены две больницы в контролируемом повстанцами пригороде Алеппо. New York Times отмечает, что на протяжении двух месяцев Путин только притворялся, что ведет переговоры и ищет политическое решение конфликта, но в реальности он преследовал исключительно собственные интересы в регионе. Несмотря на все усилия госсекретаря Джона Керри по мирному урегулированию, нежелание администрации Обамы начать прямую интервенцию американских войск в сирийский конфликт не оставляет ему места для дипломатических маневров. Путину об этом хорошо известно, и, вероятно, он считает, что у него развязаны руки – в том числе и потому, что на фоне президентской кампании в США Вашингтон, очевидно, противостоять ему в Сирии. Однако источники издания отмечают, что сегодня «подобный ответ рассматривается» в администрации Обамы. New York Times заключает: все это говорить об одном: «конструктивное партнерство – последнее, о чем думает Путин».
Владимир Путин, мастер интриги
Лилия Шевцова, The American Interest
Как получилось так, что «пошатывающаяся евразийская ядерная петростейт» смогла обойти и обыграть Запад? Этим вопросом задается политолог Лилия Шевцова в своей статье для American Interest. По ее словам, будущие историки наверняка придут в недоумение от того, каким образом такая заурядная и коррумпированная элита, как российская, не обладающая «какими-либо талантами в госуправлении или дипломатии», смогла столь успешно потеснить западный истеблишмент. «То, что век Запада завершился, является главной установкой российской внешнеполитической доктрины», – пишет Шевцова, определяя эту доктрину как «политику интриги». Ключевая цель Кремля – постоянно держать Запад в напряжении, что означает проведение взаимоисключающих политических линий (одновременно и конфронтация, и диалог) и создание «управляемого хаоса» в международных отношениях. Однако «политика интриги» – инструмент, характерный прежде всего для «систем персонализированной власти, находящихся на запущенных стадиях разложения», – подчеркивает Шевцова. Впрочем, поведение Путина имеет и позитивный побочный эффект – оно оживило НАТО, особенно на восточном фланге, хотя и позволило Кремлю и дальше продвигать идею о России как «осажденной крепости». Шевцова отмечает, что пока Путину сопутствует удача. Во-первых, ему повезло проводить такую политику в период, когда Запад переживает сразу несколько внутренних кризисов, включая кризис самой модели западной демократии и капитализма. Во-вторых, российские элиты смогли глубоко интегрироваться в западные финансовые системы, и сегодня Запад не готов отказаться от потоков российских денег, льющихся на западные рынки. В-третьих, Кремль успешно манипулирует идеей об «унижении» России Западом после окончания холодной войны, и некоторые западные политики даже готовы оправдать «политику потакания» в отношении России. Однако даже если Кремль не боится Запада, пишет Шевцова, он точно опасается российского общества, которое в последнее время становится «все более ворчливым и разочарованным». И никто не может предсказать, когда эта ситуация взорвется.
Экспертный гид по правилам игры путинской пропаганды
Марк Галеотти, CNN Opinion
Эксперт Института международных отношений в Праге Марк Галеотти анализирует российскую реакцию на итоги официального расследования крушения рейса MH17, указывая на то, что ответ Кремля по всем пунктам соответствует классической схеме пропагандистской кампании Путина. Эта схема включает пять основных пунктов: отрицать, контратаковать, запутать, сравнять счеты и повторить все сначала. Многим экспертам на Западе эта формула может показаться знакомой: с момента катастрофы MH17 в 2014 году Кремль развернул масштабную кампанию по дезинформации, чтобы сеять сомнения в отношении расследования. Она включает в себя всевозможные тактики – от конспиративных теорий (продвигаемых через государственные СМИ) до организованного онлайн-троллинга, хакерских атак и жалоб о «русофобской пропаганде», проводимой Западом. Каждый раз, когда Россия совершает политическую ошибку, Кремль разыгрывает эту схему снова и снова. Ее можно наблюдать в отношении как аннексии Крыма, так и сирийского конфликта. Благодаря этой игре, пишет Галеотти, со временем у Путина появилось парадоксально преимущество: его режим уже настолько дискредитировал себя на Западе, что у него больше нет стимулов перестать лгать. «В том, что твою систему считают режимом-изгоем, есть странная свобода», – отмечает автор. Российская пропагандистская машина долго готовилась к публикации результатов расследования по делу MH17, и в ближайшее время можно вновь ожидать, что Кремль, следуя классике жанра, попытается «похоронить правду в мессиве конспиративных теорий, отрицаний и слухов».
