Институт современной России

National Interest: Реальные причины советской ностальгии россиян

• Автор – Томас Шерлок, профессор политологии Военной академии США в Вест-Пойнте.
• Автор считает ошибочным мнение ряда западных наблюдателей о неоимперских настроениях в российском обществе.
• Опираясь на различные исследования, автор пишет, что речь прежде всего нужно вести не об имперских амбициях, а о национализме, природа которого не воинственна, а наоборот, рациональна и умеренна. Такой национализм может служить сдерживающим фактором милитаризации внешней политики Кремля.
• Автор также отмечает, что вопреки расхожим представлениям о том, что общественное мнение в России формируется националистической, «зомбирующей» пропагандой, исследования показывают, что на самом деле оно частично автономно и не всегда зависит от месседжа государства.
• Ряд исследований также выявил, что россияне постоянно испытывают ностальгию по советскому прошлому, однако ее источники разнообразны и сложны. Более того, существует большой разрыв в восприятии среди разных поколений.
• Так, опрос «Евразийского монитора» показал, что среди группы 60 лет и старше порядка 85% испытывают ностальгию по СССР, а среди тех, кому 18-24, всего 27%.
• При этом люди трезво оценивают возможность восстановления СССР в той или иной форме: только 7% считают, что это возможно. И только 12% считают, что он должен быть восстановлен. Иными словами, ностальгия по СССР носит деполитизированный, рефлексирующий, личный характер.
• Опросы также показывают, что 57% россиян удовлетворены нынешними границами России: в 1998-м таковых было 19%. Резкий прирост связан с присоединением Крыма, однако даже это событие не привело к росту неоимперских амбиций России – скорее, к укреплению национальной гордости.
• Общественное одобрение Крыма (во многом связанное с тем, что операция оказалась бескровной), тем не менее, не дает Кремлю карт-бланш на экспансионистскую внешнюю политику.
• Поддерживая Путина (но по сути не видя альтернатив президенту), люди настороженно относятся к конфликту с Западом и не заинтересованы в создании империи.
• Если после аннексии Крыма 48% россиян поддерживали аннексию восточных регионов Украины, спустя год их число упало до 15%. В июле 2015 года опросы показали, что 69% россиян выступают за то, что гражданская, а не военная экономика должна быть приоритетом бюджета
• Исследование Хамильтонского колледжа о российской элите показало, что 52,9% представителей внешнеполитической элиты считают, что международный статус страны определяется ее военным потенциалом. Однако они (но, возможно, не члены ближайшего окружения Путина) по-прежнему обеспокоены решением внутриполитических проблем.
• Автор делает вывод, что Россия, безусловно, ревизионистская держава, однако будучи электоральной авторитарной системой, она вынуждена опираться на общественное мнение. Поэтому решение Кремля о дальнейшей эскалации конфликта с Западом может привести к снижению общественной поддержки режима.

National Interest, The Real Reason Russians Still Have Soviet Nostalgia, by Thomas Sherlock, 25 December 2016

The Atlantic: Российские СМИ и падение Алеппо

• Автор – Илья Лозовский, заместитель редактора Democracy Lab (проект журнала Foreign Policy).
• Убийство российского посла в Турции сделало заголовки во всех мировых СМИ. Однако освещение западных и российских государственных СМИ различалось одним важным фактором: мыслью о том, что падение Алеппо стало возможно благодаря военной помощи России, оказанной армии Башара Асада.
• О том, что убийство посла – месть России за Алеппо, заявил сам убийца, и если в западных СМИ этот мотив получил широкое освещение, в российских государственных СМИ информации об этом не было: в первую очередь обсуждалась версия о связях убийцы с организацией Гюлена, главного политического противника Реджепа Эрдогана, проживающего в США.
• Нарратив о том, что Россия пострадала за свою борьбу с международным терроризмом, хорошо вписывается в альтернативную реальность, создаваемую пропагандистскими каналами Кремля.
• В одном сюжете на Первом канале, посвященном взятию Алеппо, говорится, что тысячи мирных жителей наконец могут вернуться домой, а также утверждается, что гуманитарная помощь Запада – это миф (в отличии от российской).
• В другом сюжете российское присутствие в Сирии представлено как освободительная миссия, а правление повстанцев (Алеппо контролировался группой Фронт ан-Нусра) как террор и ужас.
• Взятие Алеппо в России рисуется как возвращение к цивилизации, триумф справедливости (подспудно проводятся символические параллели с освобождением советской армией Восточной Европы от нацистов).
• Подобная медиакартинка создает разительный контраст с освещением одного и того же события западными СМИ, писавших об убийствах убегающих мирных жителей, публичных казнях, горах трупов на улицах и в целом о том, что ООН назвала «полным сломом человечности» в Алеппо.
• Автор отмечает, что успех российской пропаганды обусловлен тем, что ей необязательно лгать – достаточно просто избирательно подходить к фактам, чтобы подкрепить свою версию событий: говорить об устранении мин, гуманитарной помощи, но при этом игнорировать полномасштабную гуманитарную катастрофу.
• Но и западные СМИ в своем освещении Алеппо также не всегда давали полную картину, подчеркивает автор. Некоторые пытались «объяснить» ситуацию только российскими бомбардировками и зверствами войск Асада, не проводя различий между разнообразными группировками повстанцев и игнорируя их жестокости.

The Atlantic, The Russian Media and the Fall of Aleppo, by Ilya Lozovsky, 25 December 2016

New York Times: В России главное не экономике, глупец!

• Автор – Сергей Гуриев, главный экономист Европейского банка реконструкции и развития.
• Гуриев задается вопросом: почему экономика России в кризисе, а рейтинг Путина остается на уровне выше 80%? По его мнению, на то есть две причины: 1) экономика, конечно, испытывает проблемы, но она не разваливается на части (многие россияне помнят и худшие времена); 2) Путин смог убедить население, что сегодня экономика не главное.
• Путин смог переписать социальный контракт: если раньше в его основе действительно лежал экономический рост, то теперь это геополитика. В 1990-е и 2000-е рейтинг власти коррелировал с экономическими показателями, но эту зависимость изменила аннексия Крыма.
• Можно спорить о том, что соцопросы не показывают реальную картину, что люди боятся честно отвечать на вопросы социологов, но как показывает недавнее исследование профессора Тима Фрая (Колумбийский университет), основанное на инновационной методике, рейтинг Путина даже с поправкой на эти факторы все равно достаточно высок – порядка 70%.
• Несмотря на кризисное состояние экономики (падение ВВП 4%, сокращение реальных доходов населения на 10%), Кремль смог предотвратить более серьезные последствия, проводя разумную макроэкономическую политику. И несмотря на санкции и отток капитала, российская экономика ожила и даже снова начинает расти: по прогнозам, рост ВВП составит 1-1,5% в ближайшие годы.
• Эти цифры далеки от того, что обещал Путин в 2012 году (рост ВВП 6%), но Кремль смог правильно «объяснить» населению, в чем проблема. Государственные СМИ создали нарратив о великой роли России в мире, и россияне приняли эту точку зрения, ради которой они даже готовы затянуть потуже пояса.
• Контроль над СМИ сыграл в этом непоследнюю роль. Автор ссылается на собственное исследование (What Makes Governments Popular, 2016) данных в 128 странах за 10 лет, в котором доказывается, что снятие госконтроля с интернета в такой стране, как Россия, приведет к снижению рейтинга власти на 35%.
• Гуриев заключает, что поскольку геополитический подход оказался столь успешным для Кремля, социальный контракт в ближайшее время не изменится, но и выдающихся экономических успехов от России ожидать не стоит.

New York Times, In Russia, It’s Not the Economy, Stupid, by Sergei Guriev, 25 December 2016

National Review: Как Россия будет влиять на промежуточные выборы 2018 года

• Автор – Джош Гелернтер, обозреватель National Review и Weekly Standard.
• Автор считает, что несмотря на явное вмешательство России в избирательный процесс США, Демократической партии следует перестать винить во всех проблемах Путина и начать решать внутрипартийные проблемы.
• Несмотря на то, что действия ФБР также подверглись критике (ряд шагов ФБР в рамках расследования об использовании Клинтон личного сервера для ведения рабочих дел сторонники Клинтон считают инструментами политического давления), главным «козлом отпущения» все же стала Россия.
• Многие ведущие либеральные издания (National Review – консервативное издание, прим. ред.) опубликовали расследования, где акцент был сделан на вмешательство России в американские выборы. Автор считает, что Россия стала главным фактором отрицания реальности, к которому склоняются левые силы.
• Это не значит, что Путин не пытался вмешаться в исход выборов, и никто не отрицает того, что он кровавый тиран, но проблема демократов – в другом.
• По словам автора, Демократическая партия США не была столь слабой с момента поражения в гражданской войне 1865 года.
• В 2018 году им предстоит столкнуться с серьезным испытанием на промежуточных выборах: в десяти из 25 штатов, где демократы будут вести борьбу за места в Конгрессе, в этом году победил Дональд Трамп. Наиболее опасная ситуация для демократов складывается в штатах Миннесота, Мэн, Нью-Мексико, Мэриленд и Массачусетс.
• Если в этих десяти штатах победят республиканцы, они получат конституционное большинство в Сенате и смогут вносить поправки в Конституцию и отклонять президентские вето.
• Впрочем, республиканцам будет непросто добиться конституционного большинства, отмечает автор: американцы не любят, когда власть концентрируется в руках одной политической силы.
• Предсказывать распад Демократической партии глупо, но наблюдать за тем, как демократы игнорируют неприятные факты действительности (и списывать все на Россию), смешно, заключает автор.

National Review, How Russia Will Shape the 2018 Midterm Elections, by John Gelernter, 24 December 2016