Институт современной России

РОССИЯ И ЗАПАД

1. Церковь и политика

Что происходит?

• Тлевший на протяжении многих лет конфликт между Русской православной церковью (РПЦ) и Украинской православной церковью Киевского патриархата (УПЦ КП) обострился в начале сентября, когда в ответ на прошение президента Украины Петра Порошенко Константинопольский патриархат дал понять, что может удовлетворить просьбу о предоставлении автокефальности УПЦ КП в ближайшие месяцы.
• В ответ 14 сентября Священный cинод РПЦ заявил о замораживании связей с Константинополем, что по сути означает разрыв дипломатических отношений между крупнейшей (РПЦ) и старейшей (Константинополь) в мире православными церквями. [Reuters]
• 17 сентября представители патриархата Константинопольского Варфоломея, прибыли на Украину, где, несмотря на протесты со стороны РПЦ и УПЦ Московского патриархата, подтвердили решение о независимости. [Yahoo News]

Контекст:

• Украинская православная церковь представлена сразу тремя структурами: УПЦ Московского патриархата (формально подчиняется РПЦ), УПЦ Киевского патриархата (создана в 1992 году под руководством митрополита Филарета и до сих пор не признана независимой) и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ, объединяет верующих украинской диаспоры за пределами Украины).
• Всегда выступавший за независимость УПЦ КП митрополит Филарет стал активно критиковать Владимира Путина после российской аннексии Крыма и вторжения в Восточную Украину. В 2014 году он, например, заявил, что в того «вошел сатана». По его мнению, Путин влияет на церковь в России и церковь в России является «заложником». [DW]

Что это значит:

• Economist: Порошенко, очевидно, видит создание независимой УПЦ частью своего политического будущего. Для российских церковных властей «потеря» Украины станет унизительной, учитывая, что «духовная связь» между Россией и Украиной остается одним из важнейших рычагов влияния РПЦ. [Economist]
• Андрий Ферт, аспирант НУ «Киево-Могилянская академия»: Согласно соцопросам, порядка 67% украинцев считают себя православными. Но только 12% из них относятся к вере серьезно и регулярно ходят в церковь. События 2014 года и разделенность Украинской православной церкви на три структуры создали контекст, в котором идея «единая церковь для единой Украины» стала восприниматься как неотъемлемый элемент украинской государственности и подлинной независимости.
• И если кампанию УПЦ КП может УАПЦ, отказ УПЦ МП признать автокефальность Киевского патриархата остается проблемой, учитывая, что приходы Московского патриархата на Украине более многочисленны. [Open Democracy]
• Нил МакГрегор, писатель: Возвращение религии как политической силы, которая определяет и укрепляет общую идентичность, подчеркивая различия с соседями, общемировой феномен. Проблема в том, что в России этот процесс контролируется сверху и Путин успешно показывает, как религия может стать мощным оружием в политической борьбе. [Times]

КАРТИНА МИРА

2. Зальцбургский саммит: Brexit будет жестким?

19-20 сентября в австрийском Зальцбурге прошел неформальный саммит ЕС, посвященный проблемам миграции, внутренней безопасности и отношениям с арабскими странами. Однако в центре внимания СМИ прежде всего оказался вопрос Brexit.

Прелюдия

• 17 сентября премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, отвечая на критику оппонентов, заявила, что в случае, если предложенный ею в июле этого года «Чекерский план» по выходу из Евросоюза, не будет одобрен в парламенте, стране предстоит «жесткий Brexit» – без сделки с ЕС. [«Би-би-си»]
• Главной проблемой Brexit по-прежнему остается вопрос о границе и проверочных пунктах между Северной Ирландией и независимой Республикой Ирландия. ЕС настаивает на стандартных параметрах, существующих для всех границ Союза, но для Британии и Ирландии, учитывая их кровопролитную историю, подобное решение неприемлемо.
• Перед саммитом Мэй и члены ее кабинета вели активную подготовительную работу, встречаясь с лидерами ЕС в попытке убедить их поддержать «Чекерский план». Учитывая, что ЕС рассчитывает заключить сделку по Brexit уже этой осенью, время пока на стороне Мэй.  [«Би-би-си»]

Саммит надежд:

• Надежды Мэй несколько поблекли после заявления президента ЕС Дональда Туска, что, несмотря на «позитивную эволюцию» переговорной позиции Мэй, «Чекерский план» необходимо переработать, а обсуждения – продолжить.
• Мэй, в свою очередь, парировала его слова тем, что настала очередь ЕС идти на компромисс и провести «эволюцию» своей позиции. [Sky News]
• Внутри Британии Мэй продолжает подвергаться давлению со стороны критиков, включая бывшего министра иностранных дел Бориса Джонсона и бывшего министра по вопросам Brexit Дэвида Дэвиса, заявившего во время саммита, что план Мэй не соответствует ожиданиям британского народа: по его словам, только 18% британцев его одобряют. [Guardian]

Что дальше?

• Дэвид Аллен Грин, редактор FT: Существует достаточно причин полагать, что соглашение по Brexit должно быть достигнуто. Обеим сторонам нужна сделка, переговоры продолжаются, текст соглашения готов на 80%, все понимают, что нужно найти компромисс по ирландскому вопросу.
• Однако внутриполитические распри в Британии – слабость кабинета Мэй и ее зависимость от политических настроений парламента, кампания за проведение нового референдума и пр. – могут в итоге привести к жесткому Brexit. [Financial Times]
• Файсал Ислам, политический редактор Sky News: Судя по всему, Мэй не удалось заручиться поддержкой «Чекерского плана» в ЕС. Хотя в публичных заявлениях и Мэй, и лидеры ЕС не признают, что план по сути мертв, в кулуарных беседах звучат, например, такие фразы: «Похоже, мы готовы к Brexit без сделки больше, чем Британия» (слова голландского премьер-министра Марка Рутте). [Sky News]

ТЕНДЕНЦИИ 

3. «Большие данные» vs Большой Брат

• MIT Technology Review рассказывает о том, как использование Китаем больших массивов данных может вопреки ожиданиям привести к меньшему контролю государства над гражданами.
• Исторически жители Китая, в отличие от западных граждан, придают меньшее значение приватности, индивидуальным правам и свободе слова. Для них идеи представляют меньшую ценность по сравнению, например, с экономическим ростом и уровнем дохода.
• Культура слежки правительства за гражданами в Китае сложилась давно. Жизнь каждого района мониторится на микроуровне, о любом конфликте тайные соглядатаи (как правило, местные старушки) сообщают властям.
• Одним из новейших крупных государственных проектов, основанных на больших массивах данных (big data) стала система присвоения гражданам кредитного рейтинга для оценки качества надежности их финансовых решений (от стандартных покупок до возврата кредита).
• Согласно плану китайского правительства, к 2020 году каждому гражданину Китая будет присвоен кредитный рейтинг, что, на первый взгляд, означает дальнейшее вторжение государства в частную жизнь. Согласно логике вещей, развитие цифровой экономики и технологий «больших данных» открывают для авторитарных правительств новые возможности слежки, манипуляции и контроля.
• Однако именно с развитием новых технологий «конфуцианская культура» отсутствия приватности начинает меняться. Так, китайцы все больше осознают важность защиты персональных данных, общаясь в WeChat или делая покупки на AliBaba.
• Автор, впрочем, заключает, что Китай останется репрессивным авторитарным государством вне зависимости от развития «больших данных», однако новые технологии позволяют сделать репрессии точечными, что в определенном смысле является улучшением по сравнению с массовыми, поголовными репрессиями.

плюс

• «План по подрыву выборов: как разворачивалась история о российском вмешательстве»: New York Times публикует лонгрид, в котором собраны все известные на данный момент факты и доказательства того, как Кремль организовал атаку на выборы 2016 года в США. Издание также пытается понять, что все это значит. [NYT]
• «Как сирийская война Путина Идлиб принижает Трампа»: журналист Майкл Хирш беседует с бывшим представителем Обамы в переговорах по сирийскому конфликту Робертом Мэлли об изменившемся раскладе сил в регионе. Из-за отступления США с Ближнего Востока вакуум власти заполняет Путин, а Идлиб становится новой буферной зоной. [Foreign Policy]
• «Реальные российские шпионы не соответствуют стандартам “Американцев”»: колумнист Леонид Бершидский сравнивает героев телесериала «Американцы», представленных искусными профессионалами и мастерами маскировки, с реальными шпионами, в том числе Анной Чапман и двумя подозреваемыми в отравлении Скрипалей – Александром Петровым и Русланом Бошировым. Сравнение не в пользу последних. [Bloomberg]