В последние месяцы в российской политике наблюдаются две важные тенденции. Первая – это попытки Кремля поставить под контроль недвижимость и счета чиновников и депутатов. Вторая – активизация внесистемной оппозиции, независимых блогеров и гражданских активистов в расследовании дел о неучтенных зарубежных активах представителей власти. Казалось бы, у власти и оппозиции одна цель – вывести владельцев подозрительного имущества на чистую воду. Однако в действительности это не так. О том, почему интересы власти и общества не совпадают, рассуждает политолог Татьяна Становая.
Наличием у чиновников и депутатов зарубежных счетов и дворцов Кремль озаботился летом прошлого года, то есть почти сразу после того, как Владимир Путин вступил в должность президента. Анонимные источники сообщали СМИ, что будет принят новый закон, запрещающий чиновникам и депутатам иметь зарубежную недвижимость и счета. Якобы таким образом можно будет оценить степень их патриотизма: поездки «по Куршевелям» вызывают сильное раздражение в обществе, объяснял тогда аноним. Вероятно, раздражение в обществе было лишь поводом: в самом Кремле стали задумываться о том, какова степень лояльности бюрократии, живущей зачастую «на две страны».
В итоге в Госдуме появилось два законопроекта. Первый предлагал четырем категориям людей (членам Федерального собрания, губернаторам и региональным депутатам, лицам, замещающим государственные должности категории «А») обнародовать на специальных сайтах информацию о наличии иностранной собственности и счетов. При этом вводилась уголовная ответственность за искажение данных деклараций и уклонение от обнародования информации. Это был «мягкий вариант», который было готово поддержать и правительство Дмитрия Медведева.
Второй законопроект прямо запрещал иметь иностранную собственность, если это не связано со служебной необходимостью, и счета за рубежом, если это не связано с лечением или образованием. Запрет распространялся на супругов и несовершеннолетних детей госслужащих. Нарушителей предлагалось наказывать штрафом от 5 млн до 10 млн рублей или тюремным сроком до пяти лет с последующей потерей права занимать должности в течение трех лет. «Это не двухходовка, когда вносят более жесткий проект, чтобы на ура прошел более мягкий», – пояснял «Коммерсанту» источник в администрации президента, добавляя, что в Кремле готовы к тому, что не всем чиновникам понравится этот проект: «даже некоторые единороссы, не чувствуя ветров, пытаются возражать». Зато после вступления закона в силу «никакой Гудков не скажет, что его преследуют по политическим мотивам, потому что запрет будет касаться всех».
Кремль шел к тому, чтобы продавить в Госдуме именно второй вариант законопроекта. Однако это вызвало раскол внутри власти. Против законопроекта выступили премьер-министр Дмитрий Медведев, вице-премьер Владислав Сурков, спикер Совета федерации Валентина Матвиенко. В конце октября к ним присоседился и спикер Госдумы Сергей Нарышкин, заявивший, что введение запрета для госслужащих иметь банковские счета и недвижимость за границей «к борьбе с коррупцией не имеет никакого отношения». Наконец, в декабре к этой коалиции присоединились близкая к Медведеву Ассоциация юристов России и Верховный суд. «Постановка вопроса о криминализации деяний уместна при наличии их общественной опасности, когда иные средства государственного реагирования оказались исчерпанными», – говорится в направленном в Госдуму отзыве заместителя председателя Верховного суда Анатолия Толкаченко. Казалось, что Кремль в такой ситуации не решится идти «против течения».
В условиях ухудшения отношений между Россией и Западом любители дворцов в Майами и на Лазурном Берегу могут «предать интересы Родины» в случае политической дестабилизации
Однако в феврале уже президент как субъект законодательной инициативы внес на рассмотрение Госдумы свой вариант законопроекта, который можно назвать компромиссом с элитами. К этому времени усложнились и мотивы Кремля. Первый мотив – повышение степени лояльности чиновников и депутатов. Ведь в условиях охлаждения российско-американских отношений и ухудшения отношений между Россией и Западом в целом любители дворцов в Майами и на Лазурном Берегу могут «предать интересы Родины» в случае политической дестабилизации. Второй мотив – это попытка власти защититься от возможного давления извне. Принятие в США «закона Магнитского» стало своего рода вехой в российско-американских отношениях. Российская элита оказалась крайне уязвима в ситуации, когда на иностранные счета и иные активы чиновников могут быть наложены санкции за нарушение прав человека. Неслучайно Владимир Путин в рамках своей «большой пресс-конференции» в декабре прошлого года заговорил о запрете на зарубежные счета и недвижимость именно в контексте обсуждения «закона Магнитского». «Это, безусловно, недружественный в отношении Российской Федерации акт. И дело не в чиновниках, которым запрещают иметь какие-то счета или ставить под контроль недвижимость. Я недавно в послании сам об этом сказал. Мы сами считаем, что наши чиновники, особенно высокого ранга, люди, занимающиеся политикой, должны иметь счета в российских банках. У нас, кстати говоря, в Российской Федерации, много банков со стопроцентным иностранным капиталом. И их дееспособность, надежность не вызывает сомнений. Если этот банк работает в России либо в Вене, либо где-то в другой столице, это уже не имеет значения, важно, что это международный финансовый институт. Пожалуйста, здесь держите. Что касается недвижимости, я тоже сказал об этом. Если нам наши коллеги за границей помогут выявить тех, кто нарушает, мы будем им благодарны и даже готовы премию за это выписать. Но дело ведь совершенно не в чиновниках. Дело в том, что они один антисоветский, антироссийский закон заменили другим. Не могут без этого никак обойтись. Все пытаются остаться в прошлом. Это очень плохо. Это, конечно, само по себе отравляет наши отношения», – говорил тогда Путин.
Третий мотив – перехват инициативы у гражданского общества, которое в лице ряда популярных блогеров начало вскрывать скандальные факты владения шикарной недвижимостью в престижных уголках мира. Сначала Дмитрий и Геннадий Гудковы обнародовали сведения о так называемых «золотых кренделях» – депутатах Госдумы, имеющих бизнес (что противоречит российскому законодательству). Затем один за другим стали вскрываться факты принадлежности видным единороссам домов, апартаментов и дворцов. Самый громкий из последних скандалов получил развитие в середине февраля. Известный оппозиционный блогер Алексей Навальный опубликовал информацию, которую раскопал аноним под ником doc_z, о наличии у депутата Госдумы от «Единой России» Владимира Пехтина недвижимости в Майами. В своем блоге Навальный выложил ссылки на документы из открытых американских источников, из которых следует, что Пехтин вместе с сыном Алексеем владеет двумя квартирами в Майами-Бич (штат Флорида) стоимостью 540 900 долларов и 1 275 000 долларов, а также участком с домом и бассейном во Флориде, который обошелся им более чем в 400 000 долларов. Таким образом, суммарная стоимость их имущества превышает 2 млн долларов. По этим фактам Навальный направил запросы генпрокурору Юрию Чайке, председателю Госдумы Сергею Нарышкину, премьер-министру Дмитрию Медведеву, в президиум генсовета «Единой России» и руководителю фракции ЕР в Госдуме (на исключение Пехтина из фракции).
Владимир Пехтин пришел в Думу тогда же, когда Владимир Путин пришел в Кремль. Уйти из большой политики одного из лидеров «Единой России» вынудили разоблачения оппозиционных блогеров
Сам Пехтин назвал заявления Навального о его владениях в Майами ложью. «Я не знаю, что он там нашел и что он пишет, и больше комментировать мне нечего. А сын у меня действительно там (в США. – Ред.) учился, у него есть соответствующие документы», – заявил единоросс прокремлевским «Известиям». Отвечая на вопрос, есть ли у него зарубежная недвижимость в других странах, Пехтин заявил: «Ну, практически ничего нет». Эта фраза лишь усилила негативный эффект от обнародованной информации. Вскоре, однако, Пехтин был вынужден сначала попросить руководство Госдумы отстранить его от должности главы комиссии по этике, а затем и вовсе отказаться от мандата. Вероятно, Пехтина одернули в Кремле: ведь дискредитация видного единоросса – это дискредитация всей путинской вертикали. Сдача мандата – беспрецедентное решение: ведь Пехтин был не просто очередным богатым партийцем, а одним из наиболее влиятельных и политически активных функционеров партии власти. Его легко можно было бы отнести к числу тех, кого Кремль никогда не сдаст. Однако теперь и таких просят «на выход». И, вероятно, это не станет исключительным случаем: вслед за Пехтиным свой мандат – видимо, тоже «по просьбе» Кремля – сдал и депутат-миллиардер Анатолий Ломакин. Власть начала кампанию самоочистки.
Внешне это выглядит как шизофрения. Одной рукой власть пытается зачистить свою бюрократию и депутатский корпус от коррупционеров, делая это весьма неуверенно, а другой – заводит многочисленные уголовные дела на тех, кто выявляет этих самых коррупционеров внутри власти. Казалось бы, интересы у власти и общества должны совпадать: неэффективное чиновничество и коррупция мешают и государству, которому сложнее выполнять свои функции, и Путину, у которого падает рейтинг, и обществу, которое «дважды платит» за аппетиты коррупционеров.
Однако здесь и возникает интрига – никакие союзники Кремлю и Путину в борьбе с коррупцией не нужны. Пытаясь воевать на три фронта, власть никого не допускает себе в партнеры. Первый фронт – это сами коррупционеры. Здесь Кремль стремится действовать тихо, «по-домашнему», давая элите все возможности для того, чтобы «вернуться на Родину». Так, путинский законопроект о запрете иностранных счетов уже не затрагивает вопрос о недвижимости. Более того, в нем не идет речи об уголовной ответственности за нарушение закона. Максимум, что может грозить нарушителю, – отставка. Такой компромисс и смягчение закона вполне объяснимы: главной особенностью «ручного управления» в России является то, что закон применим в полной мере лишь к тем, кто не находится в особом политическом статусе неприкасаемых. Чересчур жесткий закон мог бы стать серьезной угрозой для путинских кадров, которые являются опорой его режима и которым прощается и двойное гражданство, и перевоз семьи за границу, и счета-дворцы на Лазурном Берегу. Уже сейчас очевидно, что этот закон будет работать избирательно.
Для Кремля активность оппозиционных блогеров – не подспорье в выявлении недобросовестных чиновников, а острая политическая угроза
Второй фронт – это внесистемная оппозиция, которая значительно обогнала власть в попытках выявить потенциальных коррупционеров. Ведь зарплата депутата или чиновника в России не достигает уровня, который позволил бы оплачивать шикарные апартаменты и образование детей в лучших западных вузах. Для Кремля активность оппозиционных блогеров – не подспорье в выявлении недобросовестных чиновников, а острая политическая угроза, которая размывает основы режима и ставит под угрозу его стабильность. Поэтому не стоит удивляться тому, что количество уголовных дел против того же Навального растет, а все оппозиционные блогеры-либералы находятся в пристальной «разработке» органов. Кампания по их обвинению в работе на иностранные разведки наверняка усилится. Подтверждением этому стала и речь Путина на расширенной коллегии ФСБ, где шпиономания проявила себя в полном цвете. Появляются и весьма радикальные инициативы: например, предложение запретить публикацию любых материалов о частной жизни и имуществе без согласия объекта «атаки». Соответствующий законопроект уже поступил на рассмотрение Госдумы.
Третий фронт – это Запад. Сейчас уже практически не осталось оптимистов, которые готовы поверить в вероятность возвращения «духа перезагрузки». Лучшим сценарием развития российско-американских отношений становится вариант «лишь бы не было хуже». «Не найдя общего языка с США и их союзниками, которые после возвращения в Кремль Владимира Путина все жестче критикуют Россию, Москва перешла в контрнаступление. Ее ответом стала демонстрация “мягкой силы” – пропаганда российской модели развития, призванная доказать ее превосходство над западным миром. Главным признаком новой холодной войны становится не гонка вооружений, а битва ценностей и идеологий», – справедливо написал в «Коммерсанте» Сергей Строкань. На этом фронте Госдепартамент США будет и дальше позиционироваться как генштаб «войны против России», а российская оппозиция – как его агенты.
Война на три фронта приводит к возникновению трех взаимодополняющих стратегий Кремля. Власть будет пытаться совместить и контрнаступление на Запад, и подавление оппозиции, и точечную зачистку элиты. Однако у этой тактики есть большой системный недостаток: даже при растущих авторитарных тенденциях в России все еще сохраняются «островки демократии», куда с высокой уверенностью можно отнести зону интернета. Активность российских блогеров становится мощным фактором внутренней политики, который власти в полной мере контролировать не могут. Посадить одного – не значит полностью перекрыть риски новых разоблачений «золотых кренделей». А значит, в этой сфере Кремль оказывается в состоянии критической уязвимости, которая рано или поздно может оказаться роковой для нынешнего режима.
