В России начинается новый громкий процесс, известный как «дело экспертов». Его первым результатом стала эмиграция ректора Российской экономической школы Сергея Гуриева. Сам Гуриев призвал считать свой случай исключительным. Однако жизнь может это вскоре опровергнуть. В том, против кого на самом деле направлено новое дело – против экспертов-либералов или против фигурантов дела ЮКОСа, – разбирается политолог Татьяна Становая.
Как ни странно, но во всем опять виноват Дмитрий Медведев. В период его президентства в России началась политическая «оттепель», которая и спровоцировала нынешнюю «консервативную» волну. При Медведеве власть вела диалог с правозащитниками, заметно выросла активность и влиятельность президентского Совета по правам человека (СПЧ). Совет провел экспертизы по многим резонансным делам, которые, по сути, являются политическими, в том числе по второму делу ЮКОСа и по делу Сергея Магнитского. Медведев и его администрация полагали, что диалог между властью и гражданским обществом направлен не на разрушение режима, а на повышение его устойчивости.
Проведение независимой экспертизы по второму делу ЮКОСа, в рамках которого Михаил Ходорковский и Платон Лебедев были приговорены к длительным срокам заключения, должно было показать, что позиция следствия далеко не однозначна. Это было вызовом по отношению к ориентированным на Путина силовикам и по отношению к самому Путину. В декабре 2011 года СПЧ представил результаты независимой экспертизы, выявившей «фундаментальные нарушения» при рассмотрении дела в суде. Совет рекомендовал пересмотреть второе дело ЮКОСа и предложил внести изменения в законодательство о правилах УДО и помилования, необходимость которых стала очевидной при изучении дела Ходорковского–Лебедева, а также амнистировать осужденных за экономические преступления. Свою рекомендацию пересмотреть второе дело ЮКОСа президентский совет мотивировал серьезными нарушениями в ходе разбирательства, «свидетельствующими о допущенной при его разрешении судебной ошибке». Следственному комитету было предложено возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам и поставить перед генеральным прокурором вопрос о подаче представления на приговор по делу для его отмены.
СПЧ представил результаты независимой экспертизы, выявившей «фундаментальные нарушения» при рассмотрении дела Ходорковского–Лебедева
Мало кто мог подумать, какими последствиями обернется эта экспертиза. Первые признаки возможного нового уголовного дела появились еще прошлой весной. Как писала «Новая газета», 1 апреля 2012 года источник в Следственном комитете сообщил государственным информагентствам, что «структуры Михаила Ходорковского финансировали общественные организации, представители которых впоследствии вошли в рабочую группу президентского Совета по правам человека, занимавшуюся экспертизой второго приговора». Тогда источник в СКР говорил, что фонд «Открытая Россия», созданный в свое время Ходорковским, предоставлял гранты «Мемориалу», Московской Хельсинкской группе и фонду «Общественный вердикт». Однако ни Ирина Ясина (возглавлявшая «Открытую Россию»), ни Людмила Алексеева (МХГ), ни Арсений Рогинский («Мемориал») к экспертизе по второму делу ЮКОСа никакого отношения не имели.
Но СКР нашел «недостающее звено». Летом 2012 года суд дал санкцию на обыски в АНО «Центр правовых и экономических исследований». «С целью воспрепятствования производству по делу (второму) через зарубежные банки легализованные денежные средства перечисляются на счета общественных организаций и используются <…> для фальсификации доказательств и совершения иных действий, в том числе для финансирования заведомо ложных заключений специалистов под видом независимых общественных экспертиз», – утверждали следователи.
Как пояснила «Ведомостям» экс-судья Конституционного суда РФ, член президентского Совета по правам человека Тамара Морщакова, следователи заявляют, что принадлежащие ЮКОСу деньги поступили экспертам из-за рубежа через Центр правовых и экономических исследований при ВШЭ, заместителем директора которого является Михаил Субботин. С конца 2011 года, когда было опубликовано экспертное заключение по второму делу ЮКОСа, пострадали пятеро из шести российских экспертов: как рассказал Субботин, одного преследовали по административной линии, еще четверо подверглись обыскам или были вызваны на допросы. У самого Субботина обыск прошел в сентябре 2012 года. В постановлении об обыске была названа статья 294 УК РФ – воспрепятствование правосудию (до четырех лет заключения).
Недавно обыски были проведены в Высшей школе экономики (ВШЭ), в частности на кафедре, возглавляемой руководителем Совета по правам человека Михаилом Федотовым. «Мы не ожидаем каких-либо неприятностей в связи с этим ни для университета, ни для отдельных сотрудников», – заявили «Интерфаксу» в ВШЭ. Это нормальная реакция самозащиты: в Вышке пытаются деполитизировать процесс, который в действительности может иметь для нее самые неблагоприятные последствия.
Итак, можно говорить о некоем «третьем деле ЮКОСа» – именно так дело экспертов позиционируется в СМИ. На условиях анонимности один из бывших сотрудников ЮКОСа заявил «Ведомостям», что смысл происходящего в том, чтобы предъявить новое, третье по счету, обвинение Ходорковскому и Лебедеву. Это позволит оставить их в тюрьме и после истечения сроков заключения в 2014 году. Примечательно, что Верховный суд недавно принял дело к надзорному производству, поскольку нижестоящие инстанции не снизили наказание Ходорковскому и Лебедеву в связи с исключением некоторых сумм из обвинения в легализации.
Сергей Гуриев предпочел тюремному заключению эмиграцию в Париж
Однако есть основания полагать, что нынешняя кампания носит значительно более многовекторный характер. Кто же на самом деле является мишенью для силовиков?
Во-первых, безусловно, сами фигуранты дела ЮКОСа. Сейчас вопрос об освобождении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева приобретает для власти несколько иной смысл. С одной стороны, на фоне массовых акций протеста и появления нового поколения молодых и энергичных политических лидеров экс-руководители ЮКОСа воспринимаются как источники вторичных рисков. С другой стороны, общая политическая неопределенность и параноидальное стремление гарантировать устойчивость режима на фоне значительного усиления правоохранительных органов препятствуют освобождению политических заключенных. В любом случае ситуация складывается не в пользу Ходорковского. Можно не сомневаться, что вдохновители дела ЮКОСа будут предпринимать все усилия для максимально долгого тюремного заключения его фигурантов. На это накладывается и инерция системы, которая в своем стремлении довести до конца все процессы против своих «врагов» совершает все больше неправомерных поступков.
Во-вторых, объектом атаки является сам институт общественной экспертизы, который, несмотря на свое зачаточное состояние, всерьез подпортил власти игру против ЮКОСа. Дело экспертов – это планомерная дискредитация системных правозащитных и экспертных институтов, которые интегрированы во власть, но которые своей автономностью и авторитетом портят ей «картинку». Это и фактор мощной реакции на процессы, которые начались при Медведеве, когда гражданские институты слишком высоко подняли головы.
В-третьих, это автономные и либерально настроенные партнеры власти из экспертного сообщества. Экономический курс российского правительства определялся при активном участии экспертов с либеральными взглядами. Эксперты-рыночники являлись частью системы, имея возможность советовать власти, критиковать ее и совместно с ней вырабатывать решения в финансово-экономической сфере. При президенте Медведеве роль экспертов-экономистов значительно выросла: при правительстве была создана 21 рабочая группа, занимавшаяся стратегией социально-экономического развития страны на ближайшие 20 лет. Роль экспертов сохраняла свою значимость и в самом начале третьего срока Путина: в июне прошлого года он создал экономический совет, куда вошли все известные эксперты. Предполагалось, что именно они будут подсказывать президенту стратегию экономической политики. Тогда же журнал «Власть» со ссылкой на бывшего главу президентской администрации Александра Волошина писал, что «примерно раз в неделю какая-то группа экспертов собирается у министра или вице-премьера, пьет чай, накидывает какие-то идеи». В число наиболее авторитетных экспертов входил и Сергей Гуриев.
Внутри самой власти возникла трещина, которая быстро разрастается
Но за последний год ситуация стала меняться: политика Путина становится все более закрытой, а влияние экспертов-экономистов все отчетливее противоречит идеологии проводимого курса. Большую силу набрали экономисты-«дирижисты» из РАН, курируемые советником президента Сергеем Глазьевым. Дискуссии же с участием либералов продолжались – скорее инерционно – при премьере Медведеве, в рамках «открытого правительства». Однако практического влияния эти консультации уже не имели. Основные механизмы принятия решений окончательно переместились в Кремль. Это произошло на фоне обрушения политического влияния самого Медведева. Работа в «открытом правительстве» становится дискредитирующим фактором в глазах консервативного и силового окружения президента.
До сих пор противостояние «охранителей» с либералами шло по линии власть – внесистемная оппозиция. Сейчас ситуация качественно иная: внутри самой власти возникла трещина, которая быстро разрастается, – это трещина между изоляционистами, антизападниками, сторонниками более жесткой авторитарной власти, с одной стороны, и умеренными сторонниками большей открытости России – с другой. Это неизбежно приведет к новым внутриэлитным конфликтам, и первой их жертвой может стать СПЧ, который 5 мая выпустил заявление с извинениями перед всеми экспертами, принимавшими участие в подготовке экспертизы по второму делу ЮКОСа. В глазах силовиков это может выглядеть открытой провокацией, вызовом, который повлечет за собой соблазн «покончить» с гнездом либералов внутри властной системы. Борьба с инакомыслием, помноженная на страх перед утратой управляемости политического режима, ведет к «зачистке» элиты и бюрократии от всех сомневающихся и от фигур с невнятной позицией. Советский лозунг «Кто не с нами, тот против нас» может стать реальным руководством к действиям для «ястребов» из окружения Владимира Путина.
