Криминальный характер власти Владимира Путина и его окружения очевиден многим. Путин уже сегодня открыто демонстрирует выбранный вектор движения на ужесточение режима. Однако, по мнению публициста Александра Подрабинека, оппозиция пока сохраняет шансы оказать власти достойное сопротивление.
Фото: Reuters
Сегодня вряд ли надо кому-то доказывать криминальный характер власти Путина и его окружения. Он очевиден. Это следует прежде всего из нелегитимности законодательной и исполнительной власти, полученной в результате фальсифицированных выборов, что представляет собой, напомню, уголовно наказуемое деяние. Это следует, во-вторых, из антиконституционного перераспределения властных полномочий, в результате которых президент узурпировал власть правительства и его ведомств. Ну и, наконец, криминальный характер всей действующей власти наглядно демонстрирует череда коррупционных скандалов, в которых замешаны депутаты и чиновники самого высокого ранга.
Владимир Путин вполне может сказать сегодня оппозиции: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая кормушка!» В рамках своей главной стратегической цели президент и его правительство, конечно, должны решать множество других попутных задач: экономических, политических, международных, общественных, культурных, правоохранительных, образовательных и прочих. Вероятно, они понимают эти задачи как неизбежную дань за право бесконтрольно оставаться у власти. В результате они уделяют самое значительное влияние именно тем сферам, от которых более всего зависит стабильность их власти. Остальные остаются на периферии их внимания.
Идея стабильности базируется у нынешней власти не на гарантиях общественной поддержки и общественного консенсуса по ключевым вопросам государственного устройства, а на балансировании между полярными политическими силами, способными оказать влияние на власть. Вообще говоря, это очень хлипкая конструкция, и достигнутая таким образом стабильность крайне невысокого качества. Такая система нуждается в непрерывной ручной регулировке, чем, собственно, и занимается сегодня власть и персонально президент страны. Подлинная стабильность государства основана на общественном согласии, которое проверяется общенародным волеизъявлением, – но для того нужна демократия и работающая избирательная система.
Россия сегодня не такова.
Ручное управление – занятие утомительное и малоэффективное. В отличие от автоматизированной системы управления ручное настроено под одного оператора, и его нельзя заменить без риска, что новый оператор не справится с работой, а система не пойдет вразнос. Этим и объясняется, что срок работы одного оператора стремится к бесконечности.
Между тем возможности оператора – президента или диктатора – ограничены самой природой. Из-за этого время от времени возникают идеи о коллективном руководстве, общенародной поддержке или умеренном самоуправлении. Разумеется, из этого ничего не выходит, потому что вопрос надо решать принципиально: либо отпускать вожжи, либо погонять еще крепче. Чтобы крепче погонять, системе надо добавлять жесткости. Путин ее и добавляет. Он занимался этим весь прошедший год, весьма в этом преуспел и, похоже, не собирается останавливаться.
Его стратегия понятна. Она продиктована не какой-то особой кровожадностью, а инстинктом самосохранения, стремлением спасти режим личной власти, который только и гарантирует ему благосостояние и иммунитет от уголовного преследования. Понятно также, что он будет стремиться минимизировать риски для своей власти, в том числе со стороны полярных политических сил, между которыми балансирует. Их, конечно, много, и они разные, но в самом грубом приближении – это, с одной стороны, силовики и националисты в одежде государственников, требующие ужесточения режима, с другой – противостоящая им всем либеральная оппозиция, требующая свободы.
Понятно и то, что Путин стремится сделать все политические силы максимально управляемыми и, таким образом, максимально для него безопасными. При этом он не догматик – под политическим влиянием он понимает то, что оказывает прямое влияние на политическую систему, в том числе общественные организации. Этим и объясняется реакция власти на НКО с иностранным финансированием. Это в устойчивых демократиях негосударственные организации, действуя в общественной сфере, не влияют на политическую систему. Им просто незачем это делать. Там для такой работы в избытке политических партий.
Стратегия Путина продиктована не какой-то особой кровожадностью, а инстинктом самосохранения, стремлением спасти режим личной власти, который гарантирует ему благосостояние и иммунитет от уголовного преследования
У нас же общественные объединения волей-неволей оказываются политическими игроками по той простой причине, что предметом политического регулирования власть определила всякую общественную деятельность и даже частную жизнь.
Власть определяет:
– какую литературу мы можем читать, а какая считается экстремистской и запрещена;
– какие конфессии традиционны, а какие нуждаются в ограничениях;
– в каких случаях можно выходить на демонстрации, а в каких нет;
– каких людей можно приглашать на телевидение, а каких запрещено;
– какой секс традиционен и патриотичен, а о каком нельзя даже упоминать;
– какими словами в СМИ ругаться можно, а какими нет.
И так далее – запретов в общественной и частной жизни уже очень много.
Все это стало сферой политической деятельности. Это ясный симптом тоталитаризма, при котором власть контролирует все общественные начинания и, по возможности, частную жизнь граждан. Власть уже сегодня показывает нам выбранный вектор движения, и не надо обладать исключительным воображением, чтобы разглядеть конечную точку этого пути.
Изменить направление этого движения уже непросто, и чем дальше, тем будет сложнее. Сегодня совершить это под силу только обществу, сделавшему орудием реформ политическую оппозицию. Фактически значительная часть общества должна стать оппозицией, чтобы добиться сколько-нибудь заметного успеха. Это вообще задача не из легких, а в условиях нарождающейся тирании, в условиях нагнетания репрессий против гражданского общества задача становится вдвойне сложной. Между тем иного выхода нет, сама эта опухоль не рассосется!
Власть прикладывает сегодня немалые усилия, чтобы нейтрализовать реальную оппозицию. На первом месте, разумеется, уголовные преследования, административные взыскания и внесудебные репрессии. Власть открыто практикует уголовно наказуемые ограничения конституционных прав граждан, в том числе избирательных прав, права на манифестации, на свободное получение и распространение информации, на управление страной и многие другие. Не ограничиваясь судебными репрессиями против оппозиции, власть прибегает к полицейскому произволу и криминальным расправам. Все это сопровождается разнузданной пропагандистской кампанией в подконтрольных властям средствах массовой информации, главным образом на телевидении.
Невзирая на это, у оппозиции есть хорошие шансы оказать власти достойное сопротивление. Шансы эти связаны прежде всего с весьма широким и все более растущим недовольством в обществе политикой Кремля. Рейтинги Путина падают, а правящую партию «Единая Россия» уже никто не может себе даже представить без прочно приклеившегося ярлыка «жулики и воры».
По многолетним данным социологических опросов, устойчивый демократический электорат в России составляет примерно 30–40%; в Москве, вероятно, больше. Между тем в столице на пике протестов на улицу выходило не более 1% населения. Оппозиции следует проанализировать ситуацию и попытаться понять, почему так происходит. В чем причина ее низкой популярности в обществе при таком высоком уровне недовольства действующей властью? Может быть, оппозиции имеет смысл критически взглянуть на себя, а не обвинять общество в пассивности и трусости.
Я полагаю, что главными пороками либеральной оппозиции сегодня являются ее неразборчивость в политических связях; отсутствие своего лица и узнаваемого политического образа; отсутствие внятной, конструктивной и непротиворечивой политической программы. Во имя тактического союза с красными и националистами либеральная оппозиция пожертвовала своим имиджем, что очень заметно сказывается на ее популярности. К этому добавляется и вовсе малопривлекательное сотрудничество с представителями власти, в частности законодательной, что вообще необъяснимо для оппозиции, которая считает всю федеральную власть нелегитимной.
Главными пороками либеральной оппозиции сегодня являются ее неразборчивость в политических связях, отсутствие своего лица, узнаваемого политического образа и внятной, конструктивной политической программы
Возможно, либеральная оппозиция уже настолько потеряла всякую привлекательность в глазах своих потенциальных избирателей, что ей впору заняться серьезным ребрендингом и строить новые политические структуры на новых и более чистых основаниях. Оппозиции следует уменьшать пропасть между нею и обществом. Это власть, опираясь на оружие и репрессивный аппарат, может позволить себе смотреть на общество свысока и не слишком учитывать его требования. У либеральной оппозиции таких ресурсов нет, и слава Богу! Но она должна быть выразителем надежд и интересов той части нашего общества, которое видит будущую Россию демократической и свободной. Попытки же понравиться сразу всем, и левым, и националистам, приводят только к одному: либеральная оппозиция теряет свое лицо и массовых сторонников. Она остается с небольшим политически активным ресурсом, который мы и видим в последнее время на протестных мероприятиях. Этого хватает для того, чтобы сказать, что митинг успешно прошел, но никогда не хватит для того, чтобы что-то серьезно изменить в стране.
Между тем слабость оппозиции и пассивность общества на руку властям. Реставрация советских порядков идет сейчас, как писали в советских газетах, семимильными шагами. Это касается и законодательства, и политических судов, и выдавливания в эмиграцию, и даже символических жестов, таких как восстановление мемориальной доски Брежневу. В такой системе нынешняя власть будет чувствовать себя очень уютно. И не надо обольщаться – так же замечательно в нее впишутся и социалисты, и националисты, от умеренных до неонацистов. Они все – отпрыски тоталитарной системы, и сегодня они недовольны властью только потому, что остались на обочине и не допущены до рычагов государственного управления. Они не противники этой власти, они ее конкуренты.
Реставрация тоталитарной системы практически неизбежна при том незначительном уровне общественного и международного сопротивления, которое оказывается режиму Путина. Нетрудно предположить, как будет развиваться ситуация в России в том случае, если сопротивление путинскому курсу будет оставаться на прежнем уровне. Стремление управлять всем из одного центра приведет к гиперцентрализации власти, что потребует создания разветвленного и эффективного механизма контроля и репрессий. С этим трудностей не предвидится, законодательные и правоохранительные органы уже взялись за дело. На этом пути не может быть остановок. Логика репрессивного режима проста и очевидна: либо власть все сильнее закручивает гайки, предотвращая общественный протест; либо общество отвоевывает себе место для жизни, лишая власть возможности жесткого управления. Процессы эти могут идти с разной скоростью, может быть, даже долгое время, но перемирие здесь невозможно. Либо власть подчинит себе общество, либо общество будет контролировать власть.
Соглашаясь с необходимостью радикальных перемен, многие уповают на чудо, которое позволит преобразить страну без значительных общественных усилий. То ли упадут цены на нефть, то ли произойдет раскол элит, то ли Путин уйдет из власти. Боюсь огорчить, но чуда не будет. Ни один из этих путей не изменит нашу страну кардинально.
Падение цен на нефть, даже если это случится, ударит простых людей по карману и в лучшем случае поднимет их на бунт – но ради достатка, а не ради свободы. Мы пережили падение нефтяных цен в середине 1980-х годов, и коммунистический режим рухнул, но страна наша по-настоящему не изменилась, и сегодня мы опять сползаем в советское прошлое, не в силах что-либо этому противопоставить.
Раскол элит пошатнет устойчивость власти, но приведет лишь к перегруппировке политических сил и в лучшем случае к созданию новой системы власти на прежних основаниях. Даже если новая власть, созданная из ошметков старой с добавлением некой дозы оппозиции, решится на политические реформы, успех их маловероятен. Реформы сверху не укореняются в обществе, опыт последних 25 лет это убедительно показал. Такие реформы легко становятся разменной фишкой в политической игре, и всегда найдется игрок, который захочет обменять их на свои политические амбиции.
Уход Путина из власти не изменит природу этой власти. Более того, его добровольный уход или уход под давлением соратников приведет, скорее всего, к замещению его еще более жестким руководителем, что будет соответствовать логике эволюции репрессивной системы. Как бы нам ни хотелось перемен к лучшему, надо помнить, что плохое не всегда заменяется хорошим, а очень часто еще более худшим.
Надежд изменить путь страны, не прикладывая к этому всенародных усилий и рассчитывая на удачу, нет. Легковерно доверяя судьбу страны то бывшему секретарю обкома КПСС, по бывшему полковнику КГБ, общество каждый раз теряет очередной шанс на возрождение России. А таких шансов история не дает слишком много. Единственная реальная – может быть, трудная и даже жертвенная – возможность изменить многовековой тупиковый выбор России и направить ее по демократическому пути – это оказывать на власть такое общественное давление снизу, которое превратит власть из самостоятельной силы в инструмент управления. В инструмент, который будет контролировать и по мере необходимости регулировать само общество через демократические институты.
Для того чтобы этого добиться, необходимо, разумеется, желание самого общества или хотя бы значительной и политически активной его части. И нужна оппозиция, которая эти желания воплотит в политические требования. Значительная часть общества готова к демократическим переменам. Дело за оппозицией.
Статья основана на докладе Александра Подрабинека на 20-й Международной научно-практической конференции «Россия 2013: реакция, стагнация, перспективы модернизации». Россия, Барнаул, 29–30 июня 2013 г.
