Институт современной России

В принятом значительной частью российской оппозиции нарративе новейшей отечественной истории кризис сентября-октября 1993 года – роспуск президентом Ельциным Съезда народных депутатов и Верховного Совета – стал отправной точкой перехода России от демократии к авторитаризму, логически завершившегося путинским термидором. Что говорить, нарратив привлекательный, по-своему логичный (если принять антиисторический подход, подгоняющий прошлые события под нужную политическую аргументацию), простой в объяснении, в том числе для международных аудиторий, и к тому же эмоционально окрашенный.

Однако нарратив этот ложный, игнорирующий не только исторический контекст, но и саму хронологию кризиса и события, предшествовавшие и последовавшие за драматической развязкой 3–4 октября 1993-го.

Предыстория конфликта чаще всего преподносится как противостояние президента и парламента по ключевым вопросам экономической политики 1991–1993 годов. В этом, безусловно, часть правды: съезд и Верховный Совет, руководимые «красными директорами» и недавней партноменклатурой, и вправду блокировали, саботировали либо до неузнаваемости искажали суть проводимых президентской командой реформ – например, когда навязывали правительству ваучерную приватизацию вместо денежной. Но разногласия между парламентом и исполнительной властью – нормальное явление для демократической системы. Суть была в другом: тогдашний съезд был не символом парламентаризма и демократии, как любят представлять его сегодняшние апологеты, а последним рудиментом нелегитимной, порожденной октябрьским переворотом 1917-го советской власти. Мало кто вспоминает, что выборы народных депутатов РСФСР в марте 1990-го (в отличие от президентских выборов 1991-го) проходили еще при действующей 6-й статье советской Конституции, институционально закреплявшей однопартийную систему и фиксировавшей роль КПСС как «руководящей и направляющей силы советского общества». 86% избранных в 1990 году нардепов были членами КПСС. Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Воротников не без удовлетворения констатировал, что никогда еще коммунисты не добивались столь внушительного перевеса над «беспартийными» в высшем законодательном органе республики.

На фоне мощной демократической протестной волны 1990–1991 годов народные депутаты влились в общее движение – избрали (с перевесом в четыре голоса) своим председателем Бориса Ельцина, одобрили Декларацию о государственном суверенитете России, выступили против путча ГКЧП, предоставили Ельцину полномочия для проведения реформ. Но уже с началом 1992 года на фоне политического ослабления президента и демократического лагеря большинство съезда и Верховного Совета фактически становится штабом реваншистских и прокоммунистических сил.

Бориса Ельцина часто называли волевым и решительным лидером. Однако в почти двухлетнем противостоянии с Верховным Советом президент проявил себя с обратной стороны, постоянно стремясь к компромиссам и избегая конфликтных решений. В декабре 1992-го Кремль и Белый дом при посредничестве председателя Конституционного суда Валерия Зорькина достигли соглашения: отставка Егора Гайдара в обмен на проведение референдума об основных принципах новой Конституции. Ельцин свою часть выполнил: Гайдара во главе кабинета сменил ставленник «красных директоров» Виктор Черномырдин. А вот съезд намеченный было на 11 апреля 1993 года конституционный референдум отменил. Народных депутатов вполне устраивал статус-кво: сохранение брежневской Конституции 1978 года, которую, как лоскутное одеяло, можно было латать голосованиями на съезде. В президентской библиотеке на Старой площади шутили, что у них никогда не было последнего варианта Основного закона – так часто в 1992–1993 годах вносились в него поправки. Шутка была несмешной. К правовому государству и демократии все это имело весьма отдаленное отношение.

 

Руслан Хасбулатов (слева) и руководитель штурма мэрии и «Останкино» генерал-полковник Альберт Макашов (справа)

 

Вместо референдума по новой Конституции съезд решил провести в апреле 1993-го референдум о доверии Ельцину и его экономической политике. Перед этим, в марте, IX (Внеочередной) Съезд народных депутатов России попытался вынести президенту импичмент – не хватило всего 72 голоса (за отрешение Ельцина от должности проголосовали 617 нардепов при необходимых 689). Вопросы, вынесенные депутатами на референдум 25 апреля (вопреки протестам президентской стороны), звучали следующим образом: «Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину?», «Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года?», «Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации?», «Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?».

Вердикт российских избирателей был недвусмысленным. Абсолютное большинство проголосовавших – соответственно 58,7% и 53,0% – выразили доверие Борису Ельцину и его экономическим реформам. 50,5% проголосовавших высказались против досрочных выборов президента; две трети – 67,2% – выступили за досрочные выборы парламента. Народ России сказал свое слово: Ельцину – да, реваншистам из Белого дома – нет.

Однако результаты общероссийского референдума фактически проигнорировали обе стороны. Ельцин – потому что вновь предпочел компромиссы, не пошел на решительные меры и отказался, вопреки требованиям многих его сторонников, распускать советский парламент, на что после апрельского плебисцита имел безусловное моральное и политическое право. Съезд – потому что объявил голосование по третьему и четвертому вопросам несостоявшимся (в интерпретации нардепов и лояльного им Конституционного суда для принятия решений по этим вопросам требовалось большинство не от проголосовавших, а от списочного состава избирателей), а голосование по первому и второму вопросам – не имеющим политического значения. Владимир Буковский назвал выигранный референдум «пустой победой Бориса Ельцина». Конфликт между президентом и Советами продолжился. Разрубить гордиев узел губительного для страны двоевластия Борис Ельцин решился только 21 сентября 1993 года с подписанием Указа № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Ошибка президента была не в том, что этот указ был подписан, а в том, что он опоздал на пять месяцев.

Распространенный миф – указ от 21 сентября привел к стрельбе по Белому дому 4 октября. Эту версию можно поддерживать либо по незнанию, либо с намерением ввести в заблуждение. Даже после, казалось бы, принятия окончательного решения Ельцин продолжал искать компромиссы со своими противниками. Сила с президентской стороны не была применена ни после того, как «защитники Белого дома» пролили первую кровь – 23 сентября члены «Союза офицеров» Станислава Терехова («помощника министра обороны» по версии Белого дома) совершили вооруженное нападение на штаб Объединенного командования Вооруженных сил СНГ, убив милиционера и выглянувшую из окна пенсионерку, – ни после того, как в Белом доме началась бесконтрольная раздача оружия (в том числе автоматического) сторонникам Хасбулатова и Руцкого.

Романтический образ «защитников парламента» мало сочетается с реальным контингентом людей, собравшихся в те дни у Дома Советов и устраивавших стычки с милицией на московских улицах: членов коммунистических и националистических организаций, сталинистов из «Трудовой России», фашистов из «Русского национального единства», примкнувших к ним боевиков из Приднестровья и Абхазии и бывших сотрудников рижского ОМОНа. На площади перед Белым домом звучали лозунги против «предателей, жидов и инородцев», монархические символы соседствовали с плакатами «Вся власть Советам!». Политическую эклектику дополнило поднятие на здании Верховного Совета красного флага РСФСР и черно-желто-красного флага имперской России.

Отсчет противостоянию пошел на вторую неделю. Штурма не было. Напротив, 1 октября в Свято-Даниловом монастыре под эгидой Патриарха Алексия II начались переговоры противоборствующих сторон. В ночь на 2 октября участники переговоров (Сергей Филатов, Юрий Лужков, Олег Сосковец со стороны президента, Вениамин Соколов и Рамазан Абдулатипов со стороны Верховного Совета) согласовали «протокол № 1», предусматривавший поэтапное снятие блокады и восстановление энергообеспечения Дома Советов в обмен на начало учета и складирования находящегося в здании внештатного оружия. Однако народные депутаты в тот же день денонсировали протокол, объявив договоренность об учете оружия неправомочной и обвинив Соколова и Абдулатипова в «превышении полномочий». Новым переговорщиком от Белого дома был назначен Юрий Воронин, первый заместитель Хасбулатова и член фракции «Коммунисты России». Переговоры в Свято-Даниловом монастыре должны были возобновиться 3 октября. Их наиболее вероятным итогом считался так называемый нулевой вариант, предусматривавший одновременные досрочные перевыборы парламента и президента.

Около 16 часов 3 октября – примерно в то время, когда в патриаршей резиденции должна была начаться очередная встреча, – Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов обратились к многотысячной толпе своих сторонников с балкона Белого дома. «Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь в левой части строиться, формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и “Останкино”!» – распорядился вице-президент. «Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль c узурпатором – бывшим преступником Ельциным! – заявил председатель Верховного Совета. – Ельцин сегодня же должен быть заключен в “Матросскую Тишину”, вся его продажная клика должна быть заключена в подземелье!»

Вооруженные бригады начали формироваться у 20-го подъезда Белого дома. В течение часа сторонники Верховного Совета под командованием «заместителя министра обороны» генерал-полковника Альберта Макашова взяли штурмом соседнее с Белым домом здание мэрии Москвы (бывший СЭВ). Перед лицом вооруженного наступления охранявшие мэрию милиционеры прекратили сопротивление. Двери пробивали отобранными у милиции машинами. Над зданием захваченной мэрии был поднят красный флаг. А спустя еще час сторонники Руцкого и Хасбулатова, в том числе около 3 тыс. вооруженных стрелковым оружием и гранатометами боевиков под командованием генерала Макашова, на автобусах и конфискованных военных машинах направились к зданию телецентра «Останкино». Здесь же собрались около 1 тыс. сторонников «Трудовой России» с арматурой и дубинками, отобранными у ОМОНа (ранее в этот день толпа сторонников Верховного Совета прорвала оцепление ОМОНа возле Крымского моста); к телецентру подогнали три бронетранспортера под красными флагами, захваченных при штурме мэрии. Попытка захвата «Останкино» началась, когда грузовик пробил стеклянные двери телецентра. Трансляция телеканалов, выходивших из «Останкино», была прекращена. В эфире остался лишь канал РТР, вещавший из резервной студии на Шаболовке.

Отдав приказ вооруженным боевикам штурмовать здания московской мэрии и телецентра «Останкино» – мирных гражданских объектов, – руководители Верховного Совета поставили себя не только вне российского, но и вне международного права. Как подчеркивал в те дни Владимир Буковский, «его [Ельцина] оппоненты совершили не политические ошибки – они совершили уголовные преступления».

«Люди, называющие себя защитниками Белого дома, применили силу, спровоцировали кровавые беспорядки, бойню – и тем самым лишились всяких оснований называть себя защитниками права, демократии, Конституции», – заявил в экстренном эфире РТР в ночь с 3 на 4 октября 1993 года Григорий Явлинский. – Сегодня Ельцин Борис Николаевич должен применить все, что есть в его распоряжении… для подавления применения силы со стороны фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой Белого дома. (…) Будущее – вот ради чего мы должны сегодня убрать насильников с наших улиц, с наших скверов, от “Останкино” и выкинуть их из наших городов».

 

Во время штурма телецентра «Останкино»

 

Дальнейшее известно. «Расстрел парламента» 4 октября (стреляли болванками по верхним пустующим этажам Дома Советов) стал трагической расплатой за прежнюю нерешительность и непоследовательность, за неготовность ликвидировать последний оплот советской власти раньше – после победы на референдуме весной 1993-го. Этот «расстрел» пресек гражданскую войну, уже начинавшуюся в Москве и грозившую перекинуться на остальную страну, и предотвратил захват власти силами, по сравнению с которыми сегодняшний путинский авторитаризм показался бы легкой прогулкой.

Проведенный фондом «Общественное мнение» 4 октября экспресс-опрос показал, что 72% москвичей были на стороне Ельцина, 9% поддерживали Верховный Совет.

Нелепо и гротескно выглядят попытки представить действия российского президента в октябре 1993 года «переворотом» или сравнения с хунтой Пиночета, ликвидировавшей демократические свободы и на многие годы установившей в Чили военную диктатуру. Сравнение верно с точностью до наоборот: подавление силового мятежа коммунистов, националистов и разношерстных радикалов, грезивших кто о восстановлении Советского Союза, кто о национал-диктатуре, а все вместе – о сворачивании только начавшегося движения страны к демократии, позволило сохранить в России (еще на несколько лет) гражданские свободы, многопартийный плюрализм, демократические выборы, независимые СМИ.

12 декабря 1993-го в России прошли первые с ноября 1917 года многопартийные парламентские выборы – закончившиеся победой оппозиции. Еще более оппозиционный Ельцину парламент был избран в декабре 1995-го; весной 1999 года ему не хватило уже всего 17 голосов для вынесения президенту импичмента. Показательна судьба представителей побежденной стороны. Бывшие народные депутаты, в том числе активные участники октябрьских событий со стороны Белого дома (Сергей Бабурин, Юрий Воронин, Николай Павлов, Николай Харитонов и многие другие), заняли места в новой Государственной думе. Заседал в двух созывах Думы и генерал Макашов, чья парламентская деятельность запомнилась главным образом обещанием «забрать на тот свет десять жидов». Лидеры мятежа, призывавшие формировать вооруженные отряды для штурма Кремля, вышли на свободу по парламентской амнистии уже в феврале 1994-го. В 1996 году Александр Руцкой был избран губернатором Курской области (к слову, в 1999-м он стал одним из соучредителей пропутинского блока «Единство» – сегодняшней «Единой России»). Никто не препятствовал и возвращению в политику Руслана Хасбулатова – в 1999 году бывший спикер баллотировался в Государственную думу по одномандатному округу в Хабаровском крае, правда, набрав всего 5,85% голосов.

Что стало было со сторонниками Бориса Ельцина в случае победы в октябре 1993-го другой стороны – вопрос, очевидно, риторический.

За свое президентство Борис Ельцин совершил много ошибок. К их числу можно отнести и отказ от люстраций и суда над коммунистической системой и КГБ в 1991–1992 годах, не позволивший стране окончательно освободиться от тоталитарного прошлого, и чеченскую войну, и, разумеется, выбор «преемника» в 1999-м. Подавление попытки вооруженного мятежа в октябре 1993 года к числу этих ошибок не относится.