Мелочное самолюбие и боязнь выглядеть слабаком отличает пугливые диктатуры от уверенных в себе демократий. Сильным нет нужды на каждом шагу доказывать свое могущество, слабаки же одержимы комплексом неполноценности. Россия еще не диктатура, но, судя по избыточной реакции на мелкие уколы, психологически уже близка к этому состоянию. О захвате судна Arctic Sunrise и 30 человек, находившихся на борту судна Greenpeace, рассуждает писатель и публицист Александр Подрабинек.
Протестная акция в поддержку Дениса Синякова, арестованного фотографа Greenpeace, прошла в Петербурге. Фото: Федерал Пресс
Спору нет, экологи, попытавшись самовольно подняться на платформу «Приразломная», совершили малозначительное правонарушение, посягнув на право частной собственности. Возможно, они нарушили также правила безопасного морского судоходства. Однако обвинение в пиратстве, арест и содержание в следственном изоляторе – это гипертрофированная и неоправданная законом реакция российского правосудия.
Обвинение в пиратстве несостоятельно, поскольку пиратство предполагает цель завладения имуществом с применением насилия или хотя бы угрозой его применения. Ничего подобного в этом деле не было. Последнее время ходят упорные слухи о переквалификации дела с пиратства на хулиганство. Однако хулиганские действия предполагают «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу». Какой общественный порядок и какое общество нашли следователи в Печорском море? Кроме двух сторон конфликта там никого не было.
Постановление пленума Верховного суда Российской Федерации от 15 ноября 2007 года «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве» разъясняет, что «явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним». Насколько это применимо к случаю с Arctic Sunrise?
В том же постановлении разъясняется, что под хулиганскими побуждениями следует понимать умышленные действия, совершенные «без какого-либо повода или с использованием незначительного повода». Эта мотивировка идеально подходит для определения действий российских властей в отношении экологов с Arctic Sunrise – власти нашли незначительный повод для судебной расправы. Фактически – государственное хулиганство!
Кремль, не готовый пока раскрутить маховик репрессий по-настоящему, использует любую зацепку, чтобы маленький проступок превратить в большое уголовное событие. Это попытка самоутверждения и проверка на реакцию
Почти два года назад похожим образом российское правосудие реагировало на выступление панк-группы Pussy Riot. За действия, влекущие по закону максимум административное наказание, двух участниц группы приговорили по уголовной статье к двум годам лишения свободы каждую.
Кремль, не готовый пока раскрутить маховик репрессий по-настоящему, использует любую зацепку, чтобы маленький проступок превратить в большое уголовное событие. Это попытка самоутверждения и проверка на реакцию. Маленьким людям, занявшим высокие государственные посты, радостно сознавать, что они могут распоряжаться судьбами тех, кто осмеливается их критиковать. И они смотрят, как отреагируют на это в окружающем мире. Можно ли двигаться дальше или надо немного осадить?
По этой же схеме, но гораздо жестче вела себя власть в советские времена. 1 сентября 1983 года советский истребитель сбил над Сахалином отклонившийся от курса и попавший в советское воздушное пространство южнокорейский «Боинг-747», летевший из Нью-Йорка в Сеул. Самолет упал в море с высоты девять километров. Погибли 246 пассажиров и 23 члена экипажа. Тогда советские власти объявили, что наши ВВС сбили американский самолет-разведчик. Вот так за ошибку пилотирования Кремль лишил жизни 269 человек. Нашел маленький повод и отреагировал по максимуму.
У советского руководства, ослепленного ненавистью к свободе и лишенного понимания права, сложилось стойкое убеждение, что выбор меры наказания – это его суверенное право. Советская власть считала, что вправе сажать голодного человека на пять-десять лет за подобранный на колхозном поле колосок. Ведь украл – значит, сиди. Опоздал на работу – получи срок. Ошибся на производстве – диверсия, срок. А то и расстрел.
Стиль советского правосудия – это несоответствие наказания совершенному правонарушению. Не говоря уж о тех «преступлениях», которые ни в одной цивилизованной стране преступлениями не считались. Советская власть яростно отстаивала свое суверенное право на террор. Она объясняла свой стиль отношения с обществом национальными особенностями, а всякие попытки международного сообщества как-то воздействовать на террористические наклонности власти называла вмешательством во внутренние дела.
Стиль советского правосудия – это несоответствие наказания совершенному правонарушению. Тот же стиль демонстрирует сегодня нынешнее российское руководство. Несомненно, что главный стилист – Владимир Путин
Тот же стиль демонстрирует сегодня нынешнее российское руководство. Несомненно, что главный стилист – Владимир Путин. Он задает тон и командует парадом. Понимая свою полную неспособность справиться с трудными обстоятельствами и противостоять современным вызовам, он считает необходимым каждодневно доказывать всему миру, своему окружению и самому себе, что он жесткий политик, способный позволить себе все что угодно. Свое болезненное самолюбие он распространяет на всю страну, обрекая Россию на позор в глазах международного сообщества. Поддержку такой политики Россия может найти только у стран-изгоев, а внутри страны – у бездарных и вороватых чиновников, жуликов и остатков номенклатуры, мечтающих о простоте и ясности тоталитарного режима.
Стилистическая схожесть между советской правоприменительной практикой и нынешней российской – симптом опасного сближения. Один из многих симптомов. Избыточная реакция на мелкие неприятности – это характерная черта слабой власти, которая истерически демонстрирует силу там, где надо проявить терпимость и снисходительность.
