В конце января российская власть начала кампанию против независимого, известного своей либеральной позицией телеканала «Дождь». Поводом послужил опрос о блокаде Ленинграда во время Великой Отечественной войны. Власть относится к теме блокады крайне чувствительной, воспринимая ее как одну из «духовных скреп», объединяющих общество. Политолог Татьяна Становая рассуждает о том, как далеко готов пойти Кремль против независимых СМИ.
Телеканал «Дождь», созданный бизнесменом Александром Винокуровым и его супругой Натальей Синдеевой, начал вещание в апреле 2010 года, в самый разгар «медведевской оттепели». «Дождь» – главный актив одноименного медиахолдинга, куда также входят сайт телеканала, интернет-издания «Слон» и «Большой город». Он сразу стал выделяться на фоне всего спектра российского телевидения. Только здесь можно было увидеть представителей несистемной оппозиции, политические дебаты и шоу, которые либо полностью исчезли c других телеканалов, либо превратились в чисто пропагандистские программы. На «Дожде» было много прямого эфира, а также команда молодых и амбициозных телеведущих.
В интервью Forbes Винокуров признался, что является инвестором всех трех проектов, но юридически пока не является совладельцем холдинга. Проектами Slon.ru и «Большим городом» Синдеева владеет единолично, каналом «Дождь» – совместно со своим бывшим креативным продюсером Верой Кричевской (доли обеих – по 5%). По оценке Сергея Лаврухина, гендиректора холдинга РБК и бывшего исполнительного директора группы ОНЭКСИМ Михаила Прохорова, купившего РБК и рассматривавшего возможность приобретения доли в «Дожде», на сегодня общий объем инвестиций в телеканал составляет около $40 млн.
Помимо денег основателям телеканала понадобилась политическая удача. Время президентства Дмитрия Медведева располагало к появлению своеобразного эквивалента НТВ, уничтоженного Кремлем в 2001 году в рамках конфликта с Владимиром Гусинским. После разгрома НТВ в 2000-е годы российским властям удалось практически полностью «зачистить» рынок СМИ. Государственные телеканалы стали откровенно пропутинскими, а частные сменили владельцев на лояльных власти бизнесменов. В такой ситуации запуск амбициозного телевизионного проекта был весьма рискованным начинанием: успех практически гарантировал политические проблемы. Тем не менее медиахолдингу «Дождь» удалось «выстрелить», во многом благодаря хорошим связям с окружением Медведева, прежде всего с пресс-секретарем бывшего главы государства Натальей Тимаковой. Именно это сыграло решающую роль в приходе президента в студию телеканала в 2011 году, что придало молодому и неопытному телеканалу респектабельности, добавило авторитета в глазах элиты и помогло привлечь рекламодателей. Участие в передачах «Дождя» стало модным среди представителей истеблишмента и влиятельных экспертов, а сам телеканал начал восприниматься как одно из самых либеральных СМИ современной России.
Важно отметить, что Кремль допускает существование в России независимых СМИ при ряде важных условиях. Самое главное – они не могут быть массовыми, а их реальное влияние на общественное сознание должно быть несопоставимо меньшим, нежели у ключевых государственных СМИ. В системе российской прессы издается «Новая газета», придерживающаяся крайне критичной позиции в отношении власти. Хотя само издание обычно не трогают, работающие в нем журналисты регулярно подвергаются давлению. Хорошо известен конфликт заместителя главного редактора газеты Сергея Соколова и председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, обещавшего разделаться с журналистом в лесу. Имеют место избиения и даже убийства. Наиболее громкое дело – убийство в 2006 году обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
К числу либеральных СМИ можно отнести и «Эхо Москвы». Эта радиостанция скорее является исключением, обусловленным особым отношением Владимира Путина к ее главному редактору Алексею Венедиктову. В феврале 2010 года «Газпром-медиа», контролирующий радиостанцию (косвенный контроль над активами «Газпром-медиа» осуществляет близкий друг Путина Юрий Ковальчук), попытался продавить изменения в совете директоров радиостанции, выведя из него независимых директоров, но столкнулся с мощным сопротивлением руководства «Эха», фактически отвоевавшим свою автономию. Тогда раздражение Кремля вызвал «непрофессионализм» обсуждения проблемы ПРО: в одной из передач эксперты высказали точку зрения, что американская ПРО не угрожает России, что показалось Кремлю недопустимым.
С точки зрения власти, «духовные скрепы» укрепляют «конформистское большинство». Попытка поставить под сомнение «духовные скрепы» может восприниматься властью как вызов. Именно поэтому опрос «Дождя» спровоцировал волну негодования «охранителей»
Примеров политических решений власти в отношении СМИ множество. Можно вспомнить смену главного редактора «Известий» за публикацию фотографий освобожденных заложников в школе Беслана, смену главного редактора журнала «Власть» за фотографию избирательного бюллетеня, испорченного надписью против Путина, снятие политически острых программ из эфира (например, закрытие программы «Госдеп» на MTV с телеведущей Ксенией Собчак, пригласившей в студию Алексея Навального, или снятие двух выпусков программы «Нереальная политика» на НТВ). В одних случаях речь шла о лояльной информационной политике, в других (как, например, с журналом «Власть», имеющим, как и все издания в рамках ИД «Коммерсантъ», широкие информационные возможности) – о реакции на конкретные события.
Совершенно другие правила существовали для немассовых медиаресурсов. Относительная свобода слова существует в интернет-СМИ, не контролируемых государством: здесь Кремль действует через сеть проплаченных блогеров и прокремлевские веб-сайты. Телеканал «Дождь», чья месячная аудитория составляет всего около 11 млн человек, на протяжении почти всего своего существования сталкивался с трудностями политического характера, однако они были локальными и в целом работе канала не препятствовали.
За что же теперь этот канал подвергся мощному политическому давлению? Поводом для кампании послужил опрос «Дождя», проведенный 26 января в годовщину Ленинградской блокады. В программе «Дилетант» (это совместный проект «Дождя» и радиостанции «Эхо Москвы») зрителям был задан вопрос: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней?» Опрос мгновенно взорвал информационную среду: на телеканал обрушилась волна критики буквально отовсюду – как со стороны «охранителей», предлагавших самые радикальные меры против «Дождя» (вплоть до уголовной ответственности), так и со стороны некоторых либералов, посчитавших подобный вопрос некорректным и непрофессиональным.
Здесь важно сделать одно отступление. В последние два года проблема лояльности российских СМИ в глазах Кремля заметно усложнилась. Это связано с ужесточением позиции власти в отношении не только обсуждения текущих политических событий, но и разговоров на исторические темы. Такие темы в ежегодном послании Федеральному собранию в декабре 2012 года Владимир Путин назвал «духовными скрепами». Тогда президент заявил, что «российское общество испытывает явный дефицит духовных скреп», призвав «укреплять прочную духовно-нравственную основу общества».
Что такое «духовные скрепы», эксперты и журналисты спорят до сих пор. Однако логично предположить, что власть испытывает дефицит коммуникационных моделей, позволяющих без существенных социально-политических рисков удерживать лояльность «путинского большинства». Миссия «восстановления и укрепления государства» выполнена в рамках первого и второго сроков Путина, курс на восстановление былой мощи буксует, социальная жизнь остается крайне сложной, многие системные проблемы не решаются. Государство, став политически мощным, оказалось беспомощным с управленческой точки зрения. Поэтому даже в пропутинском электорате наблюдается брожение: поддержка режима держится на идее отсутствия альтернативы Путину и патернализме российского общества.
С точки зрения власти, «духовные скрепы» позволяют цементировать «конформистское большинство», мобилизуя его вокруг определенных событий. К ним, в частности, относятся подвиги Великой Отечественной войны и освоение космоса, а в современной России – Олимпиада, «традиционные ценности», «евразийская интеграция» и т. д. Попытка поставить под сомнение «духовные скрепы» может восприниматься властью как вызов. Именно поэтому опрос «Дождя» спровоцировал волну негодования «охранителей».
Власть недвусмысленно дала понять, что судьба телеканала висит на волоске. Замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин заявил, что «Судьба вещания “Дождя” по кабельным сетям будет зависеть как от позиции бизнеса (владельцев сетей), так и от гражданского общества. От владельцев кабельных сетей нам поступают многочисленные жалобы на то, что программы “Дождя” наносят моральный ущерб аудитории». Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что «канал перешел все грани допустимого», а заданный вопрос является нарушением «гораздо более серьезным с точки зрения морально-этической нагрузки». Со стороны депутатов Госдумы посыпались требования проверить деятельность телеканала на экстремизм, Законодательное собрание Санкт-Петербурга попросило генпрокурора РФ Юрия Чайку наказать канал вплоть до закрытия. «Подобного рода действия всегда должны оцениваться как преступления по реабилитации нацизма», – заявила глава думского комитета по безопасности Ирина Яровая. Телеканал поспешил принести извинения, однако ситуацию это не спасло: операторы кабельного телевидения один за другим стали отключать «Дождь».
Однако самый тяжелый удар телеканалу нанес крупнейший оператор кабельного телевидения – компания «Триколор». Исключения «Дождь» из сети вещания «Триколора» означало потерю 80% аудитории. 4 февраля главный инвестор телеканала Александр Винокуров и генеральный директор Наталья Синдеева провели пресс-конференцию, на которой заявили, что предложили операторам бесплатно вернуть телеканал в их пакеты. Телеканал пытается решить политическую проблему маркетинговым решением, однако практика показала, что этот ход бесперспективен. Винокуров признался, что, скорее всего, реальной причиной отключения стал репортаж «Дождя» о разоблачениях Алексеем Навальным видных единороссов. «Ростелеком», один из крупных операторов, мгновенно ответил, что возвращения телеканала не будет, пока тот не «улучшит свою репутацию».
Судя по всему, в Кремле решили создать телеканалу максимальные трудности, сделав его существование дискомфортным и поставив под угрозу его отношения с рекламодателями. Для «Дождя» «электрошоковая терапия» наверняка не пройдет даром: журналисты будут помнить о тяжелом опыте вольностей в прямом эфире, а «охранители», почувствовав свою силу, – пристально следить за «морально-нравственным обликом» телеканала. Путин показал, что не обязательно закрывать СМИ, которое раздражает. Достаточно довести его до грани, чтобы помнили, кто в доме хозяин.
