Кризис на востоке Украины продолжается. На референдумах о независимости 11 мая большинство граждан Луганской и Донецкой областей, принявших участие в голосовании, высказались за выход из состава Украины. Как отмечает политолог Татьяна Становая, в отличие от крымского референдума, голосование в Донецке и Луганске напоминало рискованную авантюру, последствия которой пока сложно предсказать.
Чтобы понять, для чего нужны референдумы в Донецке и Луганске, достаточно попробовать сравнить их с тем, как готовилось голосование в Крыму, и тем, что происходит на самом деле в восточных регионах Украины.
Кампания по присоединению Крыма к территории России носила характер четко выстроенной, слаженной спецоперации, исход которой ни у кого не вызывал сомнения. Здесь у Кремля было два важнейших преимущества. Первое – наличие в Крыму Черноморского флота РФ (примерно 11 тыс. военнослужащих), за счет которого можно было обеспечить «военное сопровождение» голосования. Военные также гарантировали порядок на избирательных участках и безопасность новой пророссийской власти, захватившей административные здания Крыма (хотя свое прямое вмешательство в Крым Россия не афишировала). Военное преимущество также позволяло избежать столкновений с украинскими военными, Национальной гвардией или «Правым сектором».
Второе преимущество – доминирование пророссийских настроений среди населения. До февраля 2014 года лишь 44% населения Крыма выступало за присоединение к России, однако после февральских революционных событий в Киеве ситуация резко изменилась. Не последнюю роль в этом сыграла российская пропаганда: в преддверии референдума на полуострове отключили все украинские телеканалы, а агитация была по сути безальтернативной.
Важно отметить, что на референдум выносилось только решение о присоединении к России – вопрос о независимости был одобрен Верховным советом Крыма. Обращает на себя внимание и молниеносность операции: политическое решение о присоединении Крыма было принято Кремлем в первых числах марта, а уже через две недели все формальные процедуры по подготовке к референдуму были закончены.
Ситуация в Донецке и Луганске принципиально иная. Главное отличие заключается в том, что у Москвы нет четкого плана об аннексии этих областей, тем более о включении их в состав России. В случае с Крымом важную роль сыграло стратегическое положение полуострова и возможность блокировать вступление Украины в НАТО, куда не принимают государства, вовлеченные в неурегулированные территориальные споры. Присоединение Донецкой и Луганской областей связано с гораздо более высокими рисками и менее очевидными шансами на успешный исход.
Во-первых, присоединение приведет к неизбежным военным столкновениям между пророссийскими активистами (ведь России придется ввести войска) и украинскими силами. Во-вторых, общественные настроения в обеих областях далеко не так однозначны, как в Крыму: поддержку имеют как сторонники федерализации, так и сторонники независимости областей, а также силы, поддерживающие присоединение к России. В-третьих, контроль пророссийских сил над территорией областей далеко не полный. Так, в Донецке образовался вакуум власти: ни губернатор Сергей Тарута, ни городской голова Александр Лукьянченко не обладают поддержкой «снизу» и по сути беспомощны. Противники киевской власти представляют собой разрозненных сторонников различных вариантов урегулирования кризиса, и между ними отсутствует какой-либо консенсус по вопросу присоединения к России.
Нет единства и среди пророссийских сил. По словам так называемого народного губернатора Донецкой области Павла Губарева, часть пророссийских активистов получает зарплату у богатейшего бизнесмена Украины Рината Ахметова. Об этом он открыто заявил в «Российской газете», официальном печатном органе правительства РФ. Сам факт публикации подобного интервью в «Российской газете» означает, что Кремль не считает нужным оказывать информационную поддержку только силам, выступающим за присоединение к России.
Противоречия сохраняются и между Донецком и Славянском. Как отметил Олег Кашин в расследовательской статье на сайте slon.ru, лидеры самопровозглашенной Донецкой народной республики, существовавшие, по словам Губарева, за счет средств Рината Ахметова, – «это команда провозгласившего республику Дениса Пушилина… Это те самые люди, которые уже месяц сидят в захваченном здании в центре Донецка, ни в кого не стреляют (и оружия у них либо нет, либо немного), вешают на своих баррикадах плакаты, митингуют и, в общем, никак никому не угрожают, зато создают убедительную картину донецкого сепаратизма».
Кашин отмечает, что в Славянске, в отличие от Донецка, идут реальные боевые действия и льется кровь. Пророссийскими силами Славянска руководит некто Игорь Стрелков (настоящая фамилия Гиркин), который вместе с новым премьер-министром ДНР, российским политтехнологом Александром Бородаем близок российскому бизнесмену, основателю инвестфонда Marshall Capital Partners (крупнейший миноритарий госкорпорации «Ростелеком») Константину Малафееву. Таким образом, заключает журналист, вопрос о том, действительно ли поддерживает Кремль сепаратистов ДНР, отпадает сам собой.
В отличие от ситуации с Крымом, Владимир Путин не высказывал прямой и однозначной поддержки референдумам о независимости Луганской и Донецкой областей. Более того, после встречи с президентом Швейцарии, действующим председателем ОБСЕ Дидье Буркхальтером Путин вообще порекомендовал перенести голосование на более поздний срок. Однако сепаратисты отказались следовать советам Кремля. Кремль изначально воспринимал обе области как разменную монету, которой можно будет воспользоваться в переговорах с Западом о судьбе Украины. Чем маргинальнее сепаратисты ДНР и ЛНР, тем проще Кремлю впоследствии будет снять с себя ответственность за происходящее.
Пришедшие на референдум в подавляющем большинстве поддержали создание «народных республик». Вечером 11 мая председатель ЦИК Донецкой народной республики Роман Лягин заявил, что самостоятельность региона поддержали 89,07% избирателей. Однако, согласно заявлениям украинских СМИ, в референдуме участвовало не более 10% населения регионов. Впрочем, по данным социологического опроса, проведенного в апреле Киевским международным институтом социологии, за присоединение своего региона к России в той или иной степени выступают 27,5% дончан и 30,5% луганцев. Само голосование вызвало огромные вопросы у большинства присутствовавших на референдуме наблюдателей.
После того как 25 мая на Украине прошли выборы президента, реальная интрига на данный момент связана с тем, насколько новые украинские власти окажутся в состоянии урегулировать кризис на востоке страны. Продолжая заигрывать с пророссийскими маргиналами в Донецке и Луганске, Кремль рискует получить в этом регионе не дополнительный козырь в переговорах, а тяжелый груз на шее, особенно если на востоке Украины начнется своя игра.
