Институт современной России

Институт современной России: Как бы Вы оценили предпринимательский климат в сегодняшней России? Насколько хорошо защищены собственники и принадлежащее им имущесто?

Екатерина Мишина: Ведение предпринимательской деятельности в современной России практически всегда обозначает попадание в группу риска, в особенности с учетом того прискорбного обстоятельства что сегодня принцип справедливости и равенства граждан перед законом в нашей стране практически не работает. Помимо естественных рисков, непосредственно проистекающих из ведения предпринимательской деятельности, российский бизнес постоянно и неизбежно сталкивается с рисками, обусловленными деятельностью правоприменителей. Сами представители бизнеса утверждают, что специфика ведения бизнеса в России делает отток капитала за рубеж фактически вынужденной мерой, направленной на сохранение собственности, ибо предприниматели в России защищенными себя не чувствуют, да и не являются. Поэтому все больше российских предпринимателей хотят жить не в России, а там, где есть реальная защита предпринимательской деятельности, личности и права собственности.

Такая искусственная криминализация бизнеса создает реальную опасность того, что любой договор и любая сделка могут быть квалифицированы как преступление. Ярким примером этого являются разъяснения Верховного Суда, согласно которым сделка (договор) и действия по их исполнению могут быть признаны преступлением, если суд усмотрит в совершении этих легальных действий   умысел  на совершение преступления (п. 3 постановления Верховного суда РФ от 27.12.2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»). А подобный подход в целом ведёт к обвальному и бесконтрольному росту уголовных репрессий в отношении субъектов предпринимательской деятельности.»

Авторы "Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере" отмечают, что подобное воздействие на экономику, базирующееся исключительно на усмотрении государственных органов, порождает феномен «смешанного» характера предпринимательской деятельности — легального и нелегального одновременно, когда неуголовные отрасли права признают ее легальной, однако в то же самое время уголовным правом предпринимательская деятельность порой квалифицируется как уголовно-наказуемое деяние. Искусственная криминализация бизнеса в России может быть достигнута либо посредством принятия уголовно-правового законодательства советского, репрессивного образца, либо несоответствующим толкованием, искажающим правовую норму. В результате неправового толкования уголовной юстицией норма закона подменяется квазинормой, позволяющей  квалифицировать в качестве преступных те действия предпринимателей, которые иным (не уголовным) правом признаются легальными.

Степень защищенности собственников и собственности в России на сегодняшний день действительно оставляет желать много лучшего: существует и давление на бизнес, и элементы передела собственности, причем государство иногда выступает как главный рейдер. Эффективное взаимодействие власти и предпринимателей отсутствует. Сложившаяся  модель основана на устаревшей  идее о допустимости принятия государством экономических решений, в которых  право стремятся использовать  как инструмент для обслуживания любых (в том числе неправовых) интересов представителей власти.

ИСР: Когда в середине 1990 гг. разрабатывался и принимался новый Уголовный Кодекс Российской Федерации, одной из основных задач была гуманизация его норм. В итоге в новом УК РФ уже не присутствовали  печально известные статьи советского УК, предусматривавшие уголовную ответственность за гомосексуализм, бродяжничество, валютные операции  и т.п. На Ваш взгляд, стал ли Уголовный Кодекс 1996 года серьезным прорывом в гуманизации уголовного права России?

Е.М.: Разумеется, новый УК несопоставимо лучше и прогрессивнее советского. Но, к сожалению, процессы гуманизации практически не затронули сферу экономических преступлений. Более того, оказалось невозможным избавиться от отягощенной наследственности Уголовного Кодекса РСФСР 1960 года, известного своей жесткостью в отношении экономических преступлений и закрепившего основные идеи Закона СССР от 25.12.1958 «Об уголовной ответственности за государственные преступления», который к государственным преступлениям относил достаточно широкий круг уголовно наказуемых деяний — например, нарушение правил о валютных операциях, каравшееся смертной казнью. Репрессивный характер советского УК был воспринят рядом норм действующего Уголовного Кодекса — в особенности в сфере назначения наказаний и в практике применения норм об экономических преступлениях. В результате новый УК по-прежнему излишне репрессивен, при этом его нормы очень часто расширительно толкуются правоприменителями в отношении предпринимателей, которые нередко подвергаются  значительно более жесткой уголовной репрессии, нежели лица, совершившие тяжкие насильственные преступления. На мой взгляд, сохранение жесткого советского подхода к ответственности за экономические преступления наносит России огромный социально-экономический вред — ужесточение уголовной репрессии никогда не приводило и наврядли когда-нибудь приведет к стабилизации и улучшению криминогенной обстановки.

ИСР: Как бы Вы в общих чертах охарактеризовали практику применения нового УК?

Е.М.: Действующие нормы по защите права собственности и экономической деятельности не предоставляют охрану ни личности, ни собственности, ей принадлежащей. Напротив, эти нормы создают непосредственную угрозу для личности и ее прав и свобод. Эти нормы сформулированы настолько неопределенно и расплывчато, что появляется высокая степень риска  не просто двойного, а сколь угодно множественного толкования. Российское уголовное законодательство в его сегодняшнем виде создает не просто препятствия и неудобства, но очевидную опасность для дальнейшего социального и экономического развития страны. На настоящий момент есть основания утверждать, что практически исчезают такие институты, как защита права собственности и  конкуренция в истинном, изначальном смысле этих понятий, а возможность применения уголовных репрессий (которая, к сожалению, слишком часто реализуется на практике) на основании таких неопределенных законодательных актов создает основы для произвола в правоохранительных органах. Данный факт создает угрозу государственной безопасности.

Искажающее норму толкование широко используется уголовной юстицией и по уголовно-процессуальным нормам, имеющим отношение  (или применяемым) к  преступлениям в сфере экономической деятельности и лицам, их совершившим (подозреваемым или обвиняемым в их совершении). Результаты подобного толкования – чрезмерная уголовно-процессуальная репрессия и блокирование действия норм, регламентирующих особый порядок уголовного процесса в отношении виновных в экономических преступлениях. Самые свежие примеры такого неправового толкования уголовно-процессуальных норм  дает правоприменение по новой ч. 1.1 ст. 108 УПК, предусматривающей невозможность применения в качестве меры пресечения заключения под стражу  в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении перечисленных в норме преступлений, если они совершены в сфере предпринимательской деятельности.

ИСР: То есть источником всех проблем являются произвольное расширительное толкование статей уголовного закона и неправильное правоприменение?

Е.М.: Увы, не только это. Серьезным фактором является также  искажение общественного правосознания, что со всей очевидностью показывают результаты проведенных самыми различными компаниями социологических опросов. Большинство респондентов полагают, что российские граждане совершенно не защищены в процессе распоряжения своей собственностью и осуществления предпринимательской деятельности, посколько заниматься бизнесом в России приходится не в уведомительном, а в разрешительном порядке. Человек, намеревающийся заняться совершенно  легитимной экономической деятельностью, должен  получить огромное количество разрешений соответствующих органов государственной власти или же их должностных лиц. Но поскольку люди все разные и проблемы они тоже решают по-разному, порой возникают любопытные казусы, когда предприниматели получают разрешения (которое в таком контексте более правильно было бы именовать индульгенцией) на осуществление деятельности нелегитимной.

ИСР: Какие пути Вы и Ваши коллеги-единомышленники видите для совершенствования действующего уголовного закона?

Е.М.: Очень бы хотелось, чтобы  за совершение преступлений экономического характера применялись в основном экономические же наказания. Ряд виднейших специалистов в сфере уголовного права и уголовного процесса полагают, что необходимо внести изменения в процедуру возбуждения уголовного дела по делам, связанным с осуществлением предпринимательской деятельности — например, возбуждать уголовное дело в таких случаях только по заявлению потерпевшего. По целому ряду статей действующего уголовного кодекса бизнесмены за осуществление предпринимательской деятельности подвергаются наказанию существенно более суровому, нежели за совершение таких особо тяжких преступлений, как преступления против личности — например, совершение убийства при отягчающих обстоятельствах. Именно поэтому гуманизация действующего уголовного российского законодательства привела бы к нормализации экономической деятельности в стране.

На парламентских слушаниях в Государственной Думе осенью 2010 года, обсуждалась уже цитировавшаяся выше концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. Депутаты, виднейшие специалисты в сфере уголовного права и юристы-практики в ходе обсуждения отмечали, что на сегодняшний день все толкование уголовного права осуществляется не в пользу лица. С учетом этой ситуации было бы оптимально использовать в уголовном законодательстве норму налогового права о толковании всех сомнений в пользу налогоплательщика. Порой возникают ситуации, когда арбитражный суд в своем решении признает деятельность лица правомерной и легитимной, но в то же самое время в соответствии с УК РФ такое лицо подлежит уголовной ответственности.

Сейчас наступил момент, когда и те юристы, которые вполне удовлетворены состоянием действующего уголовного закона, и те, кто активно пытается инициировать его гуманизацию и модернизацию, совершенно солидарны в одном: проблема номер один на повестке дня — не законодательная, а правоприменительная сфера. В сфере правоприменения в качестве приоритетной задачей на данном этапе является максимальное снижение существующих рисков неправильного применения закона. Очень важно, кто конкретно станет применять правовые нормы, будут ли эти судьи, прокуроры и т.п.  Правоприменителями нового поколения, понимающими специфику работы в условиях рыночной экономики, или же это будут чиновники, обладающие неизгладимо обезображенным советским правосознанием и отношением к делу. А оно, советское правосознание, к сожалению очень живучее. И самое важное сейчас, чтобы в России научились применять нормы права  руководствуясь буквой  закона, а не указаниями начальника.