Институт современной России

И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества...»

М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита

В 1990-е годы вошло в обиход новое развлечение, полюбившееся некоторым известным людям. Суть развлечения заключалась в обращении в суд с исками о защите чести и достоинства с требуемой компенсацией в один рубль. Именно в эту сумму в свое время оценил понесенный им ущерб депутат Государственной думы Виктор Илюхин, подавший в суд на обозревателя «Московских новостей» Леонида Никитинского. Навара с подобных мероприятий было примерно столько же, сколько с популярной в другой возрастной группе игры в дочки-матери, но радости и чувства глубокого удовлетворения они сулили несопоставимо больше. Особым шиком было «зазеркалить» иски, что блистательно проделали два непревзойденных чемпиона этого вида спорта – генералы Анатолий Куликов и Александр Лебедь, подававшие в суд друг на друга. Всякое повидавшие российские суды такие иски к рассмотрению принимали бестрепетно. И искомую компенсацию размером в один рубль судьи присуждали выигравшей дело стороне, «не повернув головы кочан»: ну хочет человек рубль за свои честь и достоинство, так и хорошо. Пусть берет и радуется. Хотел бы, скажем, три миллиона деноминированных рублей – получил бы дырку от бублика, а рубль пожалуйте с нашим удовольствием. Но это опять-таки было развлечение для эстетов, которым бы только покрасоваться отсутствием материальной заинтересованности в исходе судебного процесса. Могучий потенциал исков о защите чести и достоинства эти немногочисленные эстетствующие персонажи, похоже, проигнорировали.

Между тем народ попроще, который за одним рублем в суд ходить не станет, перспективность этого вида исков быстро уловил. И количество таких исков стало неуклонно расти год за годом. По данным Фонда защиты гласности, в 1994 году российские суды рассмотрели 1793 иска о защите чести и достоинства, в 1995 году таких исков было уже 3500. По мере роста количества исков судейские умы все больше волновал вопрос определения размера присуждаемых компенсаций, и в декабре 1994 года Пленум Верховного суда РФ издал постановление «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», в котором содержались долгожданные детальные инструкции. Однако ничего похожего на желанный прейскурант в постановлении обнаружить не удалось.

Поскольку ни действующее законодательство, ни акты Верховного суда не устанавливали расценки на разные виды морального вреда, вопрос определения объема компенсации автоматически был отнесен к сфере судейского усмотрения. В переводе с юридического на человеческий это означает, что судьям надлежало думать самим, учитывая обстоятельства конкретного дела и руководствуясь содержащимися в упомянутом постановлении Пленума ВС РФ указаниями.

Таким образом, к концу 1996 года арсенал средств по защите чести, достоинства и деловой репутации выглядел следующим образом. Наиболее толерантные граждане и организации на основании Закона РФ «О средствах массовой информации» могли потребовать от редакции опровержения не соответствующих действительности и порочащих их честь и достоинство сведений, которые были распространены в данном СМИ. Ежели гражданин или организация со СМИ договариваться не желали, а напротив, стремились решить вопрос в судебном порядке, Гражданский кодекс РФ предусматривал возможность «требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности» (ст. 152). Наиболее обидчивые и мстительные прибегали к помощи тяжелой артиллерии – возбуждению уголовного дела на основании ст. 129 «Клевета» или ст. 130 «Оскорбление» Уголовного кодекса РФ. В соответствии с указанным постановлением Пленума ВС РФ именно суду надлежало «устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим». А поскольку ни для кого не секрет, что российские судьи прессу не любят и журналистов опасаются, удивляться количеству судебных решений, вынесенных не в пользу СМИ, не приходится.

8 декабря 2011 года вступил в силу федеральный закон № 420-ФЗ, который внес ряд изменений в Уголовный кодекс и ряд иных законодательных актов РФ. В частности, были признаны утратившими силу статьи УК РФ, устанавливавшие уголовную ответственность за клевету и оскорбление. Но ликование по этому поводу продлилось совсем недолго. Уже в июле 2012 года уголовная ответственность за клевету была восстановлена, причем в более масштабном варианте. Новая диспозиция (т. е. описание признаков конкретного преступления) статьи о клевете была расширена по сравнению с предыдущей версией. В ее состав были включены дополнительные части, устанавливающие уголовную ответственность за клевету, совершенную с использованием служебного положения, а также за клевету о том, что лицо страдает заболеванием, опасным для окружающих, и за клевету, соединенную с обвинением лица в совершении преступления сексуального характера. Определенные изменения претерпела и санкция: виды наказания, связанные с ограничением или лишением свободы, из нового варианта статьи были изъяты. Размер штрафа, напротив, несколько вырос и исчисляется по-другому: в предыдущей редакции статьи штраф составлял определенное количество минимальных размеров оплаты труда, теперь же установлены твердые расценки. Но детали изменений данной статьи не должны заслонять главного: власть оказалась не готова окончательно отказаться от такого эффективного инструмента воздействия на СМИ, как уголовная ответственность за клевету.

Согласно поправкам в Гражданский кодекс, "опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине"

Дальше стало еще «чудестраньше и чудестраньше». В апреле минувшего года на рассмотрение Государственной думы был представлен огромного размера президентский законопроект о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ, до сих пор находящийся на рассмотрении. Дабы не утруждать и так утомленный депутатский корпус изучением и обсуждением этого законодательного монстра в полном объеме, законопроект было решено рассматривать по частям. Интересующая нас часть № 47538-6/3 рекомендована к принятию во втором чтении 21 января этого года.

Прежде всего взор притягивает новая редакция ст. 152 «Защита чести, достоинства и деловой репутации» и в особенности ее часть 4: «В случаях, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений, в том числе путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без такого уничтожения удаление соответствующей информации невозможно». Оказывается, всякие гадкие порочащие сведения становятся широко известны почтеннейшей публике легко и просто, а вот опровержение этих сведений довести до всеобщего сведения той же самой почтеннейшей публики при этом невозможно. Интересно, почему? Неужели порочащие честь, достоинство и деловую репутацию сведения распространяются в приоритетном порядке (например, с мигалкой и по встречной полосе)? Но еще более интересно другое: неужели непонятно, чем обернется наделение опороченного гражданина правом требования удаления порочащей информации путем изъятия и уничтожения без компенсации экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения? Я как-то морально не готова к законодательному закреплению права требовать публичного сожжения на городских площадях тиражей газет и книг. Мне по наивности казалось, что эти времена прошли...

Ситуация с книгами может сложиться еще более непростая. В этом же законопроекте есть ст. 152² «Охрана частной жизни гражданина», часть 3 которой гласит: «Неправомерным распространением полученной с нарушением закона информации о частной жизни гражданина считается в том числе ее использование при создании произведений науки, литературы и искусства, если такое использование нарушает интересы гражданина». Эта расплывчатая формулировка предоставляет безграничные возможности для произвольного толкования правоприменителем, и в первую очередь судьями, которые такие иски будут рассматривать. В части 4 данной статьи повторяется пассаж об изъятии и уничтожении материальных носителей и тем самым создается возможность обеспеченного государственной санкцией уничтожения произведений науки, литературы и искусства. Тут мы вполне сможем переплюнуть Третий рейх.

А вот какая лазейка предлагается в части 1 этой же статьи законопроекта: «Если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, включая сведения о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни, а также об иных фактах, имевших место в отношении такого гражданина». Это, уважаемые, есть прямое игнорирование следующих положений Конституции:

• «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются» (ч. 1 ст. 24 глава 2);
• «Положения глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не могут быть пересмотрены Федеральным собранием» (ч. 1 ст. 135).

Очень, видимо, заняты были авторы законопроекта. Даже в Конституцию заглянуть недосуг. Но при всей занятости они не чужды креативности. Вот, например, формулировка, которую предлагается включить в ст. 152 ГК РФ: «Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом». Таким образом, если сведения, порочащие честь и достоинство гражданина, были распространены посредством написания их на заборе Дома правительства или стене здания Государственной думы, опровержение надлежит размещать на том же заборе или стенке? Вот уж действительно «смех и радость мы приносим людям».

Данные ряда международных организаций, в том числе Freedom House, свидетельствуют о том, что российская пресса не свободна и быть журналистом в России опасно. И кольцо вокруг прессы продолжает сжиматься, о чем недвусмысленно свидетельствуют восстановление уголовной ответственности за клевету и предлагаемые поправки в ГК РФ.