В статье «Строительство справедливости. Социальное государство» от 13 февраля, опубликованной в «Комсомольской правде», Владимир Путин выступил с новыми обещаниями, адресованными наиболее социально уязвимым слоям общества — бюджетникам (врачам, учителям), пенсионерам, студентам и военнослужащим. По мнению независимых экспертов, выполнение этих обещаний может увеличить нагрузку на федеральный бюджет на 5 трлн рублей, а по оценке Минфина, — на 1 трлн. При этом главной проблемой остается проведение структурных реформ в экономике и социальной сфере. Без них, считает исполнительный директор ИСР Павел Ивлев, рост социальных расходов приведет к многократному увеличению макроэкономических рисков для бюджетной системы России.
Готовясь к президентским выборам, российский премьер-министр не стал публиковать собственной предвыборной программы как таковой, ограничившись тематическими публикациями по основным вопросам государственной политики в центральных газетах России. Значительная часть предложений, представленных в статье Путина «Строительство справедливости. Социальное государство», предусматривает рост расходов бюджетов всех уровней, прежде всего — на зарплату работников системы образования. Основная идея, о которой правительство говорит уже не в первый раз, — это доведение среднего уровня дохода учителей до среднего уровня зарплат по соответствующему региону РФ, а среднего дохода преподавателей ВУЗов — до 200% от среднего уровня по региону.
Работа педагога в России — одна из самых низкооплачиваемых относительно остальных отраслей экономки. Именно повышение зарплат учителей всегда позиционировалось властью как одна из главных заслуг Владимира Путина (также, как и повышение пенсий, стипендий, довольствия военнослужащих). Однако мало кто говорит о том, что в действительности за так называемым заслугами популистов скрываются манипуляции статистикой: уровень жизни учителей продолжает оставаться очень низким. Манипуляции заключаются в том, что официальные лица сплошь и рядом рапортуют о повышении высоких уровней доходов учителей, выдавая среднюю зарплату работника образования (при вычислении которой учитывается и зарплата директоров школ, и работников региональных департаментов образования, доход которых на порядок выше учительских) за среднюю зарплату рядового учителя. Происходит самая настоящая подмена понятий, на самом деле — просто обман.
Публичные победные отчеты чиновников нередко провоцируют раздражение у самих учителей: «Невозможно терпеть эту ложь. Было шесть тысяч, стало семь. К 2013 году будет средняя по промышленности? Так это опять же средняя. А моя? Ну ни у кого у нас в школе нет такой, которую наше региональное министерство называет средней зарплатой учителей: 15 тысяч. Из чего они рассчитывают? Пусть вычтут зарплаты чиновников — отдельно. Зарплаты директоров — отдельно. Завучей — отдельно. А потом скажут, какая средняя зарплата учителей, которые реально работают в классах с детьми». Это мнение одной из работниц школ в далеком Приморском крае — типичный случай для России. Там, где декларируется средняя зарплата учителей в размере 14 тысяч рублей, реальный «голый» оклад оказывается всего 5400 рублей.
Популизм как один из главных принципов государственной политики Владимира Путина пронизывает всю статью, посвященную социальной справедливости. Премьер обещает ликвидировать очереди в детские сады (одна из самых острых социальных проблем в крупных городах) или «полностью решить проблему» доступности жилья к 2030 году — самый спорный тезис статьи главы правительства. Напомним, что о доступном жилье правительство говорит уже семь лет, но никаких существенных изменений на рынке не происходит. Яркой инициативой Путина, ориентированной на получение поддержки среди молодых семей, стало обещание о выплате около 7 тысяч рублей ежемесячно семьям, в которых рождается третий ребенок (выплаты продолжаются до достижения трехлетнего возраста), при условии, что доход семьи на человека ниже среднего дохода на человека по региону. Федеральный бюджет окажет поддержку регионам, которые введут такое пособие: до 90% от необходимых средств в 2013 году с постепенным увеличением собственных средств региона до 50% к 2018 году.
Популистские и декларативные меры правительства накладываются на завуалированные и понятные в основном специалистам меры по проведению социально острых реформ в системе образования и здравоохранения. Речь идет о сокращении списка гарантированных бесплатных социальных услуг, переходе на подушевой принцип финансирования бюджетных организаций (фактически на принцип самоокупаемости), что грозит разорением наиболее убыточных предприятий, выживавших ранее исключительно за счет господдержки), сокращении числа ВУЗов и бесплатных мест в них.
По подсчетам Центра макроэкономических исследований Сбербанка, социальные обещания Путина в итоге обойдутся бюджетам разных уровней примерно в 5 трлн рублей до 2018 года. Министр финансов Антон Силуанов был более скромен в своих оценках. 27 февраля он заявил о потенциальной нагрузке на бюджет в размере 1 трлн рублей. Где взять источники финансирования растущих социальных расходов — предстоит решать правительству.
Кроме всего прочего, Владимир Путин продолжает настаивать на том, что повышения пенсионного возраста в России не произойдет (сегодня пенсионный возраст составляет 55 лет для женщин и 60 – для мужчин). Несмотря на заверения экономистов, включая и бывшего вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина, о необходимости повышения пенсионного возраста, Путин не решается на этот шаг — это политический вопрос для власти, считающей более значимым приоритетом сохранение политической и социальной стабильности.
Дефицит Пенсионного фонда, составляющий 2% от ВВП и финансируемый из федерального бюджета, — еще одна острейшая проблема. Аналитики UBS (крупнейшего в Швейцарии инвестиционного банка) посчитали, что без проведения реформ дефицит к 2031 году составит 30% от ВВП, что будет катастрофой для российской экономики.
Проблема усугубляется и тем, что социальные страховые взносы на два года снижены с 34% до 30%, а в правительстве в это время всерьез обсуждается возможность сохранить ставку на нынешнем уровне и после истечения этого срока. Министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова признала, что пенсионный возраст с 2015 года придётся постепенно повышать.
Для пополнения доходов бюджета Минфин будет вынужден искать новые источники. Практически принято решение о налоге на роскошь: по словам Силуанова, этот налог может быть введен уже в 2013 году. Высвобождение финансовых ресурсов не исключается и за счет урезания расходов на оборону и пенсионную систему. Минфин обнаружил большой резерв оптимизации: к 2020 г. эти расходы можно будет сократить не на 2% ВВП, а на 5,5-6,9% ВВП. За счет сокращения штатной численности военнослужащих на 10% и сотрудников правоохранительных органов на 20%, увеличения срока службы для получения права на пенсию по выслуге лет с 20 до 25 лет и других мер бюджет может сэкономить 0,8% ВВП. Еще 0,3% ВВП можно сэкономить, распространив систему обязательного пенсионного страхования на военнослужащих и приравненных к ним лиц со ставкой тарифа 16% (сейчас пенсия им выплачивается из бюджета). Тогда пенсионная система сэкономит 2,26% ВВП к 2020 г. Это самая масштабная статья оптимизации.
Что бы Путин ни обещал, Минфин снова и снова возвращает правительство к теме повышения пенсионного возраста. Такое повышение для обоих полов до 63 лет с 2015 года (на 6 месяцев за год) высвободит за пять лет 0,9% ВВП. И, наконец, Минфин снова посягнул на «священную корову»—госкорпорацию Газпром. 27 февраля Силуанов предложил повысить ставки НДПИ на газ до уровня, при котором 80% от роста внутренних цен на газ будет изыматься в бюджет через этот налог (это могло бы принести примерно 1% ВВП к 2016 году). Но для этого придется преодолевать «газовое лобби», чего Минфину пока не удавалось.
Наконец, 9 февраля, встречаясь с представителями Российского союза промышленников и предпринимателей, Путин выступил с инициативой ввести компенсационный налог за несправедливую приватизацию в 90-х годах. Буквально за две недели до этого (случайно ли?) вопрос о подобном налоге обсуждался на встрече одного из самых популярных оппозиционных лидеров Алексея Навального с инвестиционными аналитиками. Навальный предложил использовать опыт Великобритании. Лейбористская партия внедрила этот опыт в 1997 году. Тогдашний министр финансов Гордон Браун объявил о введении единовременного налога на «сверхприбыли», полученные рядом приватизированных компаний в течение первых четырех лет с момента их продажи: 3,5 из 5,2 миллиарда фунтов стерлингов дополнительных бюджетных доходов было пущено на финансирование программ трудоустройства безработных. Эта мера развеяла недовольство, накопившееся по итогам приватизации времен Маргарет Тэтчер.
В отличие от Великобритании, в России приватизация всегда была своего рода «дамокловым мечом», висящим над головами крупных бизнесменов. Не случайно именно в 2003 году, когда началось «дело ЮКОСа», Счетная палата выпустила доклад, в котором говорилось о нечестности приватизации. Бизнес, конечно, заинтересован в легитимации итогов приватизации. Но введение нынешнего налога эту проблему не решит: несправедливость приватизации, по мнению большинства населения, заключается не только в низкой стоимости проданных активов, но и в самой схеме залоговых аукционов. Неясно также, что делать с компаниями, которые уже несколько раз сменили собственника. В своем блоге в Twitter Алексей Кудрин написал, что введение разовых взносов ухудшит и правовую, и экономическую среду в России. В любом случае дискуссия по налогу только предстоит, и рассматривать его как эффективный ресурс для пополнения бюджета — ошибочно.
Все эти меры по наращиванию доходов или сокращению расходов выглядят недостаточными, прежде всего, учитывая сохранение высокой зависимости экономики России от мировой энергетической конъюнктуры, запредельного уровня коррупции, неэффективности бюрократии. Сегодня даже представители госсектора признают важность проведения рыночных реформ: 13 февраля в газете «Коммерсант» была опубликована статья главы ВТБ Андрея Костина, в которой он призвал элиту поддержать Владимира Путина на пост президента в обмен на его обязательства провести реформы, осуществить кадровую чистку и отказаться от участия в следующих президентских выборах. Беспрецедентная для нынешнего режима ситуация: подобные призывы звучат, по сути, изнутри власти, в едва ли не ультимативной форме. «Резервы восстановительного роста — исчерпаны. «Жизнь в обмен на нефть» не имеет будущего. Уровень жизни людей вырос. Необходимо завершить начатые структурные реформы. Пенсионная система. Медицина и образование. Энергетика. ЖКХ. Естественные монополии. Резко сократить роль государства в экономике, приватизировать госкомпании и ряд госкорпораций. Надо повысить эффективность государственного регулирования рыночной экономики… Либерализовать доступ иностранных инвесторов на российский рынок, неважно — европейцев, арабов или китайцев. Начать реальную работу по сокращению коррупции. Все это придется делать, не отказываясь от макростабильности, а значит, и определенного ограничения государственных расходов», — считает Костин.
Управленчесая стилистика Путина всегда страдала от отсутствия в ней долгосрочной стратегии и от того, что решения принимаются по принципу «перебежек» на короткие дистанции: сначала ставится политическая задача, а уже потом кабинет министров думает, как и на какие средства это сделать. Российское правительство, конечно, найдет ресурсы для финансирования предвыборных обещаний Владимира Путина — тем более, что мировые цены на нефть (на фоне обострения ситуации вокруг Сирии) бьют очередные рекорды. Однако «дьявол кроется в деталях», и борьба вокруг источников повышения доходов только предстоит. «Где взять деньги?» — этот вопрос теперь будет главной головной болью российского правительства, которое, нельзя забывать, сначала предстоит сформировать после избрания нового главы российского государства.
