Институт современной России

«75 стран мира являются потребителями высокотехнологичной продукции ОАО «Уральский оптико-механический завод, — сообщает посетителю бегущая строка на главной странице сайта государственной корпорации «Ростехнологии». «97 российских городов оснащены светодиодными светофорами производства того же завода, — гордо продолжает все та же бегущая строка. 30% мирового производства титана [приходится на  долю корпорации "ВСМПО-АВИСМА"], 40% неонатальной техники на рынке России [производится на ОАО "Уральский оптико-механический завод"]»… Посетитель впечатлен — нешуточные цифры.

Согласно данным газеты «Коммерсант», на базе промышленных активов «Ростехнологий» существуют 24 холдинга: девять из них относятся к категории оборонно-промышленных (в том числе «Машиностроитель», «Базальт», «Сплав», «Прибор»), 11 являются «гражданскими и двойного назначения стратегически значимыми» («Вертолеты России», «РТ-Биотехпром», ОДК, концерн «Сириус» и др.), два — гражданскими стратегически не значимыми («РТ-Авто» и «РТ-Стройтехнологии»). В июле 2008 года указом президента Медведева (забавно, что президент Медведев, с одной стороны, громко выступающий против усиления влияния госкорпораций, с другой— радушно подписывает указы такого характера) «Ростехнологии» получили в свое распоряжение акции чуть менее пятиста предприятий — акционерных обществ и федеральных унитарных предприятий России, в том числе и акций автомобильного гиганта «АвтоВАЗа»(25%), «ВСМПО-Ависма» (60%), «Камаза» (37,8%), «Автодизеля» (30%) и «Русспецстали» (25%). Для того, чтобы отчетливо представить себе масштаб сего госкорпоративного монстра, достаточно задуматься над общей численностью сотрудников «Ростехнологий» — она составляет около 940 тыс. человек (при примерно 75 млн трудового активного населения страны).

Прошлым летом вынесенный Медведевым на повестку дня вопрос о ликвидации госкопрораций после возвращения Путина на пост президента страны заменен вопросом о создании новых компаний-«монстров»: будущие кадровые перестановки будут неизбежно сопровождаться раздачей крупных госактивов под контроль «заслуженным» госолигархам — «предпринимателям» особой категории, контролирующим госактивы, как собственные закрома.

Что же касается Путина, то в февральской предвыборной статье он назвал практику создания госкопрораций оправданной и дал понять, что ставка на подобные институты будет продолжена. Так что эта малоэффективная, предельно непрозрачная и не имеющая в мире аналогов форма юридического лица, скорее всего, сохранит свое привилегированное положение в российской экономике.

Создание госкорпораций как формы юридического лица было предусмотрено законом о некоммерческих организациях в 1999 году. До 2005 года в России существовала всего одна корпорация, которая была создана в кризис 1999 года, — Агентство по реструктуризации кредитныхорганизаций (АРКО). Это был первый опыт, который в общей стратегии госполитики был, скорее, маргинальным и исключительным. Фактически речь шла о передаче госкорпорациям некоторых государственных функций, связанных с необходимостью управлять финансовыми ресурсами.

В 2005 году юридический формат госкорпорации приглянулся одному из ближайших друзей Путина — Сергею Чемезову, являвшемуся на тот момент главой федерального государственного унитарного предприятия «Рособоронэкспорт». В 1983-88 годах Чемезов возглавлял представительство ЭПО «Луч» в Дрездене, где в 1985-90 годах работал офицер КГБ Владимир Путин. Тогда они и познакомились. Путину Чемезов обязан своей карьерой. В деле госкорпораций последний стал настоящим первопроходцем: создания новой госкорпорации «Ростехнологии» (на базе ФГУП «Рособоронэкпорт»), в которую вошли десятки оборонных предприятий России, он добивался почти два года.

 

Слева направо: премьер-министр Владимир Путин, глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов и генеральный директор ОАО «Вертолеты России» Андрей Шибитов

 

Объективных причин, способствовавших появлению госкопрораций, было несколько. Во-первых, на второй президентский срок Путина пришелся огромный приток нефтедолларов, стимулировавший амбиции «дирижистов» получить доступ к госресусам для «поднятия экономики». Во-вторых, именно в этот период (особенно большую роль сыграли «цветные революции») проводились активные политические реформы (начало им было положено еще в 2004 году), значительно укрепившие «вертикаль власти», усилившие «Единую Россию» и ее доминирование в парламенте. В результате создавалось ощущение полной политической управляемости, что вело к росту сторонников активной промышленной политики и усиления госрегулирования. В-третьих, в этот период происходит подъем близких к Путину фигур — тех, кто в период его первого срока оставался в тени. Это и Сергей Чемезов, начавший активную аппаратную и экономическую экспансию, Владимир Якунин, ставший во главе ОАО «Российские железные дороги», братья Ковальчуки (один из которых, Михаил Ковальчук, стоял у истоков идеи создания «Роснано») и Геннадий Тимченко, чья компания Gunvor контролирует львиную долю экспорта российской нефти. Все это повлияло наобщую расстановку сил в бизнес-элите и в экономике страны и создало более благоприятные условия для продвижения идей формирования госкорпораций. 2007-й стал годом их расцвета.

На сегодня в России существует шесть разноплановых госкорпораций, в том числе и корпорации, фактически выполняющие функции органов государственной власти. Это Агентство страхования вкладов, Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства (фонд ЖКХ) и «Росатом». Они осуществляют государственные функции и максимально зависимы от «вышестоящих инстанций». Важно отметить, что госкорпорациями называются Объединенная авиастроительная (ОАК), Объединенная судостроительная (ОСК), Объединенная двигателестроительная корпорации, хотя по своей форме они являются акционерными обществами и созданы указами президента, а не федеральными законами. По сути, это пробные попытки государства создать крупные отраслевые холдинги с доминирующим госучастием. Главное, что объединяют эти акционерные общества с корпорациями претензии на масштабные госинвестиции.

 

Премьер-министр Владимир Путин с главой госкорпорации «Росатом» Сергеем Кириенко

 

Еще один вид корпораций — условно «политический». К этой категории можно отнести «Роснано» (до акционирования) и «Олимпстрой». Развитие нанотехнологий было одним из политических приоритетов Владимира Путина. Другим политическим проектом стала подготовка к Олимпийским играм в Сочи, для чего также была выбрана форма госкорпорации. Однако пока работу этих госкорпораций трудно назвать эффективной: Кремлю пришлось менять ее руководство, назначать ей куратора в ранге вице-премьера — Дмитрия Козака. Наконец, корпорация ВЭБ, получив в 2007 году новый статус, фактически закрепила за собой привилегированное положение, унаследованное еще с советского времени.

Что же такого уникального в юридической форме государственной корпорации? Как было сказано выше, это некоммерческая организация, цели которой определены как «осуществление социальных, управленческих или иных общественно полезных функций». Государственная корпорация может осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых она создана, и соответствующую этим целям. Закон об НКО также устанавливал, что корпорации создаются путем принятия специального закона. Отсюда и значительные отличия между существующими в России корпорациями: каждая из них существует благодаря принятию пролоббированного ее руководителями закона. В отличие от обычных НКО, такие компании получают от государства имущественный взнос в виде госпакетов акций. Собственником активов, таким образом, оказывается не государство, а сама госкорпорация, что позволяет ей вывести свою деятельность из-под контроля Счетной палаты РФ.

Главное отличие корпорации от государственной акционерной компании состоит в том, что у корпораций нет акционеров, а значит нет и всех тех цивилизованных форм отчетности и контроля, которые, как правило, присутствуют в любых акционерных обществах. Справедливости ради надо заметить, что уровень корпоративного управления не только в госкорпорациях, но и в государственных акционерных обществах находится на «допотопном» уровне.

Как отметили в своей недавней статье Алексей Навальный и Владимир Ашурков, «подход российского государства к управлению этими важными активами не эффективен, зависим от политических соображений, способствует распространению коррупции, несправедливому обогащению менеджеров и их окружения. Ценнейшие активы лежат мертвым грузом, что уменьшает богатство нации. Советы директоров не в состоянии ни предотвратить халатность, неэффективность и мздоимство в госкомпаниях, ни заставить их руководст­во отвечать за упущения или преступления. Государственные институты, призванные управлять госсобственностью через советы директоров, не способны обеспечить их эффективную работу. До сих пор в  компаниях, контролируемых государст­вом, нет прозрачных процедур назначения и служебной аттестации топ-менеджмента, не созданы системы мотивации руководства, а коррупция и нарушения порицаются лишь на словах». А в госкорпорациях отсутствуют даже формальные институты контроля, присутствующие в акционерных обществах.

В 2008 году комитет Совета Федерации по промышленной политике (под руководством Валентина Завадникова), подготовил доклад, в котором говорилось, что форма корпорации «позволяет выводить значительное количество государственных активов в негосударственную собственность при слабом контроле государства — учредителя государственных корпораций». Кроме того, указывалось на опасное совмещение коммерческой сути корпораций с осуществлением нормотворческих, надзорных, контрольных, правоприменительных функций государства. Доклад тогда остался незамеченным в СМИ, но привлек много внимания в экспертном сообществе. На публичное обсуждение его вынести не удалось из-за опасений негативной реакции со стороны Кремля.  Все это не что иное, как попытка близких к Путину фигур получить в распоряжение огромные госактивы, не заплатив за это ни копейки, но получив все полномочия и возможности для управления ими как своей частной собственностью.

После избрания президентом Дмитрий Медведев сразу стал предпринимать попытки ликвидировать госкорпорации. Всего три года назад, в марте 2009 года, президентский совет по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства предложил упразднить госкорпорации как форму юридических лиц. Это стало настоящей сенсацией — действующие корпорации были значимым элементом экономической политики второго президентского срока Путина.

Авторы концепции указывали, что госкорпорации «создаются преимущественно или даже исключительно для осуществления предпринимательской деятельности», что противоречит закону об НКО. При этом их имущество недавно подписанным законом освобождается от уплаты налога на прибыль. Предлагается преобразовать корпорации, осуществляющие госфункции («Росатом» и «Олимпстрой»), в органы госвласти. «Соединение в госкорпорации функций коммерческой организации и органа государственной власти в конечном итоге приведет к тому, что имущественная ответственность за результаты их хозяйственной деятельности может быть возложена на государство», — заявил Александр Маковский.

Внешэкономбанк (ВЭБ), Агентство по страхованию вкладов (АСВ) и «Ростехнологии» отнесены разработчиками проекта к коммерческим организациям. Их предлагается преобразовать в хозяйственные общества (ООО либо АО) со 100-процентным государственным участием. Разработчики концепции указывают, что ВЭБ получает «необоснованные конкурентные преимущества перед прочими коммерческими банками», что «нарушает принцип единства банковской системы РФ, подконтрольной Центробанку». АСВ, считают авторы документа, «фактически представляет собой страховую компанию», что «явно противоречит статусу госкорпорации как некоммерческой организации». Деятельность «Роснано» и «Ростехнологий» сравнивается со «специализированным коммерческим инвестиционным банком». Наконец, фонд ЖКХ должен быть преобразован в обычный фонд.

 

 

В итоге, Медведеву удалось акционировать только «Роснано». А поручение Медведева, данное премьеру в 2009 году, «подготовить предложения» по реформированию госкопрораций до 1 марта 2010 года правительством Путина было полностью проигнорировано. Более того, на сегодня мы имеем острый персональный конфликт между Медведевым и Чемезовым. Последний был исключен из президентской комиссии по модернизации экономики за «недостаточно активную работу».

В декабре 2009 года на одном из кремлевских совещаний состоялась грубая перепалка между Медведевым и Чемезовым. Глава «Ростехнологий» попросил у президента  разрешения прокомментировать реплику главы государства по теме импортозамещения. «Моя не реплика уже, а приговор. Реплики у вас, а все, что я говорю, в граните отливается», — отрезал тогда Медведев. Столь резкие слова в отношении путинских людей Медведев никогда ни до, ни после этого не произносил. Такая резкость, скорее, свидетельство обратного, а именно политической слабости Медведева, которому теперь придется проводить свою политику в еще более уязвимом статусе премьера.

На днях стало известно, что в правительство, скорее всего, не войдет нынешний вице-премьер и еще один идеолог крупных госкопрораций — Игорь Сечин. Как и Кудрин, он не намерен работать под началом Медведева, с которым «они друг друга на дух не переносят», как рассказал «Ведомостям» один из кремлевских источников. Так что наиболее влиятельные фигуры, как мы видим, бегут от премьера Медведева, оставляя ему кабинет, который по своему влиянию окажется вовсе не «большим», как он презентуется сейчас, а миниатюрным. И беспомощность Медведева на своем посту даст все основания госкорпорациям начать новый этап своей экспансии на российском рынке.