Неприятные новости

В начале октября The Wall Street Journal опубликовал результаты анализа глобальных показателей энергетического рынка, согласно которым США обходят Россию по совокупному производству нефти и газа. Как сообщает газета со ссылкой на Международное энергетическое агентство (МЭА), в июле этого года добыча нефти, газа и сопутствующих топлив в США превысила ежедневные объемы, эквивалентные 22 млн баррелям, в то время как Россия произвела 21,8 млн баррелей. Это означает, что впервые с 1982 года США также произвели больше природного газа, чем Россия. И хотя в производстве сырой нефти США пока уступают России – 10,3 млн баррелей в день против 10,8 млн (лидером производства остается Саудовская Аравия с 11,7 млн баррелей), – разрыв между ними за последние три года сократился в несколько раз.

Успехи США на энергетическом рынке вызваны прежде всего «сланцевой революцией», положившей конец энергетической зависимости страны и ставшей причиной глобальных изменений на мировом рынке нефти и газа. За прошедшие пять лет импорт нефти в США снизился на 15%, газа – на 32%. Согласно прогнозам МЭА, к 2035 году США могут стать крупнейшим в мире экспортером газа, обогнав по этому показателю Россию. Еще несколько лет назад подобный поворот событий мог бы показаться невероятным, сегодня это реальность.

Отрицать очевидность глобальных сдвигов на мировом энергетическом рынке становится все сложнее даже в России. Напомним, что глава «Газпрома» Алексей Миллер не раз публично заявлял, что «сланцевая революция» в США – временное явление, пузырь, который скоро лопнет. Однако многие российские эксперты придерживаются другого мнения. Так, в той же статье The Wall Street Journal приводятся слова Татьяны Митровой, руководителя отдела развития нефтегазового комплекса Института энергетических исследований РАН: «Россия выглядит главным неудачником на мировом рынке». Согласно прогнозам института, начиная с 2015 года экспорт российского газа может снизиться на 25–30%, что приведет к уменьшению ВВП России на $100 млрд.

О заметном ухудшении ситуации в российской экономике говорят оценки Международного валютного фонда. Согласно сентябрьским прогнозам фонда, рост российского ВВП в текущем году составит всего 1,5%. Причем это уже третья понижающая корректировка МВФ за год – в начале года прогноз находился на уровне 3,8%. Замедление роста ВВП – тревожный сигнал для России. Однако обострение ситуации в Сирии и на Ближнем Востоке в целом дает повод к началу дискуссии о том, что возможный военный конфликт в регионе может привести к резкому росту цен на нефть, что якобы открывает для России дополнительные возможности. Ведь порядка 40% бюджета России и около 70% экспортных доходов дает именно нефтегазовый сектор.

Теоретически высокие цены на нефть могли бы позволить России провести экономическую модернизацию, о которой правительство говорит начиная с середины 2000-х: снизить темпы инфляции, сократить бюджетные расходы, улучшить инвестиционный климат и в конечном итоге сократить зависимость экономики от экспорта сырья. Однако в реальности это невозможно. И на то есть целый комплекс причин.

Ближневосточный парадокс

Как известно, цены на нефть определяются рядом факторов: глобальным спросом, спекулятивным давлением на финансовые рынки и геополитической обстановкой. Глобальная рецессия привела к общемировому падению цен на нефть, и хотя спрос постепенно восстанавливается (рост заметен в США, Европе и особенно в Китае), прежних значений он пока не достиг. Поэтому сегодня принципиальных изменений в ценах на нефть ожидать не приходится. Единственным фактором, оказывающим воздействие на колебания нефтяных цен, остаются спекуляции на фондовых рынках, вызванные различными кризисами, в том числе военными конфликтами.

К примеру, в прошлом году после введения США и странами ЕС санкций против Ирана цены на нефть подскочили на 20–30%, достигнув отметки $110 за баррель. Угрозы иранского правительства перекрыть Ормузский пролив (узкий канал, открывающий доступ в Персидский залив, по которому ежедневно транспортируется 17 млн баррелей нефти – 18% общемирового потребления) стали дополнительным стимулом роста. Однако к началу 2013 года уровень цен вновь снизился.

В текущем году обострение ситуации в Сирии опять подтолкнуло нефтяные цены вверх. Повышающая тенденция достигла пика в августе этого года. После того как правительство Башара Асада предположительно использовало химическое оружие против гражданского населения, в результате чего погибли, по разным оценкам, от 300 до 1500 человек, США выступили с призывом о необходимости нанесения военных ударов по Сирии. В преддверии возможного вторжения цены на нефть вновь пошли вверх.

Средняя цена нефтяной «корзины» ОПЕК

По оценкам аналитиков банка Société Générale, если бы военные удары состоялись, цены на нефть могли бы взлететь до $150 за баррель, достигнув уровня кризиса 2008 года. На протяжении двух недель в конце августа – начале сентября рынки жили в ожидании решения о начале войны в Сирии. В итоге нефть марки Brent в конце августа достигла отметки $117 за баррель, хотя еще в июне ее цена не превышала $100. Впрочем, дополнительным фактором роста в летний период стала дестабилизация ситуации в Ливии, где с прошлого года положение продолжает ухудшаться.

Стоит отметить, что основные опасения инвесторов были связаны не с производством нефти в самой Сирии, где добывается всего 50 тыс. баррелей – объемы, не влияющие на мировое потребление, а с возможностью распространения конфликта на соседние страны: Иран, Ирак, Турцию, Иорданию, Ливан. В Ираке, например, производится порядка 3 млн баррелей нефти в день – около 3% мирового объема потребления. А Иран добывает 2,7 млн баррелей нефти в день и при этом контролирует часть Ормузского пролива. И хотя на смену Махмуду Ахмадинежаду на пост иранского президента пришел более умеренный Хасан Рухани, его реакцию на американское вторжение в Сирию, являющуюся давним стратегическим партнером Ирана, предсказать было бы сложно.

Дорого, невыгодно

Казалось бы, Кремлю выгоден военный сценарий на Ближнем Востоке: высокие цены на нефть должны бы принести дополнительную прибыль в проседающий российский бюджет. Однако практика последних лет показывает, что подобные всплески нефтяных цен, как правило, не бывают продолжительными. Военные конфликты в Египте, Ираке, Ливии последних лет проходили по схожему сценарию: краткосрочное повышение цен и последующее понижение. Странам ОПЕК не нужны излишне высокие цены на нефть, поскольку они создают дополнительные стимулы для поиска и развития альтернативных источников энергии, повышения энергоэффективности и т. п. Страны ОПЕК предпочитают надежную «золотую середину» – в районе $90–100 за баррель. В случае военного конфликта ОПЕК готова выпустить на рынок имеющиеся в распоряжении у стран-членов значительные объемы нефтяных резервов, которые стабилизируют нефтяные цены.

Даже если теоретически рассмотреть ситуацию, при которой цены на нефть резко возрастут и задержатся на этом уровне, России это не поможет. Более того, дестабилизация Ближнего Востока может обернуться для России целым рядом неприятностей, перевешивающих краткосрочный выигрыш от роста цен на нефть. Во-первых, это сокращение военного экспорта в регион. Во-вторых, российские нефтяные компании сейчас пользуются льготами, привязанными к ценам на нефть, для финансирования своих инвестиционных проектов. В свое время они приложили немало усилий, чтобы этих льгот добиться, и повышение цен на нефть сведет их усилия на нет. Наконец, как недавно отметил министр финансов Антон Силуанов, любое изменение цены на нефть означает, что нефтегазовые доходы будут изыматься в счет Резервного фонда и режим бюджетной экономии отменен не будет. Кроме того, в случае изменения расстановки сил на Ближнем Востоке может сложиться ситуация, при которой Катар начнет теснить «Газпром» с европейского рынка газа.

Иными словами, конфликт в Сирии не предвещал для Москвы ничего хорошего. Женевские договоренности министра иностранных дел России Сергея Лаврова и госсекретаря США Джона Керри позволили избежать военного сценария. Как только стало известно, что Россия и США с участием инспекторов ООН разработают план химического разоружения Сирии, цены на нефть пошли вниз. За сентябрь нефть марки Brent потеряла 5% стоимости. Впрочем, здесь свою роль сыграл еще один фактор – ожидания инвесторов в отношении прекращения работы правительства США.

Проблема зависимости российской экономики от цен на нефть уже давно превратилась в риторическую. Политическая история России последнего десятилетия наглядно демонстрирует, что, даже несмотря на благоприятную экономическую конъюнктуру, высокие цены на нефть, значительные темпы роста ВВП (7–8% в середине 2000-х), российское правительство не способно осуществить необходимую модернизацию. Причин тому немало – от сложившейся в советский период структуры производства до отсутствия политической воли. Ключевую роль играет тот факт, что стратегические активы страны находятся под контролем узкой группы политической элиты, представители которой получают сверхдоходы путем различных коррупционных схем, не имеют стимулов к изменению сложившегося расклада и никогда не расстанутся с властью добровольно. Однако глобальные изменения энергетического рынка, замедление экономического роста страны, рост социального напряжения – все это оставляет власти крайне узкий коридор для маневров на случай кризиса. И это, в свою очередь, обостряет политические риски прежде всего для самой правящей элиты.