Институт современной России

Аннексия Крыма, осуществленная Россией под предлогом защиты прав «соотечественников за рубежом», посеяла на постсоветском пространстве недоверие к российской политике в отношении соотечественников. Термин «соотечественник» стал ассоциироваться с территориальными амбициями и военной агрессией, в особенности в Европе. Хотя в США подобный сценарий маловероятен, российское вмешательство в президентские выборы 2016 года повысило уровень угрозы и заставило взглянуть на внешнюю политику Кремля под другим углом.   

По данным Бюро переписи населения США за 2017 год, русский — седьмой по распространенности иностранный язык в США: 889 707 американцев говорят дома на русском языке. При наличии такого охвата организации российских соотечественников вполне можно считать инструментом «мягкой силы» и посредниками в продвижении внешнеполитической идеологии Кремля. Однако, по словам президента Конгресса русских американцев Наталии Сабельник, основная их деятельность направлена на изменение представления американцев о россиянах в контексте токсичного имиджа России (а значит, и всех россиян), сложившегося в американской политике. 

Каким образом эти организации пытаются влиять на американский общественный дискурс о России? Продвигают ли они российские внешнеполитические нарративы и если да, то какие? В чем эти нарративы и стратегии противоречат национальным интересам США?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы проанализируем деятельность нескольких организаций российских соотечественников, действующих в США: «Русской молодежи Америки» (РМА), Конгресса русских американцев (КРА), заявляющего о своей финансовой независимости от российских государственных органов, и Координационного совета организаций российских соотечественников США (КСОРС) — наиболее авторитетной структуры, объединяющей все официальные организации соотечественников. Все они заявляют, что занимаются распространением русской культуры, языка и духовного наследия с целью борьбы с русофобией и улучшения российско-американских отношений. Исследование охватывает период с 2014 (аннексия Крыма) по 2020 год. 

  

Построение диаспоры

В российском политическом и общественном дискурсе слово «соотечественники» употребляется в ином значении, чем в западном. Если на Западе это понятие означает «земляки, граждане одного государства», то в российском политическом лексиконе оно используется в качестве собирательного термина, который в любой момент времени может относиться к гражданам России, проживающим за ее пределами, ко всем этническим русским вне зависимости от их гражданства, ко всем русскоговорящим людям или к любому, кто проявляет духовную или эмоциональную связь с Россией^[1]. Это значит, что количество «соотечественников за рубежом» может составлять от пяти миллионов, если речь идет строго о российских гражданах, проживающих за границей, до 146 миллионов, если учитывать и другие категории лиц^[2]. Соотечественников следует также отличать от русской диаспоры в целом: чтобы быть членом диаспоры, достаточно просто идентифицировать себя с ней, тогда как соотечественники занимаются культурным и политическим активизмом. 

В этом смысле эволюция политики Москвы в отношении соотечественников неразрывно связана с лихорадочным поиском новой русской идентичности, начавшимся после распада СССР. Сужение государственных границ до их нынешних очертаний было болезненным и травматичным процессом для всего населения бывшего Советского Союза, в особенности для тех членов диаспоры, кто поневоле оказался по ту сторону новой российской границы. С образованием новой страны, Российской Федерации, возникла необходимость пересмотреть вопрос о том, кого считать «нашими за рубежом».  

Чтобы избежать сугубо этнической коннотации «русскости», понятие «соотечественники» в его гражданском значении закрепили в федеральном законе «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» (1999 год). Согласно закону, к «соотечественникам за рубежом» относятся граждане Российской Федерации, постоянно проживающие за ее пределами, бывшие граждане СССР, а также выходцы из Российской империи, которые не имеют российского гражданства, но стремятся установить «духовную, культурную и правовую связь» с Россией. Несмотря на строго декларативный характер документа, он признает русские общины за рубежом частью великой русской нации, даже в случае если соотечественники уехали из страны по своей воле. Таким образом, политика в отношении соотечественников имеет двоякую цель: она сокращает разрыв между российскими государственными и национальными границами, обозначая островки «русскости» за пределами России и при этом создавая в странах пребывания группы влияния, которые могли бы выступать проводниками ее интересов на международной арене.

Тот факт, что российские власти долгое время не уделяли достаточного внимания работе с диаспорой (и соотечественниками), объясняется несколькими причинами. До экономического подъема середины 2000-х у Кремля не было ресурсов, необходимых для поддержания контактов с глобальной русской диаспорой: неустойчивое экономическое положение, озабоченность по поводу территориальной целостности нового российского государства и сепаратистских настроений в Чечне к этому не располагали. Лишь после того как Путин консолидировал власть в своих руках, государственный аппарат обратил внимание на новую диаспору.   

На политику в отношении соотечественников повлияли и «цветные революции» в Украине, Грузии и Кыргызстане в 2003-2005 годах. Уличные протесты, приведшие к власти прозападных лидеров, были восприняты российской политической элитой как вмешательство Запада с целью втянуть Украину в сферу своего влияния. Впрочем, в США и других странах организации русской диаспоры существовали еще до того, как российская элита взялась за институционализацию сообщества соотечественников. К примеру, Конгресс русских американцев был образован в советский период представителями русской эмиграции, антикоммунистами и поборниками «религиозных православных ценностей». 

Нынешний формат российской политики в отношении соотечественников придумал бывший помощник президента, автор концепции «суверенной демократии» Владислав Сурков^[3]. Соотечественники, которые прежде считались бременем для экономики и по большому счету игнорировались, теперь превратились в объект национальной безопасности и инструмент «мягкой силы» в информационной войне против Запада. Вместе с тем были тщательно изучены стратегии участников гражданских протестов и негосударственных организаций, продвигающих демократию, чтобы наиболее успешные из них затем интегрировать в российскую публичную дипломатию.   

Постепенно Россия стала играть роль территориального ядра, вокруг которого должны объединиться соотечественники, а рост цен на нефть позволил увеличить бюджет на диаспоральную политику. В результате русские, постоянно проживающие за рубежом, были встроены в некую иерархическую структуру и превратились в «щупальца» Кремля, с помощью которых он может усилить свое влияние за рубежом и укрепить имидж России как цивилизации с тысячелетней историей. Такой подход обязательно предполагал приверженность организаций диаспоры внешнеполитическому курсу России и ограниченные возможности в плане влияния на политику в отношении соотечественников.  

Важно отметить, что, согласно поправкам к закону о соотечественниках, принятым в 2010 году, признание своей принадлежности к соотечественникам «является актом их самоидентификации, подкрепленным общественной либо профессиональной деятельностью» по сохранению русского языка, истории и культуры и укреплению дружественных отношений между государствами проживания и Россией. Эти поправки фактически превратили соотечественников в политических и культурных активистов, продвигающих позицию России за рубежом.   

В 2007 году был создан Всемирный координационный совет российских соотечественников (ВКСРС), представляющий их интересы в органах власти РФ и обеспечивающий взаимодействие между дипломатическими миссиями и местными объединениями соотечественников. ВКСРС является верхушкой зонтичной структуры, которой подчиняются все региональные и страновые координационные советы соотечественников. В том же 2007 году был образован фонд «Русский мир», совместный проект МИДа и Минобрнауки, а в 2008-м — подведомственное МИДу Россотрудничество (Федеральное агентство по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству). Если «Русский мир» занимается финансированием проектов, нацеленных на сохранение русского языка, культуры и истории за рубежом, то в задачи Россотрудничества входит реализация инициатив в сфере публичной дипломатии и защита интересов соотечественников. 

Наиболее важные области политики, согласно закону о соотечественниках, касаются формирования русскоязычного информационного пространства, популяризации и сохранения русского языка, культуры и истории, улучшения имиджа России за рубежом и дипломатических отношений между Россией и странами проживания. Все нами организации действуют в соответствии с этими принципами. Соотечественники упоминаются в принятой в 2015 году Стратегии национальной безопасности РФ, о защите их «прав и законных интересов», содействии их консолидации и «сохранению самобытности российской диаспоры» говорится и в Концепции внешней политики, утвержденной в 2016-м. Все это не оставляет сомнений в том, что работа с соотечественниками является частью внешнеполитического процесса.

Включению культурной дипломатии во внешнеполитическую стратегию способствовал опыт западных культурных институтов, добившихся успехов в работе с общественным мнением и формировании позитивного восприятия в странах пребывания. С точки зрения Москвы, объединения соотечественников представляют собой особый культурный институт, который, занимаясь поддержкой русского языка, традиций и искусства, может помочь в продвижении положительного образа России и тем самым понизить значимость более спорных вопросов двусторонних отношений^[4]. Более того, деятельность соотечественников укрепляет великодержавный статус России и подтверждает тезис Владимира Путина о том, что Россия «не просто страна, а отдельная цивилизация».

Кроме того, «соотечественник» — довольно гибкая категория идентичности, и в разных странах ее смысловой объем различается. Так, в США и других западных странах соотечественники выступают носителями и проводниками русской культуры, истории и ценностей. В странах, граничащих с РФ, они могут стать объектами, подлежащими защите, в том числе вооруженной, со стороны России. В марте 2014 года под предлогом защиты прав российских соотечественников была осуществлена военная операция в Крыму. Именно эта двойственность делает соотечественников столь привлекательной стороной внешнеполитического процесса. 

Кремль, несомненно, готов инвестировать в движение соотечественников, считая его полезным инструментом в своем внешнеполитическом арсенале. Однако большинство институтов, финансирующих и координирующих действия общинных организаций, например Россотрудничество, контролируются государством, а это существенно подрывает усилия соотечественников по улучшению имиджа России в странах их проживания.

  

Оправдание аннексии Крыма и противостояние санкциям

Волны эмиграции из России в США различаются по своим социокультурным характеристикам, и объединить эмигрантов в одну гомогенную группу по принципу любви к России довольно сложно. Многие так называемые глобальные русские и высококвалифицированные профессионалы эмигрировали в Америку в поисках лучшей жизни. Их культурная близость с Россией едва ли может трансформироваться в полезный для Москвы политический капитал. Важно иметь в виду, что движение соотечественников лишь один из сегментов обширной российской диаспоры. Соотечественники занимаются общественной деятельностью, активно участвуют в сохранении русского языка, культуры и истории, тогда как рядовым членам диаспоры достаточно просто идентифицировать себя с ней.

Вскоре после аннексии Крыма в 2014 году объединения российских соотечественников в США занялись лоббированием и организацией акций, направленных на оправдание вооруженного захвата полуострова. Так, «Русская молодежь Америки» (РМА) провела перед зданием штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке акцию против «возрастающего неофашизма» в Украине, в поддержку «дружбы и сотрудничества между российским и украинским народами». Участники пикета против Майдана, организованного РМА на Таймс-сквер, держали в руках плакаты «Путин не ваш враг, ваш враг — Уолл-стрит». На акцию против решения США поставить оружие Украине президент РМА Игорь Кочан пришел с плакатом «Нет войне с Россией!».  

Подобный активизм соотечественников согласуется с российским внешнеполитическим нарративом о том, что власть в Киеве захватила «хунта», а к замораживанию отношений России и США привела присущая американской политике русофобия, а вовсе не силовые действия Москвы. Характерно, что Игорь Кочан руководит также отделом по работе с молодежью при Патриарших приходах в США (подразделения Русской православной церкви) и имеет связи в радикальном движении LaRouchePac, продвигающем конспирологические теории о глобальном доминировании.

Акции протеста сопровождались прямым политическим лоббированием отмены антироссийских санкций, связанных с событиями на Украине. Так, в июле 2017 года глава Конгресса русских американцев (КРА) Наталия Сабельник направила открытое письмо президенту Дональду Трампу с просьбой не закреплять на уровне закона санкции против российской экономики. Назвав КРА «признанным голосом русских американцев», Сабельник отметила, что решение президента Обамы наложить санкции на Россию «нанесло урон всеобщему миру», «привело к ненужным экономическим потерям» и «стало серьезным препятствием для конструктивного диалога». Кроме того, «шквал пропаганды», обрушившийся на Россию в ведущих американских СМИ, породил «ненависть ко всему русскому». Тем не менее ничто не мешает «двум великим державам найти путь к мирному и взаимовыгодному сотрудничеству», утверждалось в письме.           

И снова русофобия была использована в качестве средства, которое позволяет возложить на США всю вину за текущее состояние двусторонних отношений и служит аргументом в пользу многополярного мира, где будут уважаться статус России как великой державы и ее стратегические интересы. Эта риторика не только отвлекает от разговора об ответственности и неправомерных действиях России, но и создает видимость того, что такую позицию разделяют все русские американцы, а не только «соотечественники».      

По данным российского Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, «ненависть ко всему русскому», которая якобы пронизывает американский общественный дискурс, в действительности проявляется в маргинализации русскоговорящих IT-специалистов. «Если ты русскоязычный, не живешь много лет в США и зовут тебя Иван Петров, шансы построить в США успешный бизнес в IT <...> у тебя стремятся к нулю», — рассказал изданию The Bell сотрудник одной из крупных IT-компаний, базирующихся в Кремниевой долине. Хотя препятствия на карьерном пути могут быть связаны с недостаточным знанием американской культуры или языковым барьером, подобная формулировка проблемы предполагает дискриминацию по национальному признаку. В данном случае обвинения в русофобии размывают понимание того, какие российские операции за рубежом — открытые и тайные — можно легитимно порицать.

  

Борьба за русско-американскую историю

На якобы русофобский характер полемики вокруг российско-американских отношений соотечественники указывают и тогда, когда речь идет о сохранении русской — точнее, русско-американской — истории. В декабре 2018 года на Гавайях вынесли на обсуждение вопрос о переименовании Русской Елизаветинской крепости, построенной в 1817 году местными жителями под руководством мореплавателей Российско-американской компании, в гавайское Паулаула («форт» на местном наречии).

В ответ на это активисты из русскоязычной диаспоры США составили онлайн-петицию против переименования крепости, упрекнув гавайцев в стремлении переписать историю и стереть следы российского присутствия в Америке. Этот сюжет был охотно подхвачен провластными российскими СМИ, в том числе консервативным телеканалом «Царьград» (основан прокремлевским православным олигархом Константином Малофеевым), который не преминул напомнить, что король гавайского острова Кауаи присягнул на верность императору Александру I. Англоязычный медиапроект Russia Beyond the Headlines (запущен правительственной «Российской газетой», позднее передан компании, управляющей телеканалом RT) обвинил «гавайских националистов» в намерении вычеркнуть Россию из истории островов. Комментируя ситуацию, российские соотечественники заявляли, что вместе с прежним названием сооружения будет утрачена «частица русского исторического наследия» в США. В январе 2019 года спор вокруг достопримечательности привлек внимание и местных СМИ, а год спустя, в феврале 2020-го, было принято решение добавить гавайское наименование Паулаула к русскому названию форта.   

Эта история — яркий пример того, как организации соотечественников апеллируют к российским внешнеполитическим нарративам, тем самым способствуя формированию негативного образа США в российском информационном пространстве. Культурный активизм в случае с Елизаветинской крепостью представляется скорее очередной жалобой на «русофобию», чем попыткой инициировать конструктивную дискуссию о сохранении русско-американской истории.  

Тенденциозная подача информации о подобных событиях и серьезные расхождения в их освещении американскими и российскими СМИ могут вызвать когнитивный диссонанс у русских американцев, подорвать их доверие к американским властям и погрузить в опасную альтернативную реальность, активно пропагандируемую российскими государственными СМИ. Эта ситуация может иметь серьезные последствия для национальной безопасности США.

Смешивая темы сохранения русского культурного наследия и антироссийской политики США, КРА ставит под удар и деятельность самих соотечественников. Несмотря на заявления о том, что эти вещи не связаны между собой, соотнесение борьбы за сохранение исторического названия Елизаветинской крепости с пророссийской политической позицией могло поставить под угрозу социальную интеграцию русских американцев, политизировав их чисто культурные связи со страной пребывания и посеяв в американском обществе сомнения в их бесхитростности.

 

Троянские кони Кремля?

Неудивительно, что общественные организации соотечественников координируют свои действия с российскими внешнеполитическими структурами. Стоит отметить, что большинство стран регулярно поддерживают контакты со своими диаспорами, создают платформы для диалога с ними. К активности диаспор располагает и сама американская политическая культура. В идеале деятельность российских соотечественников может служить благим и разумным целям. Так, в феврале 2020 года РМА совместно с представителями русской диаспоры в Нью-Йорке занималась поиском жилья для российских граждан и студентов, не имевших возможности вернуться домой после закрытия границ из-за пандемии коронавируса.  

Что же в таком случае вызывает беспокойство?

Несмотря на безобидную на первый взгляд деятельность соотечественников, очевидно, что они выступают в роли троянского коня. Их мероприятия финансируются в основном российским правительством — через такие структуры, как Россотрудничество и «Русский мир», единственная цель которых состоит в продвижении интересов Кремля с помощью «мягкой силы». КРА, РМА и КСОРС так или иначе оказывают влияние на американский общественный дискурс, поддерживая внешнеполитические нарративы России — ее великодержавные амбиции и жалобы на пресловутую русофобию, лицемерие американских властей и политику двойных стандартов в отношении России. 

Идеологическое единство соотечественников подразумевает, что внутри русскоязычного сообщества не может быть разногласий по таким важным политическим вопросам, как аннексия Крыма. Тем не менее призывы посольства РФ к проживающим в США россиянам поддержать политику Кремля внесли раскол в их ряды; многие обвинили дипмиссию в создании «пятой колонны». Примечательно, что на выборах в Госдуму в 2016 году 39,72% русских американцев проголосовали за партию «Яблоко», тогда как «Единую Россию» поддержали только 20,37% избирателей.  

Кроме того, общественные организации соотечественников склонны считать себя «голосом» большой российской диаспоры. Лоббируя отмену санкций против России, КРА взял на себя роль выразителя интересов всех русских американцев. Так формируется ошибочное представление о том, что пророссийскую позицию разделяют все члены диаспоры, а не только узкая группа соотечественников. Иными словами, соотечественники пытаются монополизировать культурный и общественный диалог и экстраполировать прокремлевские идеи на все русскоязычное население США, что может помешать развитию нормальных отношений между диаспорой и американскими властями и способствовать росту реальной русофобии в американском общественном дискурсе.    

Тем не менее финансирование со стороны российского правительства и зависимость от политических интересов узких групп, судя по всему, мешают структурам соотечественников в США добиться желаемых результатов^[5]. Парадоксально, но, стремясь утвердиться на международной арене с помощью «жесткой» и «мягкой силы», Кремль приобрел настолько «токсичную» репутацию, что усилия соотечественников оказываются по большей части тщетными. Более того, складывается ощущение, что западная либеральная культура отторгает их и всю кремлевскую культурную дипломатию в ее нынешней форме. Для успешного гуманитарного сотрудничества требуются открытый диалог и способность к самокритике, а это российским авторитарным лидерам чуждо. 

 

Возможное изменение политики?

Впрочем, российские власти, похоже, осознали двусмысленность положения соотечественников за рубежом. В июне 2020 года Евгений Примаков, внук и тезка бывшего российского премьер-министра, сменил Элеонору Митрофанову на посту главы Россотрудничества. Ожидается, что за этим назначением последует коренная реорганизация работы агентства, которое часто критикуют за низкую эффективность как инструмента «мягкой силы». Примаков уже заявил, что ведомству следует строить отношения с соотечественниками на основе общих интересов, не требуя от них пропутинской позиции. Это, по-видимому, подтверждает невозможность найти оправдание одновременно спорной внешней и внутренней политике России и репутационному ущербу, который несут соотечественники.    

Укрепят ли эти перемены движение российских соотечественников или приведут к еще большему его расколу, покажет время.

 

Источники: 

^[1] Космарская, Н. (2011) «Россия и постсоветская “русская диаспора”: противоположные взгляды, конфликтующие проекты», Национализм и этническая политика, 17 (1), стр. 54-74. https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/13537113.2011.550247

^[2] Пигман, Л. (2019) «Российские соотечественники: инструмент или ответственность?», RUSI Journal. https://rusi.org/publication/rusi-journal/russia%E2%80%99s-compatriots-instruments-or-responsibility

^[3] Суслов, М. (2017) «Русский мир»: политика России в отношении своей диаспоры. https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/suslov_russian_world_2017.pdf

^[4] Милош Попович, Эрин Дженн, Юрай Меджихорский (2020). «Атака обаянием или обаятельная атака? Анализ российских и китайских культурных институтов за рубежом». Европейско-азиатские исследования (до выхода в печать), стр. 1-23. https://www.tandfonline.com/doi/epub/10.1080/09668136.2020.1785397?needAccess=true

^[5] Там же.

 

* Анна Уильямс – политический аналитик, Нью-Йорк.

Перевод текста: Диана Фишман.