В свете последних осложнений в отношениях между Россией и США Дональд Дженсен, эксперт Центра трансатлантических отношений при Университете Джонса Хопкинса (США), анализирует новую книгу «Границы партнерства» Анджелы Стент, бывшего советника по России в администрациях Билла Клинтона и Джорджа Буша-мл.
Стент А. «Границы партнерства: российско-американские отношения в XXI веке». Издательство Princeton University Press, 355 стр.
Как говорили в советские времена, жизнь сама продиктовала провал нашумевшей «перезагрузки» отношений США и России, которую проводила администрация Обамы. Рассматривавшаяся некоторыми чиновниками в начале первого президентского срока Обамы как первый шаг на пути к стратегическому сотрудничеству, «перезагрузка» пала жертвой ряда факторов, обеспечивших непродолжительность ее жизни, таких как различные взгляды на мир и ожидаемые результаты этой политики, отсутствие глубоких экономических связей, которые могли бы смягчить неизбежные разногласия, влияние неожиданных международных кризисов и недоверие, унаследованное от эпохи холодной войны.
Через пять лет после начала «перезагрузки» отношения между США и Россией не намного лучше, чем в конце правления администрации Буша. Согласно опросу, недавно проведенному Институтом Гэллапа, на сегодняшний день мнение американцев о России и ее лидере Путине хуже, чем когда-либо за последние 20 лет: теперь Россию видят больше как враждебную или недружественную нацию, чем как союзника или друга.
По мнению все еще многочисленных сторонников «перезагрузки», эта политика помогла добиться существенных достижений, таких как принятие нового договора о стратегических вооружениях, предоставление Россией помощи в войне в Афганистане, сотрудничество по вопросам терроризма, нераспространения ядерного оружия и Ирана, а также членство России в ВТО. Более того, как утверждают сторонники «перезагрузки», в 2008 году американо-российские связи были на самом низком уровне со времен холодной войны, и к концу правления администрации Буша возникла необходимость вывести отношения на более конструктивный уровень. Однако, по мнению критиков «перезагрузки», она существовала только на словах и реальных достижений не принесла. То, о чем говорят как об успехах этой политики, Москва сделала бы в любом случае, так как эти шаги были в интересах самой России. «Перезагрузка», как полагают ее критики, нанесла ущерб интересам безопасности США, оставила без внимания проблемы нарушения прав человека и показала не только Владимиру Путину, но и всему миру слабость и нерешительность США. По мнению критиков, американо-российские отношения в 2008 году действительно были на низком уровне, и на то были причины: Россия вторглась в соседнюю Грузию, что вызвало резкую критику Запада. Какой бы ни была ценность отдельных достижений «перезагрузки», влияние США на постсоветском пространстве в целом заметно снизилось, тогда как влияние России возросло.
В своей новой книге «Границы партнерства: американо-российские отношения в XXI веке» авторитетный эксперт Центра евразийских, российских и восточно-европейских исследований Анджела Стент пишет о том, что конец обамовской «перезагрузки» представляет собой лишь часть более широкой картины, которая уходит корнями в период распада Советского Союза. «Почему, – спрашивает автор, – после холодной войны так сложно оказалось наладить продуктивное и более предсказуемое американо-российское сотрудничество?» (p. XI) По мнению автора, с окончания холодной войны проводилась «не одна, а четыре перезагрузки». Каждый новый американский президент вступал в должность с надеждой на улучшение отношений со своим коллегой в Кремле. И каждый президент, покидая свой пост, чувствовал горькое разочарование.
«Три американских президента пытались подобрать золотой ключик к двери, которая ведет к качественно лучшим американо-российским отношениям с момента распада Советского Союза. Пока такой ключик найти никому не удалось», – отмечает Стент
Анджела Стент четко и объективно описывает историю американо-российских отношений и выделяет ряд факторов, из-за которых отношения каждый раз выбивались из колеи. К ним она относит наследие холодной войны, уменьшение значения России для США после распада Советского Союза, в то время как многим русским сложно смириться с тем, что Вашингтон больше не воспринимает их страну как серьезного соперника, а также возникающие иногда внутренние противоречия в подходе США к России и существенные различия в системах ценностей двух стран. Автор рассматривает три комплекса вопросов, которые страны пытались решить, и находит, что повестка дня американо-российских отношений характеризуется устойчивой последовательностью.
Преодолевая распад Советского Союза, президент Джордж Буш-старший предложил скромный вариант «перезагрузки». Реакция американского президента на распад СССР была осторожной, а цель первой «перезагрузки» состояла в том, чтобы обезопасить советское оружие массового уничтожения. Буш-старший, однако, подвергался критике – в частности, со стороны тогдашнего кандидата в президенты Билла Клинтона – за то, что он не оказал достаточной экономической поддержки посткоммунистической России. Осторожная позиция Буша-старшего повлияла на подход его администрации к продвижению демократии, результатом чего стала низкая заинтересованность США в формировании нового российского общества. От себя хотелось бы добавить, что эта осторожность была вызвана непониманием того, что произошло в августе 1991 года. Американские высокопоставленные политики ошибочно полагали, что августовские события были демократическим прорывом в чистом виде. В действительности, как вскоре стало очевидно, августовские победители представляли собой коалицию сил, в которую входили не только прозападные демократы, но и радикальные русские националисты, советские бюрократы средней руки, бизнесмены и прочие, и объединяло их исключительно желание поражения ГКЧП.
«Шоу Билла и Бориса» – партнерство между Биллом Клинтоном и Борисом Ельциным в вопросе превращения России в страну со свободной рыночной демократией – вначале выглядело многообещающим, по крайней мере по мнению Вашингтона. Анджела Стент проницательно отмечает достижения обоих лидеров, включая первоначальное сотрудничество России по Балканам, нейтрализацию российской оппозиции НАТО и вступление России в «большую восьмерку». Стент верно отмечает, что, несмотря на поддержку США в возрождении России, к концу президентства Клинтона отношения между двумя странами носили в лучшем случае селективный характер: «сотрудничество и соперничество сосуществовали, хоть и в колеблющихся пропорциях» (стр. 13).
По моему мнению, подход Клинтона к России был омрачен двумя существенными недостатками в большей степени, чем полагает автор. Во-первых, понимание Вашингтоном внутреннего развития России было излишне упрощенным. Американские чиновники имели склонность к разделению российского политического класса на реформаторов, сгруппированных вокруг команды Ельцина, и антиреформаторов, угрожавших затянуть страну обратно в коммунизм. Хотя такой подход был в какой-то степени верным, США слишком поздно поняли, что новая Россия развивается не совсем так, как им хочется, и есть вероятность, что они не контролируют этот процесс. Более того, американская политика, возможно, ускорила развитие этой тенденции. Во-вторых, по мере того как становилась очевидной политическая несостоятельность экономических реформ Егора Гайдара, поддерживавшихся Ельциным, США начали отождествлять Ельцина с реформаторами, результаты чего сказываются на американо-российских отношениях до сих пор. Полагая, что у нее нет выбора, администрация США поддержала решение Ельцина о роспуске Верховного Совета в 1993 году и его переизбрание на президентский пост тремя годами позже. В конце концов, несмотря на американскую поддержку, даже Ельцин был возмущен отсутствием у США уважения к российским национальным интересам. И сегодня Кремль пытается воспользоваться неоднозначной ролью Вашингтона в бурных политических событиях в России в те годы для мобилизации своей политической поддержки.
Автор книги напоминает нам, что инициатором третьей американо-российской «перезагрузки» были не США, а Путин, который после событий 11 сентября выступил с предложением двустороннего сотрудничества по вопросам антитерроризма. Возможно, предлагая помощь администрации Джорджа Буша, Путин преследовал несколько целей, таких как повышение значимости Москвы для Вашингтона, приравнивание борьбы России с исламистскими повстанцами на Северном Кавказе к американской борьбе против «Аль-Каиды», а также лучшее понимание насущных интересов России и особенно того факта, что постсоветское пространство представляет собой особую зону российского влияния. Так же как в эпоху Клинтона–Ельцина, первоначальные надежды, связанные с «перезагрузкой», рухнули. Кремль выступил против войны в Ираке, решения администрации Буша о выходе из договора по ПРО и дальнейшего расширения НАТО, а также воспринял «цветные» революции на Украине и в Грузии как результат закулисных усилий Вашингтона и угрозу путинскому режиму. Администрация Буша в свою очередь выражала обеспокоенность авторитарным характером политического курса в России. Разногласия по вопросам противоракетной обороны и Ирана также сыграли роль раздражителей.
Хотя книга в целом чрезмерно, по моему мнению, одобряет обамовскую «перезагрузку», автор достаточно ясно и беспристрастно описывает ее взлет и падение. Особенно стоит отметить описание бессмысленных попыток администрации Обамы наладить отношения с правящим тандемом Дмитрия Медведева и Владимира Путина. «Обама, как и другие западные лидеры, с самого начала решил верить Медведеву на слово и вести себя с ним так, как будто он является фактическим и юридическим лидером России, который хочет сделать российское общество более современным и основанным на законности», – пишет автор (стр. 216). Это был серьезный просчет. Сомнительно, был ли Медведев когда-нибудь независимой фигурой на посту президента и насколько он заслужил то внимание, которое ему уделял Белый дом. Более того, представление администрации Обамы о Медведеве как о возможной «либеральной» альтернативе Путину привело к преувеличению Белым домом возможностей реформировать существующую российскую систему, а также к возникновению напряженности в отношениях с Путиным.
Стент подчеркивает, что после возвращения Путина в Кремль политика российского лидера по отношению к США все больше была связана с политическими событиями внутри обеих стран. После уличных демонстраций в Москве, последовавших за фальсификацией парламентских выборов, Путин воспользовался антиамериканскими настроениями для мобилизации своей политической поддержки и восстановления контроля. С самого начала «перезагрузки» администрация Обамы заявляла о своей готовности вместе с российским гражданским обществом решать проблемы защиты прав человека, но когда Кремль начал наступление на оппозицию, США, казалось, были настолько связаны решением других проблем с Россией, что не могли позволить себе резко реагировать на события.
«Три американских президента пытались подобрать золотой ключик к двери, которая ведет к качественно лучшим американо-российским отношениям с момента распада Советского Союза. Пока такой ключик найти никому не удалось», – делает вывод Стент (стр. 274). Также не создается впечатления, что Вашингтон усвоил уроки прошлых лет. Сделав временную паузу в американо-российских отношениях в 2013 году, Обама и его команда, по слухам, пытаются их восстановить, потихоньку договариваясь о встрече с российским президентом этим летом.
Стент рекомендует американским политикам не забывать о том, что Россия – важная страна, которая сталкивается с серьезными внутренними проблемами и которая смотрит (и будет смотреть) на мир иначе, чем Соединенные Штаты; что Вашингтон должен проявлять сдержанность в обсуждении внутренних российских событий; что США должны сосредоточиться на тех областях, в которых Америка и Россия могут и должны сотрудничать. Эти рекомендации в основном разумны, но если США будут следовать им, Кремль может воспринять это как слабость, которая и подорвала «перезагрузку». Таким образом, у читателя этой замечательной книги наверняка возникнет вопрос, что бы порекомендовала автор кремлевским руководителям для того, чтобы изменить поведение России.
