Институт современной России

Совсем недавно, в конце 1980-х, в России и на всем пока еще советском пространстве происходили большие перемены. Сталинизм был прямо и безоговорочно осужден республиками, вскоре вставшими на путь демократии и законности. Многие тогда решили, что под XX веком подведена черта и Сталин остался в прошлом. Россия одержала над ним победу. Вышла из диктатуры, этот опыт пережит и преодолен.

Сейчас тот оптимизм кажется легкомысленным. 

В нынешней России создан режим, исповедующий сталинизм. Если Ленин ассоциируется только с Мавзолеем, то Сталин – это повседневность режима. Принято считать, что режим Путин не определился в своем отношении к Сталину, не педалирует эту опасную для себя тему. Но это не так. У путинского режима вполне четкое отношение к Сталину и сталинизму. Оно, во-первых, связано с истоками режима. ФСБ как наследник КГБ, ГПУ, ВЧК не может выступить против сталинизма как идеи и практики; Сталин – их патрон, их судьба, их биография. Во-вторых, с точки зрения режима, Сталин – это символ Великой Отечественной войны; эту священную тему никому не позволительно трогать руками. В такой логике Сталин вышел победителем из войны, поэтому преступником он быть не может. Но война, где Сталин выдвигается на первый план, обеляется, очищается, – это мифологизированная война путинского режима.

Именно этим обусловлен выбор властно-победного образа Великой Отечественной и образа верховного главнокомандующего, безжалостного к врагу и к собственному народу – ко всем убитым, замученным, выстоявшим, выжившим. Говорят, что историю пишут победители. Присваивают, приписывают, редактируют, фальсифицируют. В этом смысле наследники Сталина действительно победили: теперь у России сталинская версия войны и «правильный» Сталин. Прошлое отформатировано и используется, чтобы владеть, повелевать, подчинять и угнетать. По-сталински.

Такой подход не мешает порассуждать о преступном в сталинизме. Но строить на этом образ Сталина, его времени и государства, режим Путина не стал. Это против его интересов. Поэтому сегодня иногда произносятся осуждающие сталинизм речи, сохраняются памятники и музеи, посвященные жертвам репрессий. Но все это находится на периферии политики и политического образования. Не из таких тем создается история, полезная режиму.

Режим Путина сегодня развивается по пути новой сталинизации. Конечная цель такого маршрута известна. Чем большую силу набирает в обществе неосталинизм, тем явственнее опасность появления нового Сталина. В новых современных формах, но со старыми задачами – чтобы единолично распоряжаться властью и собственностью, владеть пространством и людьми, каленым железом выжигать инакомыслие, наводить страх массовыми репрессиями, грозить соседям, претендовать на мировую гегемонию. В 2014–2020 годах неосталинизм вошел в России в решающую фазу.

Сталинизация общественного сознания – одна из коренных задач режима. Чем больше присутствует Сталин в массовом сознании (и в коллективно бессознательном) российского народа, тем меньше шансов на развитие гражданского общества и  демократизацию.

Сталинизация предполагает пропаганду Сталина, как лобовую, открытую (через связь с Победой), так и неявную, ползучую – через установку памятников, выпуск печатной продукции, кино и телесериалов, продвижение мифов о вожде в школьной программе. Очевидно, что это именно государственная программа. Иначе сталинизация не имела бы такого эффекта. То, что сам режим при этом дистанцируется от темы сталинизма, многое говорит о его природе: все важное осуществляется не публично, а в формате скрытых спецопераций.

В рамках спецоперации «Сталин» вербуются неосталинисты. И здесь надо с сожалением признать, что пропаганда падает на благодатную почву. Торжество неосталинизма – результат усилий не только власти, но и самого народа, поверившего в миф о Сталине как герое-победителе и «отце нации», грозе богатых и защитнике «трудящихся и угнетенных». Образ Сталина – это глубокая внутренняя тяга русского народа, его историческая склонность, проявляющаяся в разных социальных и культурных слоях.

По меркам истории Сталин случился совсем недавно, и Россия по-прежнему отравлена этим ядом. В культурном и психологическом смысле мы остаемся сталинским обществом. И то, что сталинизм не разоблачен как зло, не осужден как неприемлемый социальный опыт, а, напротив, нормализован пропагандой путинских десятилетий, и сделало возможной массовую сталинизацию.

Но эти годы также показали, что неосталинизм – тупиковый путь. В опоре на него хищный вождистский режим может существовать, а вот страна – нет. Главным препятствием для нее становится сам Сталин, в образе которого аккумулируется в бродящая в социальном организме муть: антидемократизм и антизападничество, ощущение себя «в кольце врагов» – все это выводится на поверхность и отливается в самые уродливые формы. Именно эти формы и их содержание в конечном счете деморализуют общество, разлагают его и обрекают на отсталость. 

Мы – общество, зараженное Сталиным. Наша историческая задача – в поиске противоядия и адекватного лечения. Десталинизация (как и денацификация) – путь к выздоровлению, и это наиболее очевидный выход для нынешней России, возможность стать современной страной.

Массовые выступления в Беларуси лета 2020 года, как и протесты в Москве 2019-го, во многом выразили не только сопротивление обществ диктаторам и диктатуре, но и их борьбу с историческим фундаментом, обозначив способ самоочищения наций и преодоления сталинизма как исторической травмы.

Видимо, именно сейчас для российского и белорусского народов, во многом попустительствовавших укреплению постсоветских диктатур, наступило время окончательного выбора. Неосталинизм или десталинизация? Свободное общество или послушные массы? Середины тут нет. Все, кто ее пытается найти, – вольные или невольные попутчики режимов Путина и Лукашенко.

* Леонид Невзлин – известный предприниматель, филантроп и попечитель ИСР.

Более ранняя версия данной статьи была опубликована на сайте Радио «Свобода».