В сентябре в московской галерее Айдан Салаховой прошла новая выставка политических работ абсурдиста Латышева.
"Константина Латышева", — считает Анна Толстова, арт-критик Коммерсанта — "можно спокойно представлять как автора главной картины нулевых — "Путкина", где наше все с хрестоматийного тропининского портрета приобрело черты нашего не сходящего с экранов ничего." А первая фраза биографии художника, написанной для Музея Актуального Искусства, убийственно проста и понятна каждому россиянину: “Мальчик из хорошей московской семьи мог стать бандюком или олигархом, а стал художником”.
Путин и Медведев. 2011, принт на виниле, 120 х 203.5 см, 5 экземпляров.
Многие из последних "шуток" художника, включая Красную площадь с двумя мавзолеями "Путин" и "Медведев", и карту России с проектом двух Кремлей, второго — в Сибири ("в связи с обширностью России и по эстетическим соображениям симметричности"), выполнены в лучших традициях соц-арта.
"Это откровенно политические работы," — считает Милена Орлова, главный редактор журнала Артхроника. А Света Жаворонкова, обозреватель ARTinvestment.ru, отмечает в своей статье картину с изображенным в виде страуса обывателем, произносящим: «Я всегда слежу за политическими новостями, чтобы вовремя спрятать голову».
Когда "вольница девяностых закончилась, нулевые встретили современное искусство хоругвеносными погромами, кафкианскими процессами и министерскими запретами, и как-то постепенно выяснилось, что соц-арт с фигой в кармане по-прежнему весьма актуальная художественная позиция", — объясняет Анна Толстова. Ей больше всего понравились работы, в которых "при всей плакатной наглядности образа и плакатной же прямолинейности текста между картинкой и словом появляется зазор, из которого несет холодком дадаистского абсурда. Например, плакат "Москва—Нью-Йорк" с грязно-зеленым, советских еще времен поездом, лучше всяких аналитических исследований говорящий о перспективах российской модернизации."
Работы художника уже не так смешны, как раньше — кажется, Константина Латышева больше не хватает на привычный жизнеутверждающий сарказм. Хватает только на грустно-ироничную констатацию фактов с отчетливым пониманием собственного бессилия, и это бессилие физически ощущается пришедшими на выставку.
