Георгий Сатаров, известный политический аналист и бывший помощник Президента Бориса Ельцина, а также эксперт Института современной России, анализирует modus operandi избирательной кампании лидеров ЕдРа и общую картину последствий выборов в Думу-2011. Часть первая.
За два дня до выборов в разговоре с коллегой мы пришли к единодушному, хотя и не блещущему оригинальностью мнению: путинский режим обречен. Еще определеннее был наш ответ на вопрос «когда»: от двух дней до пяти лет. Тем не менее, финиш избирательной кампании все равно воспринимался как неожиданность.
Снижение рейтинга «Единой России», как и рейтингов дуумвиров, социологи начали фиксировать примерно с середины 2010 г. В это же время начал постепенно расти процент граждан, выражавших в социологических опросах готовность к участию в протестных публичных акциях.
Сначала изменения были медленными, но нельзя сказать, что власть не обращала внимания на ранние тревожные симптомы. Были приняты все возможные предохранительные меры: не были зарегистрированы партии, находящиеся вне зоны кремлевского манипулирования; списки кандидатов от партий, допущенных к выборам в силу их стерильной безопасности, были вычищены железной рукой; от выборов был отстранен миллиардер Прохоров, слишком серьезно подошедший к своим новым обязанностям.
Все это должно было помочь получению желаемого результата. Однако, в то же время контраст между негативной динамикой общественного мнения и довольно мирной обстановкой расслабляюще действовал на власть. Наверное именно поэтому рутинный, с точки зрения кремлевских политтехнологов, политический акт привел к совершенно неожиданным последствиям.
Страна с нетерпением ждала разрешения интриги — кого назначат следующим президентом. А 24 сентября на съезде «Единой России» интрига разрешилась вполне тривиально: Путин вернул себя на президентский пост. В советской всепобеждающей помпезности съезда партии власти не было ничего необычного. Привычной оказалась и форма объявления: типичный для Путина цинизм на грани издевательства. А вот реакция людей была неожиданной. Многие, очень многие не просто обиделись, а рассвирепели. Десять лет глотали ложь, хамство, прибаутки мелкого хулиганья и терпели. А тут разъярились.
Прав был замечательный американский социальный психолог Курт Левин со своей теорией напряженных систем. Российский социум вместе с общественным мнением оказалось такой напряженной системой, которая выходит из равновесия в непредсказуемый момент в результате непредсказуемого воздействия. Следуя теории Левина, наша напряженная система не просто вышла из равновесия, но начала стремительно меняться.
Падение рейтингов власти резко ускорилось именно после 24 сентября. Власть же, обнаружив неожиданную проблему, засуетилась, замельтешила. Благолепные планы явно обрушивались: в начале выборной кампании губернаторы получили из Кремля задание — обеспечить «ЕдРу» поддержку не менее 65%.
Ситуация поменялась критически за две недели до выборов: социологические опросы выявили группу регионов, в которых поддержка партии власти снизилась до абсолютно неприемлемого уровня. Регионы опять обзванивали, но говорили уже другим тоном: умоляли «натянуть» хотя бы пятьдесят процентов.
Власть почувствовала изменения раньше, чем их осознало общество. Поэтому и не было понятно, зачем завозить перед выборами в Москву 30 тысяч рекрутов из «Наших», зачем дополнительно наводнять столицу 50 тысячами дополнительных полицейских. Кампания «Единой России», между тем, шла вяло. Медведевские и путинские потуги вернуть голоса не оживляли ее, а скорее делали нелепой. Можно ли завоевать симпатию избирателей, возвещая о перспективах бадминтона в деле оздоровления нации?!
Бездарность избирательной кампании партия власти компенсировала неприкрытыми нарушениями в отношении своих соперников на выборах: чиновники различного уровня открыто торговли голосами избирателей, посулы за правильное голосование совмещались с угрозами. А непосредственно перед выборами началась лживая по содержанию и преступная по методам кампания, предпринятая властью против общественной организации «Голос», давно известной в России работой по организации контроля за выборами.
День голосования не принес сюрпризов в сфере фальсификации выборов. С утра пошли сообщения, что наблюдателей выгоняли с участков перед опечатывании урн. Затем сообщения о том, как первые избиратели обнаруживали урны с заранее засунутыми бюллетенями. Потом сообщили об энтузиастах, засовывавших бюллетени в урны пачками в десятки штук. Тут завертелись «карусели»: это когда от участка к участку ездят группы людей на автобусах и голосуют по открепительным талонам, которые у них не отбирают. К вечеру мы узнали о председателях избирательных комиссий, исчезавших с участков вместе с бюллетенями до составления протокола об итогах голосования, о странных задержках с подведением итогов, о перебоях в связи и т.д. А в понедельник днем заговорили о разительных несоответствиях между исходными протоколами с избирательных участков и их копиями в сводных таблицах.
Все проходило более-менее, как четыре или восемь лет назад. За следующими исключениями:
- Во-первых, как я уже отмечал, начала меняться общественная атмосфера. Властям могут простить репрессии или даже интеллект, но никогда не прощают истеричной суетливости.
- Во-вторых, гигантский масштаб нарушений, их открытая наглость.
- Но общество (это в-третьих), по сравнению с предшествующими выборами, овладело инновационными технологиями, поэтому больше не жаловалось, как раньше, самой власти на допущенные ею же нарушения. Вместо этого общество снимало нарушения камерами своих телефонов, вывешивало в социальные сети и бурлило.
Поэтому не исключается, что ночь с воскресенья на понедельник страна провела в пути из России путинской в Россию постпутинскую. Продолжение следует. Участие приветствуется.
