По данным нового исследования Центра стратегических разработок, протестные настроения в России перемещаются из крупных городов в провинцию и приобретают социально-экономическую окраску. Дональд Дженсен, эксперт Центра трансатлантических отношений при Университете Джонса Хопкинса (США), рассуждает о возможных рисках для режима Путина.
Согласно выводам нового предварительного доклада Центра стратегических разработок (ЦСР), одной из ведущих московских аналитических организаций, в социальной базе оппозиции, выступающей против путинского режима, произошли существенные изменения. Руководитель ЦСР Михаил Дмитриев, основываясь на данных исследования, говорит, что на демонстрации в регионах будут выходить менее образованные и менее состоятельные, чем в Москве и Санкт-Петербурге, люди. Эти два города были центром протестных акций против режима Путина в 2011–2012 годах (ЦСР предсказывал ту волну протестов еще два года назад). В то же время рейтинги Владимира Путина стабилизировались, в том числе в Москве. «Ситуация шизофреническая, – сказал Дмитриев журналистам 11 июля. – Путин вернулся в качестве якоря стабильности, но в регионах все больше и больше людей готовы протестовать». У них слишком мало оптимизма в отношении будущего. «Результаты наших исследований, которые мы сверяли с другими социологическими опросами, показывают, что настроения в обществе крайне неустойчивые», – добавил Дмитриев.
Исследование ЦСР основано на опросе 1600 человек, работе 32 фокус-групп и психологических исследованиях, проведенных в трех городах, где проживает больше 1 млн человек. (В прошлом ЦСР поддерживал бывшего министра финансов Алексея Кудрина в роли альтернативы Путину. Эта поддержка проводилась в исследованиях, которые делались по заказу кудринского Комитета гражданских инициатив, куда входит и Дмитриев.) Глава ЦСР отметил, что выводы нового доклада являются предварительными и их окончательный вариант будет опубликован после дальнейшего анализа.
По словам Дмитриева, экономические, а не политические проблемы будут стимулировать выход на улицы недовольных россиян. (Только в 2012 году по стране прошло 33 тыс. акции протеста). 63% респондентов, живущих в городах-миллионниках, говорят, что выйдут на демонстрации, если станут жертвами новой волны экономического кризиса. А в целом по России это число составило 43%. В Москве же лишь 15% сказали, что они будут выходить на улицы по экономическим причинам.
В своих выводах Дмитриев указывает на два возможных пути развития событий. Первый – поскольку многие россияне не видят никакой альтернативы Путину, будущие протесты, скорее всего, станут результатом этнической напряженности, экологических или экономических трудностей, но не политических проблем. В поддержку этого заключения Дмитриев приводит в пример недавние протесты в Пугачеве и Воронеже, которые были явно не политическими. Второй – когда участники исследования ЦСР из провинции говорят, что хотят больше «демократии» (еще один вывод доклада), возможно, они используют этот термин для того, чтобы показать свое желание преодолеть чувство социальной беспомощности и беззащитности. Эти люди не обязательно разделяют с «разгневанными горожанами» 2011–2012 годов, которые по-прежнему составляют основу оппозиции в Москве, убеждения в необходимости политических реформ. Учитывая эти различия в ценностях, доходах и социальном происхождении, трудно представить, что «креативный класс» устремится в регионы на помощь «провинциалам», сформирует с ними альянс и выработает совместный всеобъемлющий ряд политических требований.
В Москве только 21% жителей проголосовали бы за Путина на выборах президента. Сейчас рейтинг президента в столице ниже, чем в январе этого года (33%) и в январе 2012-го (37%)
В то же время выводы Дмитриева противоречат июльскому исследованию «Левада-центра», которое показало, что россияне теряют веру в эффективность протестных акций. В «Левада-центре» обнаружили, что число россиян, желающих участвовать в демонстрациях, снизилось в сравнении с 2011 годом, когда уровень протеста был на пике. Только 11% респондентов готовы выйти на политические демонстрации и 16% могли бы выступить в защиту социальных проблем. В отличие от Дмитриева «Левада-центр» считает, что число россиян, поддерживающих Путина, сократилось. В Москве только 21% жителей проголосовали бы за Путина на выборах президента. Этот уровень поддержки говорит о политической усталости столицы в целом и о недовольстве Путиным в частности. Сейчас рейтинг президента в столице ниже, чем в январе этого года (33%) и в январе 2012-го (37%). В отчете также говорится о серьезном разочаровании политической элитой. Отдельный опрос «Левада-центра» в июне этого года показал: на акции протеста в Москве сейчас выходят небольшие, более радикально и более либерально, чем в 2011–2012 годах, настроенные антипутинские группы. В них больше желающих продолжать участвовать в будущих демонстрациях, выступать в качестве наблюдателей на выборах и создавать альтернативы существующим властным структурам. Среди них меньше, чем в прошлом, представителей среднего класса и государственных служащих, больше людей из частного сектора. Треть респондентов склонна эмигрировать.
Дмитриев утверждает, что, хотя опросы общественного мнения указывают на изменения в социальном составе протестующих и на снижение числа тех, кто говорит, что они готовы продолжать акции протеста, волна демонстраций в 2011–2012 легитимизировала массовые политические акции в общественном сознании. Он считает, что сочетание социальных и экономических факторов, которые сейчас формируются в стране, приведет к изменениям к 2020 году: рейтинг Путина падает, все больше людей считают его ответственным за происходящее, экономика стагнирует, многие недовольны уровнем социальных услуг. Рейтинг Путина, скорее всего, продолжит снижаться, прогнозирует Дмитриев, и к концу своего нынешнего шестилетнего срока Путин может оказаться в той же ситуации, в какой был Борис Ельцин в конце 1990-х годов: перед Путиным встанет задача уйти от власти и найти себе преемника на посту президента. Дмитриев, похоже, слишком оптимистичен в этой оценке, поскольку, даже если средний класс и растет, он вполне может встать на реакционные позиция Кремля.
Сейчас, однако, режим успешно сочетает политические ходы с репрессиями, сумев отделить более умеренные группы и национал-патриотические объединения от ядра либеральной оппозиции. Это может дать позитивный результат, потому что оппозиция будет состоять из людей, более преданных идеям реформ и способных лучше координировать свои действия. С другой стороны – и с большей вероятностью – это может способствовать изоляции политического меньшинства от более многочисленного умеренно-консервативного большинства, не приемлющего радикализм и порой восприимчивого к политической стратегии Кремля. В любом случае оба отчета – ЦСР и «Левада-центра» – показывают: для масштабных протестов, которые станут реальной проблемой для Кремля, необходимы крупные социально-экономические кризисы. Возможно, периодически будут возникать локальные, иногда даже значительные вспышки недовольства, но в ближайшей перспективе российское общество кажется слишком раздробленным и слабым, чтобы сменить политический режим.
