Институт современной России

Формирование негативного отношения к перечисленным «объектам» в широких слоях населения зачастую связано не с личным опытом граждан, а с давлением «сверху». Так, рассматривая вопрос антиамериканизма в российском обществе, известный социолог Владимир Шляпентох в одной из своих статей отметил, что действующий режим и его элита играют важнейшую роль в распространении антиамериканских настроений в России¹. Воздействие на население оказывается различными способами, в том числе через средства массовой информации, систему образования, литературу и т. д. При этом скорость, с которой спущенные по вертикали установки достигают адресатов, может быть достаточно высокой. Один из примеров – отношение россиян к традиционно дружественным странам Украине и Грузии. Как отмечает Шляпентох, за кратчайшие сроки обе страны были превращены во врагов: в 2009 году 62% назвали основным врагом России Грузию, 41% – Украину. С изменением общего политического курса и риторики меняется и общая картина: сегодня к Украине хорошо относятся 77% респондентов, а процент опрошенных, оценивший свое отношение к Грузии как «хорошее» и «очень хорошее», повысился с 16% в сентябре 2008 года до 48% в июле 2013-го.

В нынешнем году позицию «самой враждебной страны» занимают США, перехватившие пальму первенства у Грузии (38% и 33% соответственно). Рост антиамериканских настроений неслучаен: по некоторым оценкам, в 2012 году антиамериканизм стал «одной из основных характеристик политики Кремля» и «открыто стал одной из опор официального патриотизма». Как отмечает The Wall Street Journal, первым проявлением начала новой волны антиамериканизма стало обвинение Владимиром Путиным Соединенных Штатов и тогдашнего госсекретаря Хиллари Клинтон в поддержке протестов в России, которые, как предполагалось, были направлены на реализацию сценария «цветной революции».

По мнению ряда прокремлевских комментаторов, частью сценария было и назначение на должность посла США в России Майкла Макфола. Из идеолога и «архитектора» «перезагрузки» Макфол неожиданно превратился в «американского специалиста по “оранжевым революциям”». Среди прочего утверждалось, что заокеанский специалист «в рамках программы по подготовке “оранжевой революции” в России в 2010 году […] отправил Навального в Йельский университет на учебу по всемирной стипендиальной программе».

В «силу ограниченных возможностей непосредственного взаимодействия россиян с представителями» США часть негатива направляется на более близкие «объекты», и в этом плане особенно удачной мишенью являются чиновники. Чиновничество в России никогда не пользовалось особой любовью или уважением, а сложившийся образ чиновника, как правило, носит негативную окраску. В этом Россия не уникальна: во многих странах мира чиновники нередко становятся «удобными козлами отпущения», на которых списывается значительное количество неудач и поражений. Один из классических примеров, в котором представлено «особое» отношение политического руководства к чиновникам, – обличительное произведение Мао Цзэдуна «Двадцать проявлений бюрократии», в котором они названы «безмозглыми, бесчестными, безответственными, ленивыми, самодовольными» и т. д.

Обличение чиновников и их «показательные порки» – практически беспроигрышный вариант, позволяющий политическим лидерам набирать дополнительные очки и, в случае необходимости, ужесточать контроль. Нередко можно слышать, что именно от чиновников исходит основная угроза обществу. При этом глава государства может позиционироваться как защитник и «спаситель» нации от произвола бюрократов и коррупции.

Как отмечается в одном из недавних исследований «Левада-центра», около 50% россиян «уверены, что именно глава государства ограничивает аппетиты бюрократии, которая стремится использовать достояние России в своих интересах». По мнению 73% опрошенных, президент «в полной или в значительной мере должен нести ответственность за коррупцию и финансовые злоупотребления в высших эшелонах власти». С высоких трибун регулярно звучат призывы к строгому контролю за «надменной кастой бюрократов», их доходами и расходами.

Если верить опросам, мигранты - один из главных объектов неприязни российских граждан

По телевидению, «затмевая полицейские и любовные сериалы», регулярно рассказываются истории о разоблачениях чиновников. Пресса изобилует обличительными сообщениями и ироническими комментариями: «Жизнь несправедлива к российским чиновникам. Они буквально поражены в правах: многие из них вынуждены отчитываться о своих доходах ... бизнесом им заниматься нельзя, нельзя иметь счета за рубежом, нельзя бастовать, нельзя входить в руководящие органы иностранных и международных НКО... Если человек служит чиновником, то он в глазах россиян сразу превращается (по умолчанию) в какого-то негодяя, бюрократа, держиморду, да к тому же еще и коррупционера».

Сегодня почти половина россиян считает, что для чиновника или депутата быть богатым преступно. Налицо кризис доверия – например, в 2012 году только 2% опрошенных согласились с утверждением, что чиновники публикуют всю информацию о доходах. По результатам опроса Transparency International, именно чиновников россияне считают самыми коррумпированными, и сейчас многие соглашаются с мнением о том, что их общественная репутация является «крайне низкой».

Еще один «враг народа» – мигранты. В конце июля после известных событий на Матвеевском рынке началась кампания по борьбе с нелегальной миграцией. Правозащитники называют происходящее «антимигрантской истерией», при которой власти осуществляют «циничную манипуляцию общественным сознанием» в собственных целях. Кампания сопровождается рейдами, организацией лагерей для «нелегалов», созданием мобильных приложений для помощи в «отлове» нарушителей, многочисленными заявлениями о вреде миграции и т. д. Неожиданно появляется информация о большом количестве преступлений, совершенных приезжими. Так, по словам главы ГУ МВД России по Москве Анатолия Якунина, «Сегодня в целом в Москве 50% всех преступлений совершают иногородние граждане. Из них 22% – это иностранная преступность, 20 с лишним процентов нам дает в основном Средняя Азия». Известно, что обращение к теме безопасности зачастую используется для оправдания силовых действий². Если аудитория чувствует «угрозу собственному выживанию», вероятность поддержки силовых действий резко возрастает.

По информации Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), в «рейтинге национальных угроз» заселение страны мигрантами считается наиболее существенной угрозой для страны – 35% населения считают такой вариант вполне возможным. По результатам другого исследования, проведенного фондом «Общественное мнение» (ФОМ), практически две трети россиян «относятся с настороженностью к трудовым мигрантам». Серьезные опасения вызывает как нелегальная, так и легальная миграция. Только за пределами Москвы и Санкт-Петербурга около 65% опрошенных являются сторонниками жестких ограничений против приезда мигрантов на территорию России.

В Москве тема нелегальной миграции является одной из ключевых в предвыборных кампаниях всех кандидатов в мэры. Позиция врио мэра столицы Сергея Собянина вполне однозначна: «Считаю, что Москва – российский город и такой она должна оставаться. Не китайским, не таджикским и не узбекским... Людям, которые плохо говорят по-русски, у которых совершенно другая культура, лучше жить в своей стране. Поэтому мы не приветствуем их адаптацию в Москве. Я считаю, что, скорее всего, это сезонные рабочие, которые, поработав, должны ехать к своим семьям, в свои дома, в свои страны».

Еще не так давно миграция не воcпринималась в России как угроза. Например, вслед за посланием президента Федеральному собранию в 2006 году, в котором Владимир Путин призвал к «совершенствованию миграционной политики» и стимулированию притока «квалифицированной миграции», часто можно было слышать высказывания, что решение множества внутренних проблем страны невозможно без привлечения мигрантов. В 2008 году волну антимигрантской риторики, возникшей в контексте глобального кризиса, удалось погасить, когда директор Федеральной миграционной службы отметил, что «на каждый заработанный гастарбайтером доллар в бюджет России поступает до шести долларов».

В последнее время мало кто вспоминает о том, что далеко не все «понаехавшие» представляют катастрофическую угрозу населению той же Москвы. Точно так же, как немногие вспоминают, что и среди чиновников есть честные и порядочные люди, которые нередко оказываются в «ловушке плохой системы»³. Так же как и о том, что мало кто из американцев мечтает о революции в России. Не составляет большого труда играть на уже сформированных «анти»-настроениях, продолжать разделение на «своих» и «чужих», наказывать, запрещать и выгонять. Гораздо сложнее осуществлять созидательную деятельность, направленную на преодоление противоречий и достижение согласия, решать не на поверхностном и избирательном уровне проблему системной коррупции и растить граждан, объединяя их вокруг общих ценностей, а не общих объектов агрессии. Сегодня как никогда нужны сложные и долгосрочные решения; легкий путь ведет прямиком в пропасть.

¹ Shlapentokh, V. (2011). The Puzzle of Russian Anti-Americanism: From ‘‘Below’’ or From ‘‘Above’’. Europe-Asia Studies 63(5): 875–89.
² Alexseev, M. (2011). Societal security, the security dilemma, and extreme anti-migrant hostility in Russia. Journal of Peace Research, 48(4): 509–523.
³ Gore, A. (1993). From red-tape to results: Creating a government that works better and costs less: Report of the National Performance Review. Washington: U.S. Government Printing Office.