Так совпало, что проведение зимних Олимпийских игр 2014 года пришлось на 150-летнюю годовщину покорения Сочи. На церемонии открытия сочинской Олимпиады был представлен грандиозный спектакль о тысячелетней истории России. Однако в нем не нашлось места эпизоду о черкесах, чьей столицей являлся Сочи до русского завоевания. Падение Сочи, последней столицы независимой Черкесии, стало финальной битвой в столетней Русско-кавказской войне (1763–1864). Этот исторический факт продолжает волновать около миллиона черкесов в России и пятимиллионную диаспору. В 2011 году Грузия стала первым государством–членом ООН, признавшим, что царская Россия совершила геноцид черкесского народа в Сочи. До этого черкесский геноцид признали региональные парламенты Кабардино-Балкарии, Адыгеи и Абхазии.

Кто же жил в Сочи до русского завоевания и как это завоевание произошло? И почему организаторы Игр так несправедливо забыли упомянуть о сложной истории олимпийской столицы?

 

Столица Убыхии

С момента основания Сочи являлся столицей Убыхии, входившей в Черкесскую конфедерацию, территория которой простиралась между реками Кубань и Псоу на землях нынешнего Краснодарского края, Адыгеи и Карачаево-Черкесии. Убыхия традиционно находилась в сфере влияния Османской империи, и практически у каждой убыхской семьи были родственные связи с турками. Русские источники начала XIX века отмечали, что убыхи «имеют демократическое устройство и следуют учению Мухаммеда» (АКАК, т. 10, 233).

Первые контакты жителей Сочи с Российской империей появились после Адрианопольского договора 1829 года, по которому Османская империя признала Черкесию сферой влияния России. В Сочи был послан русский тайный агент Федор Торнау, встретившийся с князем Али Ахмет Облагу, под управлением которого находилось около 10 тыс. подданных (Торнау, 134). Однако в ходе миссии Торнау так и не удалось познакомиться с главой Убыхии Догомуко Берзеком, чье поселение также находилось на территории современного Сочи. Берзек являлся наиболее влиятельным политиком Черкесской конфедерации. Английские советники Берзека – Д. С. Белл и Д. А. Лонгвордт – считали его выдающимся лидером, называя «черкесским Вашингтоном» (Bell, 344-6).

В сентябре 1837 года император Николай I отправился на корабле лично осматривать черкесский берег. В ходе поездки он постановил: «Нужно укрепиться при устье Сочи, Туапсе или в другом месте. При этом надлежит истребить ближайшие аулы» (Абхазия, 92). Следуя приказу, 24 апреля 1838 года восьмитысячный русский десант высадился в Сочи. Князь Облагу организовал оборону Сочи. Потеряв 262 человека ранеными и убитыми, русские овладели Сочинской горой, где они возвели крепость. В течение месяца укрепление охраняла русская флотилия, однако 30 мая 1838 года оно было разрушено штормом, о чем писали даже американские газеты: «Не менее 30 русских кораблей выведены из строя штормом. Гарнизон крепости Сочи совершил две вылазки для спасения двух военных корветов, после чего был атакован туземцами и вынужден был отступить, потеряв 1000 солдат из отряда в количестве 1100» (The Newport Mercury, 8 September 1838).

На защиту Сочи встал и Догомуко Берзек, осадивший русскую крепость, и только поддержка русского флота ее спасала. Николай I объявил охоту за черкесским лидером, назначив вознаграждение «любому, кто убьет его и доставит его голову в одну из русских крепостей». Белл, уважительно относившийся к Берзеку, стал свидетелем того, как письмо с «объявлением о вознаграждении за убийство было вручено и сразу же открыто хаджи прямо в ходе съезда. Сразу же после оглашения его молодой близкий родственник Керантук, во всех отношениях достойный родства с хаджи, схватил письмо, разорвал его на три части и в молчаливом негодовании бросил на землю. Я вступился за сохранение письма, объяснив им его ценность в качестве свидетельства крайней испорченности русского характера» (Bell, 347).

В октябре 1841 года крупный русский отряд впервые достиг Сочи сухопутным путем и рапортовал: «Теперь мы в сердце земли убыхов» (АКАК, т. 9, 513). Однако это продвижение обернулось катастрофой: европейские и американские газеты писали «об осенней кампании русских против черкесов и об их поражении в Сочи, где погибли около 500 человек. Русские предположительно потеряли около 8000 человек, преимущественно погибших от заражений. Крымские госпитали заполнены больными» (The Newport Mercury, 26 February 1842).

Потери среди убыхов тоже были значительные. В бою погибли 11 представителей рода Берзеков, ранен был сын Догомуко. После кровопролитной битвы за Сочи европейские газеты призывали свои правительства: «Европейские державы должны вмешаться для прекращения бесполезного и деморализующего кровопролития» (The Times, 18 January 1842).

 

Столица Черкесии

Догомуко Берзек скончался 2 июля 1846 года, возвращаясь из своего последнего паломничества в Мекку. Следующим лидером Убыхии стал его племянник Керантук Берзек, под руководством которого Адагумский съезд 1848 года постановил, что Убыхия возглавит Черкесскую конфедерацию. Так Сочи стал новой столицей конфедерации вместо прежней – Туапсе.
Между тем крепость, возведенная русскими на Сочинской горе, представляла постоянную угрозу для новой столицы. В феврале 1852 года русские войска совершили удачный маневр и сожгли Сочи. Однако в ходе Крымской войны (1853–1856) Россия вынуждена была уничтожить все крепости на черкесском побережье, включая сочинскую.

По окончании Крымской войны черкесское посольство отправилось в Константинополь «с предложением о признании и гарантии независимости Черкесии со стороны Порты, Англии и Франции» (The Times, 28 February 1856). Однако европейцы независимость так и не признали.

Парижский договор 1856 года, завершивший собой Крымскую войну, также не признал независимость Черкесии, что позволило России сосредоточить значительные силы на Черноморском побережье. К 1859 году Российская империя сумела покорить Восточный Кавказ, и русские войска, дислоцированные в Черкесии, были дополнены прибывшими из Дагестана частями и преобразованы в армию, общая численность которой достигала 300 тыс. человек. При этом ежегодные потери русских солдат составляли 30 тыс. человек, а на войну, которая с перерывами продолжалась с 1763 года, уходила шестая часть всего государственного дохода (Милютин, 198). Для сравнения: Черкесская конфедерация могла выставить армию из 80 тыс. хорошо вооруженных военных и 50 тыс. резервистов (АКАК, т. 12, 849).

В условиях многократного перевеса со стороны российских вооруженных сил перед Черкесией встала необходимость создания более эффективного государственного устройства, и через два года, 13 июня 1861 года, Черкесия была преобразована в федеративную республику тремя субъектами (Убыхией, Шапсугией и Натухаем). В учрежденный в Сочи черкесский парламент (меджлис) было избрано 15 депутатов. «Черкесы провозгласили республику», – сообщала газета «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times, 4 September 1861).

В то же время черкесская элита осознавала, что без международной военной поддержки Черкесия не в состоянии противостоять Российской империи. Первым решением меджлиса стало принятие государственного покровительства России при сохранении независимости Черкесии. Председатель меджлиса Керантук Берзек встретился с и. о. наместника Кавказа генерал-адъютантом Григорием Орбелиани и передал ему письменное обращение меджлиса. В свою очередь Орбелиани предложил организовать встречу с императором Александром II. Подготовкой переговоров занимался военный министр Дмитрий Милютин, обративший внимание императора на то, что предмет переговоров понимается черкесской стороной как «мир», что отличалось от требований России о «принесении покорности» (курсив Милютина). Милютин также предположил, что с черкесской стороны существует «тайный расчет протянуть борьбу до новой европейской войны, ожидаемой с нетерпением нашими врагами, внешними и внутренними». Решение проблемы министр видел так: переселить черкесов на русскую территорию, а Черкесию заселить казаками (АКАК, т. 12, 933).

16 сентября 1861 года российский император Александр II и глава черкесского парламента Керантук Берзек встретились в русском лагере на реке Фарс. От имени черкесского народа Берзек «просил Государя принять их в число русских подданных». Александр II ответил, что «очень рад видеть их своими подданными», но потребовал, следуя совету Малютина, чтобы черкесы переселились на русскую территорию или в Турцию. Берзек не мог принять такое условие, в итоге переговоры оказались безрезультатными.
Спустя год меджлис направил посла Измаила Дзиаша в Лондон с петицией о военной помощи в борьбе против России. В поддержку черкесов выступил член британского парламента Дэвид Уркварт, сравнив черкесскую войну с борьбой Польши за независимость от Российской империи: «Черкесия является [для Англии] второй Польшей, куда могут дойти английские корабли» (Urquart, 65). Однако сложная международная обстановка вынудила британское правительство отказаться от поддержки меджлиса.

 

«Убийство нации»

Опасаясь вмешательства европейских государств, российское правительство спешило с окончательным решением черкесского вопроса. В 1863 году Милютин открыто заявлял, что «если невозможно будет цивилизовать горцев, тогда их придется истребить». Новейшие исследования приводят аналогичные архивные документы, свидетельствующие о том, что высшие должностные лица царской России готовы были в случае необходимости совершить массовые убийства. Так, в работе Уолтера Ричмонда «Черкесский геноцид» (The Circassian Genocide) приводятся слова генерала-фельдмаршала Александра Барятинского, активного участника кавказских войн: «Нужно исходить из того, что мы должны будем уничтожить горцев до того, как они согласятся на наши условия» (Richmond, 71).

 

 

18 марта 1864 года в устье реки Гойдликх у развалин древнего христианского монастыря состоялась последняя крупная русско-черкесская битва, в ходе которой черкесы были разбиты. Русская армия вошла в Убыхию, сжигая на своем пути все поселения. 21 мая в честь покорения Черкесии великий князь Михаил Николаевич принял парад русских войск на Красной Поляне.

«Нью-Йорк Таймс» назвала черкесскую трагедию «убийством нации» (The New York Times, 23 August 1879). Участник последних боев русский офицер Иван Дроздов писал: «Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество… Весь северо-западный берег Черного моря был усеян трупами и умирающими, между которыми сохранялись небольшие оазисы еле живых, ожидавших своей очереди отправления в Турцию» (Дроздов, 257, 248).

Из четырехмиллионного населения черкесов только десять процентов остались на Кавказе (The Times, 18 July 1838), около полумиллиона были депортированы в Турцию. Остальные оказались убиты или погибли от голода во время войны. Непосредственно из района Сочи в Турцию переселились 74 567 убыхов, в том числе Керандук Берзек (Берже, 166). Оторванные от родной земли, убыхи постепенно ассимилировались в Турции. Лингвисты стали свидетелями исчезновения убыхского языка, который был признан мертвым в 1992 году после смерти Тевфика Эсенча – последнего убыха, говорившего на родном языке.

 

Курортный город

После установления русского владычества Сочи постепенно превратился в элитный курорт, особенно полюбилась многим российским лидерам Красная Поляна. В советское время в Сочи часто отдыхал Иосиф Сталин. Он же и распределил оставшихся в России черкесов между тремя республиками: Адыгеей, Кабардино-Балкарией и Карачаево-Черкесией.

Когда президент Путин выступал с речью перед Международным олимпийским комитетом, представляя заявку Сочи на Олимпиаду, он упомянул несколько фактов из истории Сочи: отметил, что город являлся древнегреческой колонией, затем входил в сферу интересов Турции. Однако ни слова не было сказано о черкесах.

Подобное упущение возмутило черкесский мир. Черкесская диаспора организовала движение No-Sochi 2014 и выступила с заявлением к международной общественности: «Если вы позволите провести Олимпийские игры в Сочи, то вы будете кататься на лыжах на могилах наших угнетенных предков». Российские черкесы, в свою очередь, неоднократно обращались к организаторам Олимпиады с предложением включить элементы черкесской культуры в церемонию открытия Игр, следуя примеру Олимпийских игр 2000 года в Австралии и 2010 года – в Канаде, где в церемониях открытия было уделено должное внимание истории местных малых народов. Однако ответа на эти предложения не последовало.

Сегодня черкесское национальное движение выступает с тремя требованиями к России: признание черкесского геноцида, предоставление потомкам изгнанных черкесов права возвращения на родину и объединение трех черкесских республик (Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии) в единую Черкесскую республику в составе Российской Федерации.
Однако пока призывы черкесских активистов остаются без ответа. Более того, церемония открытия Олимпиады в Сочи сопровождалась арестами десятков черкесских активистов в России, организовавших акцию протеста. В ответ на аресты черкесская диаспора организовала демонстрации в Нью-Йорке и Стамбуле.

Черкесский вопрос, замалчиваемый и игнорируемый на протяжении 150 лет, вряд ли разрешится сам по себе. Сегодняшняя политика Кремля, как это видно на примере сочинской Олимпиады, также оставляет мало надежд на иное отношение. Однако черкесские активисты будут продолжать поднимать этот вопрос, требуя от российского руководства его разрешения.

 

Библиография

Абхазия и абхазы в российской периодике (XIX – начало XX вв.). Книга 1. Сухум: Академия наук Абхазии, 2005. С. 92.

Акты Кавказской археографической комиссии. Тт. 1–12. Тифлис, 1866–1904.

Берже А. П. Выселение горцев с Кавказа // «Русская старина». Т. 33. СПб, 1882.

Дроздов И. Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе // Кавказский сборник. Тифлис, 1877. Т. 2.

Милютин Д. А.. Воспоминания. 1856–1860. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.

Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера. Москва, 2000.

Bell J.S.. “Journal of a Residence in Circassia”. London, 1840, vol. II.

Walter Richmond. “The Circassian Genocide”. Rutgers University Press, 2013.

Urquart, David. “The Circassian war as bearing on the Polish insurrection”. Robert Hardwicke: London, 1863