Внимание российских и западных СМИ на этой неделе было полностью поглощено сообщением о начале вывод российских войск из Сирии. Российские эксперты пытались интерпретировать эту новость с точки зрения логики функционирования режима, отмечая сигналы о политических сдвигах Кремля. Между тем, западные аналитики пытались понять мотивы Владимира Путина и последствия его неожиданного решения. Впрочем, далеко не все восприняли эту новость как победу Кремля, отмечая ее изначально пропагандистский характер. Об этом и многом другом в нашем традиционном еженедельном обзоре СМИ.
Штурмовик Су-25 перед вылетом с авиабазы Хмеймим в пункты постоянного базирования на территории России. Фото: Вадим Гришанкин / ТАСС
Российские СМИ
Конец головокружения: Путин меняет курс?
Константин Гаазе, Slon.ru
Автор анализирует последние решения президента Путина – назначение Эллы Памфиловы главой ЦИК, ночное совещание по проблемам экономики, окончание российской кампании в Сирии – и приходит к выводу, что все это в совокупности символизирует некую смену вех в политике Кремля. «Президент отказывается от своего реакционного политического проекта, запущенного в 2012 году... Реакция провалилась, и президенту сегодня нужен новый политический план». Автор считает, что Путин отходит от «повышения градуса тотальности», однако образ будущего пока не определен. Хотя происходящие перемены нельзя считать либерализацией, но можно интерпретировать по крайней мере как «разворот в сторону от консервативной революции».
Тяжелый груз архаики
Николай Кащеев, «Ведомости»
В мире формируется новая экономическая парадигма, во многом основанная на горизонтальных связях внутри общества. На фоне этого процесса проблема России начинает сводится даже не к технологическому отставанию, а к социальной неразвитости общества. Груз архаики, по мнению автора, это представления о мире из первой половины XX века, и эти представления довлеет над российской элитой. Автор перечисляет и развенчивает три основных стереотипа: 1) идея о том, что суть мировой политики сводится к силовому захвату новых рынков; 2) недоброжелатели пытаются захватить российские сырьевые ресурсы; 3) мировое население растет, ресурсов на всех не хватит.
Немыслимая политизация близкого будущего
Глеб Павловский, Carnegie.ru
По мнению автора, российское общество тяжело больно «деполитизацией», что выражается в том, что население может заниматься чем угодно, «но политикой мы не занимаемся». При этом российская политическая система, несмотря на периодические всплески активности, руководствуется не сдержками, как в странах, зависимых от общественного мнения, а их отсутствием. События 2015 года – от убийства Немцова до сирийского вторжения – обозначили новые правила игры, которые могут привести к реполитизации «Системы РФ». «Множатся примеры того, как можно разговаривать с властью. Универсам политических дискурсов открыт, но заходит в него пока еще редкий покупатель, и то с опаской». По мнению автора, политической повесткой–2016 становится повестка государственного будущего России. Экстраполируя текущие тенденции на 2030 год, автор называет возможные сценарии развития страны: новое аполитичное государство (вульгарный инвариант курса стабильности) и политизация системы (ее «размерзание»).
Англоязычные СМИ
5 способ интерпретировать сирийский сюрприз Путина
Николас Гвоздев, The National Interest
Автор предлагает пять различных интерпретаций вывода российских войск из Сирии. 1) «Миссия завершена»: Россия собиралась поддержать режим Асада, операция изначально была запланирована как краткосрочная, и эти цели достигнуты. Кроме того, Кремль подчеркнул свою роль надежного союзника и партнера (для Асада). 2) «Уходить нужно, пока выигрываешь»: сирийская кампания улучшила имидж Кремля, продемонстрировавшего свои военные возможности и умение менять ситуацию, несмотря на возражения Вашингтона, Брюсселя или эль-Рияда. Но дальнейшее присутствие в Сирии обнаружило бы слабости российской армии. 3) «Избежать афганской ловушки»: Путин рассчитал, что наращивание военной мощи по афганскому сценарию (даже для противостояния с Турцией) может привести к ухудшению российских позиций в регионе и решил перейти на режим «прокси-войны». 4) «Заигрывание с Саудовской Аравией»: Москве не нужно потенциальное столкновение с саудитами на фоне низких цен на нефть. Кремль таким образом продемонстрировал им готовность к переговорам и компромиссам. 5) «Бесплатных услуг не бывает»: Кремль показал Асаду, что его щедрость не бесконечна. Москва дала Асаду шанс стабилизировать ситуацию, но если он его упустит, то это не ее проблема.
Пустая супердержава
The Economist
Западу не стоит заблуждаться относительно успехов сирийской кампании России, пишет издание. Агрессивная внешняя политика Кремля обусловлена внутренними слабостями и прежде всего предназначена для восприятия через телевидение. В российских новостях вывод войск из Сирии был представлен как победа, а Россия – как возрожденная супердержава. Однако в реальности ситуация обстоит иначе: мирное соглашение едва держится, ИГИЛ не разгромлен, а состояние российской экономики продолжает ухудшаться. Издание задается вопросом, где может разыграться следующая драма в постановке Путина, и предполагает, что это снова может быть Украина. Проблема в том, что Запад устал от проблем Киева, и это ошибка, считает издание, потому что успешное превращение Украины в европейское государство может означать, что Россия также сможет найти свой путь к либеральной демократии.
Время «понимающих Россию» прошло?
Лилия Шевцова, The American Interest
Многие аналитики, как в России, так и за рубежом, часто упускают из вида тот факт, что в отношениях между Западом и Россией первую скрипку сегодня играют не США, а Германия. Подход Берлина к России обусловлен как историческими факторами (чувство вины за Вторую мировую войну, традиционная культурная близость), так и прагматическими (энергетическое сотрудничество). Однако в последнее время среди плеяды немецких специалистов по России, которых часто обозначают термином Russlandvershteners («понимающие Россию») за их призывы «не демонизировать» Россию, появились эксперты, готовые пересмотреть такой подход. Одной из причин смены парадигмы автор называет политическую трансформацию лидера Германии – Ангелы Меркель. Однако серьезным камнем преткновения в ходе пересмотра внешней политики Германии является украинский кризис, который многие немецкие политики по-прежнему не решаются рассматривать как акт агрессии, воспринимая его как недостаток коммуникации между Россией и Западом.
