На этой неделе в российской экспертной среде обсуждались выборы в Госдуму и, в частности, проблемы либеральных партий. Продолжилась дискуссия о природе российского политического режима, к изучению которого философ Александр Рубцов предложил применять методы психоанализа. В западных СМИ речь также зашла о причинах возможной отставки Александра Бастрыкина, а также о геополитических успехах Путина на Ближнем Востоке и проблеме американской политики в отношении России. Об этом и многом другом в нашем традиционном еженедельном обзоре СМИ.
Популярность либеральных партий в России постоянно снижается, и результаты последних выборов в Госдуму – яркое тому подтверждение. Фото: Андрей Махонин / ТАСС
Русскоязычные СМИ
Политический нарциссизм в России: опыт психоанализа
Александр Рубцов, Forbes.ru
Политолог Александр Рубцов анализирует комплексы российской политической власти и ангажированных ею масс, определяя основную «болезнь» как нарциссизм с типичными для него «синдромами мегаломании, всемогущества и грандиозности, но одновременно и самоуничижения, сублимации страхов, изнурительного стыда, чувства неполноценности и обделенности всем хорошим». Именно нарциссизм, по мнению автора, объясняет стремление власти к максимальным контролем над всем, что так или иначе связано с отражением: «нарциссическая власть не столько репрессирует кого-то, сколько спасает себя – свою многократно эшелонированную психическую оборону». Идея коллективного нарциссизма не нова, но почему-то ни социальные науки, ни СМИ в России не используют подход «политической психиатрии» при изучении власти и общества, пишет Рубцов, что, по его мнению, свидетельствует «о всеобщем бессознательном вытеснении». Против этого подхода есть и другие аргументы: например, любой подобный психоанализ, проведенный оппонентом, не будет услышан властью (и поддерживающими ее массами) и спровоцирует только агрессию и наращивание самозащиты. В качестве компромисса автор предлагает исследовать проблему с позиции «любопытного дилетанта» – изучать интересную проблему с надеждой, что у власти и общества произойдет эффект «узнавания в зеркале» и в конечном итоге будет поставлен верный самодиагноз.
В поисках избирателя. Почему не хотят голосовать за либеральные партии
Денис Волков, Carnegie.ru
Накануне парламентских выборов социолог «Левада-центра» Денис Волков приводит рейтинги партий по состоянию на конец августа: «Единая Россия» – 31%, КПРФ – 11%, ЛДПР – 10%, «Справедливая Россия» – 5%. Либеральные партии «Яблоко» и ПАРНАС набирают 1-2%, что находится в пределах погрешности. Автор задается вопросом, почему либеральные партии не пользуются популярностью среди избирателей, и называет несколько факторов, объясняющих нынешнее положение дел. Во-первых, на протяжении всей новейшей истории России рейтинги либеральных партий постоянно снижались. Во-вторых, хотя потенциальная аудитория либеральных политиков в целом оценивается в 15-16% (до 30% в Москве), но это не значит, что все эти люди готовы голосовать за оппозицию. Основные претензии к либералам часто формулируются так: «они только критикуют и ничего не предлагают» и «они появляются только перед выборами, в другое время их не видно». Отсюда вытекает третья причина: люди очень мало знают о работе либеральных партий. Автор отмечает, что несмотря на цензуру на телевидении, либеральные силы могли бы достучаться до целевой аудитории через соцсети, но в итоге так и не перешли на новые каналы коммуникации, «застряв в 90-х». Волков заключает, что «сломать сложившийся шаблон либеральных партий как “неудачников и пустозвонов” в условиях государственного контроля над ведущими СМИ невозможно без постоянного взаимодействия со сторонниками и обычными гражданами в период между выборами».
Шаги в темноте: как диктатура становится демократией
Сергей Простаков, Открытая Россия
Историк и журналист Сергей Простаков рассказывает о демократизации – ключевом политическом тренде последних 200 лет, опираясь на теоретические выкладки Самюэля Хантингтона и исторические примеры Испании, Южной Кореи, Мексики и Польши. Хантингтон известен своей концепцией трех волн демократизации, которую он изложил в своей знаменитой работе «Третья волна. Демократизация в конце XX века». В этом многоступенчатом процессе были преодолены пережитки средневекового общества, установлены верховенство закона, закреплена частная собственность и всеобщее равенство, исчезли многие империи, была создана ООН, а к концу XX века по всему миру начали распадаться авторитарные режимы. Однако за каждой волной демократизации следовала волна отката: сначала Первая и Вторая мировые войны, затем холодная война. Как напоминает автор, история показывает, что многие авторитарные режимы рушились в одночасье, но на смену режиму не всегда приходила демократия: успешный опыт имели лишь те страны, где имела место продолжительная и упорная борьба, в которой интересы элит и народа совпадали. На основании существующего опыта Простаков пытается ответить на вопрос, возможна ли демократизация в России? Оптимизм автору внушает тот факт, что попытки демократического перехода в стране осуществлялись не раз (в Саудовской Аравии, например, ни разу), а также то, что гражданское общество в России продолжает сопротивляться авторитаризму, самоорганизовываться и в этой борьбе накапливает бесценный опыт.
Англоязычные СМИ
Прощай, Бастрыкин?
Марк Галеотти, OpenDemocracy
Старший научный сотрудник пражского Института международных отношений Марк Галеотти комментирует новости о потенциальной отставке Александра Бастрыкина, главы Следственного комитета России. Бастрыкин, приобретший особую известность благодаря громким политическим делам, предположительно покинет свой пост после думских выборов. По мнению Галеотти, данный политический маневр Кремля является частью более широкой кампании по «чистке элит», в ходе которой во власть привлекаются люди, «которые работают чуть лучше и воруют чуть меньше». Несмотря на свои амбиции и полную личную лояльность президенту, Бастрыкин за свою карьеру так и не смог создать сеть крепких связей внутри московской элиты, антагонизировав почти все силовые структуры, и не выстроил личных отношений с Путиным. В этих условиях ему не оставалось ничего иного, как капитализировать свою «полезность» – чутко ловить и предугадывать сигналы, исходящие от Путина. Однако ряд последних событий (в том числе расследование испанской прокуратуры и арест заместителя Бастрыкина по обвинению в коррупции) обнажили не только коррупционность СКР, но и его низкую эффективность. В нынешних политических условиях подобное сочетание, очевидно, показалось Кремлю неудовлетворительным. Среди возможных преемников Бастрыкину Галеотти называет нынешнего заместителя главы СКР Игоря Краснова и губернатора Ленинградской области Георгия Полтавченко. Назначение Краснова будет означать намерение Кремля использовать СКР по назначению, в то время как кандидатура Полтавченко сигнализирует приверженность Путина к статусу-кво – «бастрыкинская политика без Бастрыкина».
Наша проблема с Россией
Росс Доузэт, The New York Times
Колумнист New York Times Росс Доузэт анализирует «российскую проблему» в американской политике: за последние 15 лет отношение к России в США напоминает настоящие политические качели. Идея о сближении с Москвой несколько раз мигрировала из одного конца политического спектра в другой, среди как республиканцев, так и демократов. Примеров тому масса – начиная от слов Буша-младшего о «душе Путина» и заканчивая утверждением Митта Ромни о том, что Россия – «главный геополитический враг США». Проблемы американской политики в отношении России особенно четко высветились в ходе нынешних президентских выборов, и российский вопрос вновь кардинально изменил традиционные союзы и посеял новые подозрения на правом и левом политических флангах. По мнению Доузэта, в корне проблемы лежит неуверенность – как в США, так и в России – в том, какой именно державой каждая из этих стран пытается стать. Под руководством администрации Обамы США в целом отошли от подхода, принятого после холодной войны – распространения демократии по американскому образцу во всем мире. Присутствие США на Ближнем Востоке снизилось, и в итоге российские войска впервые оказались в регионе в масштабах, невиданных со времен советского вторжения в Афганистан. С учетом растущего глобального влияния Китая Доузэт задается вопросом: представляет ли путинская Россия действительно более серьезную опасность, чем усиливающийся Китай? Его ответ таков: если считать Пекин «более важным соперником, чем Москву», то тогда США «нужно найти возможности де-эскалации и осторожного сотрудничества с российским режимом».
Россия возвращается на Ближний Восток как великая держава
Уолтер Рассел Мид, The American Interest
Редактор The American Interest и известный американский эксперт Уолтер Расселл Мид анализирует проблему российского возвращения на Ближний Восток в статусе великой державы. Отмечая, что в то время как влияние США в регионе снижается, Владимир Путин, который публично всегда критиковал Америку за «интервентскую политику», воспользовался предоставленной возможностью для изменения баланса сил на Ближнем Востоке. По мнению Мида, по окончании холодной войны европейские и американские лидеры безосновательно поверили в то, что время геополитики прошло, но иллюзии Запада всегда были основным оружием Путина, и сегодня, благодаря ему, геополитика вновь возвращается на мировую арену. Российский президент может считать себя счастливчиком: несмотря на экономический кризис в России, он успешно продвигает геополитические интересы России, не встречая серьезного сопротивления со стороны Запада, поглощенного собственными проблемами. Мид подробно разбирает внешнюю политику Обамы, сочетающую два подхода – продвижение демократии и прав человека и воздержанность от вмешательства в дела других стран, – отмечая, что в последние годы баланс сместился в пользу второго подхода. В результате, несмотря на эскалацию сирийского кризиса, у администрации Обамы не осталось иного выхода, как сотрудничать с Путиным, предложившим вести совместные переговоры для выработки политического решения конфликта. Зная о позиции Обамы и отсутствии иных опций у США, Путин успешно манипулирует ситуацией. «Наше стремление вести переговоры стимулирует Кремль к тому, чтобы дразнить нас, мешкать, удерживая сверкающий приз вне досягаемости, вынуждая нас молить о нем», – пишет Мид, добавляя, что «Белый дом, возможно, не понимает, до какой степени унижение президента Обамы… стало главным драйвером российской политики». Мид делает философский вывод: в конечном итоге проблема сводится к разному пониманию лидерства у Обамы и Путина: для Обамы это означает «приветствовать переговоры», «протягивать руку оппоненту, находить общие интересы», в то время как Путин стремится эксплуатировать этот подход, который он считает слабостью.
