Институт современной России

В последние годы расклад сил на мировой арене существенно меняется. По оценкам экспертов Национального разведывательного совета (НРС) США, центр силы смещается и формируется новая полицентричная система международных отношений. Согласно докладу НРС «Глобальные тенденции – 2030: альтернативные миры», к 2030 году в новой международной системе «по уровню ВВП, численности населения, расходам на военные нужды и объему инвестирования в технологии азиатские страны опередят страны Северной Америки и Европы». Китай перехватит пальму первенства у Соединенных Штатов и станет крупнейшей мировой экономикой. Значительно возрастет роль и других государств, таких как Бразилия, Индия и Южно-Африканская Республика. «Доклад о человеческом развитии – 2013» Программы развития ООН содержит похожие выводы, отмечая «возвышение Юга» и «поразительное превращение большого числа развивающихся стран в крупные динамичные экономики».

Как известно, перечисленные выше страны – Бразилия, Индия, ЮАР и Китай – являются партнерами России по БРИКС, организации, которая, по словам Владимира Путина, представляет собой «один из ключевых элементов формирующегося многополярного мира». Концепция участия России в этой организации, утвержденная президентом незадолго до недавнего саммита в Дурбане, отмечает, что «создание БРИКС, инициированное в 2006 году Российской Федерацией, явилось одним из наиболее значимых геополитических событий начала нового столетия». Предполагается, что БРИКС может стать важной составляющей «новой системы глобального управления» и, по оценкам российского руководства, должна позиционироваться в качестве «новой модели глобальных отношений». В этой связи, как отмечает целый ряд российских и зарубежных комментаторов, одной из важнейших задач БРИКС является создание «противовеса западному доминированию».

В современном мире экономическое могущество не является единственным условием для усиления влияния; необходимо найти путь к завоеванию умов и сердец соответствующей аудитории. В условиях дальнейшего построения многополярного мира завоевание и укрепление новых позиций стран БРИКС будет осуществляться при помощи «мягкой силы». В лексиконе России словосочетание «мягкая сила» является достаточно новым, и, по словам главы Россотрудничества Константина Косачева, пользоваться этой «мягкой силой» Россия умеет «пока не так эффективно». Как следствие, сегодня Россия находится на нижних строчках в Рейтинге национальных брендов (Country Brand Index), занимая 83-е место из 118 и уступая всем своим партнерам по БРИКС.

 

Рейтинг национальных брендов, 2012–2013

Страны БРИКС

Место в рейтинге	Страна
28	Бразилия
42	Индия
43	Южная Африка
66	Китай
83	Россия

 

Учитывая возрастающее значение применения Россией «мягкой силы» как самостоятельно, так и в сотрудничестве, важным представляется изучение опыта других стран. Ниже представлены некоторые особенности содержания и подходов к этому направлению во внешней политике государств – партнеров России по БРИКС.

Бразилия – государство, в котором «мягкая сила» играет первостепенную роль. Сегодня общее восприятие страны за рубежом носит большей частью позитивный характер: Бразилия видится как государство с бурно развивающейся экономикой и социальной сферой, обладающее привлекательной экзотической культурой и богатыми природными ресурсами. Большим плюсом Бразилии является наличие внушительного послужного списка в области урегулирования споров и конфликтов между соседствующими латиноамериканскими государствами, а также активного участия в обсуждениях на высшем уровне по таким глобальным вопросам, как здравоохранение, нераспространение ядерного оружия, изменение климата и либерализация торговли.

Наряду с этим признание получило и бразильское «наступление очарованием», направленное на поддержку развития государств Латинской Америки и Африки. Для целого ряда стран Бразилия становится источником «позитивной энергии», которая помогает в реализации проектов «горизонтального сотрудничества».

Во многом именно своему успеху на мировой арене Бразилия обязана существенным изменениям, произошедшим внутри страны за достаточно короткий период. Важную роль сыграли инициативы президента Фернанду Энрике Кардозу, направленные на реализацию «антиинфляционной макроэкономической стратегии», а также социальные реформы «самого левого президента в истории Бразилии» Луиса Инасиу Лулы да Силвы. Международное одобрение получили государственные инициативы по искоренению дискриминации по половому признаку, расового неравенства и экономической дискриминации.

Индия в определенной степени повторяет бразильский опыт мягкого «наступления» на страны Латинской Америки и Африки, оказывая значительное влияние на государства Азии. Для Индии именно «мягкая сила» является наиболее важным элементом внешней политики, при этом особый упор делается на распространение культурного достояния страны. Например, индийское кино – «неповторимый Болливуд» – и становящаяся все более популярной в мире йога считаются мощными и эффективными орудиями «мягкой силы» Индии. Также с начала 2000-х Индия активно участвует в реализации программ международного развития, в том числе в инициативах по продвижению демократии. Сегодня Индия является вторым (после США) донором Фонда демократии ООН: с 2006 года государство инвестировало более $29,7 млн на поддержку демократических проектов за рубежом.

В контексте внешней политики Индии показателен пример отказа от использования «жесткой силы» в Афганистане и сосредоточения усилий на оказании помощи в развитии инфраструктуры страны и предоставлении стипендий студентам. Позиция «мягкой силы» повлияла на формирование благоприятного представления жителей Афганистана об Индии. В том же ключе мягкий подход к проблеме межгосударственных отношений помог возобновлению диалога между Индией и Пакистаном при помощи так называемой крикетной дипломатии.

Южно-Африканская Республика, так же как и другие страны БРИКС, придает «мягкой силе» первоочередное значение. Так, Национальный план развития Южной Африки отмечает значимость общественной дипломатии страны и ее «мягкой силы». Изменение содержания внешней политики Южной Африки в сторону «мягкой силы» началось еще в период правления Нельсона Манделы, отмечавшего необходимость привлечения инвестиций и повышения престижа страны на международном уровне. Считается, что с 1994 года внешняя политика ЮАР во многом стала основываться на инструментах «мягкой силы». Являясь крупнейшей экономикой в Африке, ЮАР зачастую подчеркивает именно экономическую составляющую своего потенциала и, наряду с этим, отмечает участие страны в миротворческих операциях как имеющее крайне положительный эффект на репутацию страны.

Важнейшим инструментом «мягкой силы» в ЮАР считается спорт. По словам Манделы, в современном мире спорт может считаться самым эффективным средством коммуникации, способным охватить миллиарды людей, проживающих в разных уголках Земли. В 2010 году в ЮАР был проведен чемпионат мира по футболу, событие, которое, по некоторым – в определенной степени спорным – комментариям, позволило коренным образом изменить имидж Южной Африки в лучшую сторону. По словам представителей правительства страны, несмотря на большие затраты, «ЮАР получила нематериальное наследство в виде гордости и единства нации и изменила существовавшее представление о стране как о недоразвитом и преступном государстве в глазах всего мира».

В последнее время, однако, представление о ЮАР стало заметно ухудшаться, что прежде всего связано с возросшими проблемами внутри страны. Все чаще из ЮАР поступает информация о жестоких преступлениях, случаях насилия со стороны полиции, коррупции и так далее. Эти события сегодня «затмевают захватывающие дух пейзажи, неповторимый животный мир и чувства радости от проведенного в ЮАР в 2010 году чемпионата мира по футболу».

Очевидно, что использование инструментов «мягкой силы» приносит желаемые результаты далеко не всегда и не так надолго, как хотелось бы. Ряд негативных тенденций, в той или иной степени снижающих привлекательность Бразилии, Индии и ЮАР, сохраняется в каждой из этих стран. Кроме того, в своей совокупности эти три «развивающиеся демократии» зачастую становятся объектом жесткой критики со стороны западных комментаторов из-за сотрудничества с авторитарными государствами.

Китай, начавший обсуждение вопросов «мягкой силы» в 2003 году, проводит активную кампанию по завоеванию внешней аудитории. Одной из основных задач правительства КНР является создание позитивного имиджа страны за рубежом. В то же время китайские стратеги стремятся к нейтрализации «тлетворного влияния» западной культуры на граждан Китая и к созданию «механизмов против демонизации страны».

Среди ключевых направлений деятельности китайских властей в области применения «мягкой силы» – организация и широкое участие в крупных международных мероприятиях, осуществление взаимодействия с учеными и прессой, культурные обмены, иновещание и другие¹. Отмечается, что «только в США работают более 800 китайских журналистов, вещают китайское телевидение и радио на английском языке, на китайские государственные деньги издаются англоязычные журналы и газеты». В более чем 100 странах мира открыто около 850 отделений Института Конфуция, миссия которого заключается в том, чтобы «помочь иностранцам лучше понять Китай».

 

Одним из ключевых инструментов «мягкой силы» Кремля является вещающий на английском, испанском и арабском языках телеканал Russia Today

 

Центральное телевидение Китая (CCTV) занимает важнейшее место в системе создания положительного образа страны. Зарубежная телевизионная аудитория CCTV, вещающего на шести языках, сегодня составляет около 200 млн человек. По другим оценкам, впрочем, «реальное» количество зрителей телеканала достаточно незначительно, прежде всего из-за того, что предоставляемая им информация считается пропагандой. Как отмечает одна из статей о «мягкой силе» в Китае, существующая в стране «система пропаганды определяет то, как государство понимает и пытается достигнуть цели “мягкой силы”»².

Как показывает практика, в современных условиях «управлять» имиджем государства, пытаясь сделать его более привлекательным в глазах окружающего мира, достаточно проблематично. Особенно если «отполированный продукт», выставляющийся на всеобщее обозрение, по каким-то параметрам противоречит реальности или не соответствует общему контексту. Обращаясь к опыту Китая, ряд экспертов и аналитиков отмечает тщетность масштабных усилий китайских властей по повышению привлекательности страны. Во-первых, «реальность», преподносящаяся зарубежной аудитории средствами иновещания, по многим позициям таковой не является, а зачастую представляет собой искусственно созданный образ, сформированный в соответствии с общим курсом Коммунистической партии. Во-вторых, продвижение даже действительно ценных достижений страны происходит в общем негативном политическом контексте. По оценкам некоторых экспертов, несмотря на огромные усилия и финансовые затраты Китая, имидж этой страны ухудшается в Америке, Европе и на Ближнем Востоке.

С учетом международного опыта представляется очевидным, что в меняющейся системе международных отношений успех государств определяется не только экономическими факторами, военной мощью или наличием богатых ресурсов. Во многом этот успех зависит от наличия (или отсутствия) привлекательности, которая представляет собой совокупность целого ряда факторов. В авангарде оказываются государства, имеющие более привлекательные для окружающего мира внешнюю политику, модели социально-экономического развития, культуру, политическую систему и ценностные ориентиры. Большое значение имеет позитивная и созидательная деятельность, выходящая за пределы одного государства, содействие в разрешении конфликтов, помощь и поддержка.

В России вывод понятия «мягкая сила» «на уровень документообразующей установки» определенно не сможет в директивном порядке решить проблему создания большей привлекательности страны. Вряд ли помогут и масштабность охвата, и сила напора по китайскому образцу. Можно согласиться с мнением о том, что на сегодняшний день «суть проблемы – не сформировать привлекательный имидж современного российского государства, а сделать саму Россию привлекательной». Важно не столько вкладывать значительные средства в создание за рубежом «позиции, альтернативной мейнстриму», во многом строящейся на пропагандистских приемах, сколько обратить большее внимание на последовательное решение внутренних проблем и формирование реальной привлекательности страны.

Между понятиями «мягкая сила» и «пропаганда» нельзя ставить знак равенства. Тогда как пропаганда заключается в попытках убеждения посредством манипуляций, сущность «мягкой силы» состоит в убеждении, построенном на основе подлинной привлекательности, правдивой и открытой информации и диалоге3. Кроме того, несмотря на то что в идеале «мягкая сила» должна быть основана на «жестком» фундаменте, конфронтация является для нее чужеродным элементом. В этой связи риторика определенного круга интересов в России, базирующаяся на принципах «заставить их делать то, что мы хотим», «ослабления позиций развитых стран» и «информационных войн», очевидно не соответствует курсу, направленному на использование «мягкой силы» в новой системе глобальных отношений.

 

---

¹ Edney, K. (2012). Soft power and the Chinese propaganda system. Journal of Contemporary China, 21(78), 899–914.

² Ibid.

³ Fahnrich, B. (2013). Integrating concepts of international governmental communication – A framework for further research. Studies in Communication Sciences.