Тема борьбы с коррупцией всегда была популярна среди российских политиков, а в последние годы она превратилась и в инструмент сведения счетов между различными элитными кланами. Новые технологии антикоррупционной кампании в России анализирует политолог Татьяна Становая.
Главные кураторы нынешней антикоррупционной борьбы: Евгений Школов (слева) и Олег Плохой
В феврале следственно-оперативная бригада СКР и ФСБ провела обыски в кабинетах и на квартирах сотрудников Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД РФ – управления «Б», занимающегося расследованием злоупотреблений в бюджетной сфере. Официально найти подробности этого дела практически невозможно: силовики, как и политическое начальство, не любят выносить «сор из избы». По данным анонимных источников «Коммерсанта», оперативников заподозрили в провокации дачи взятки. Дело возбуждено СКР по ст. 286 и ст. 304 УК РФ («Превышение должностных полномочий» и «Провокация взятки»). Депутат Госдумы Александр Хинштейн, считающийся близким к силовикам, указал, что речь идет о заместителях начальника управления Алексее Боднаре и Иване Косоурове, а также об одном из их подчиненных.
По версии следствия, оперативники и «неустановленные» руководители управления пытались «подставить» Игоря Демина – заместителя руководителя одной из служб 9-го управления ФСБ, отвечающего за обеспечение собственной безопасности сотрудников ведомства. Разработка Демина с использованием агентов велась оперативниками с осени 2013 года. Забавно, что газета «Известия» при этом цитирует самих оперативников из МВД, которые на условиях анонимности дают понять, что имели все основания подозревать Демина в коррупции. В МВД это называют «оперативным экспериментом».
Однако эфэсбэшникам амбиции их коллег из МВД не понравились. Оперативники через посредников планировали выйти на Демина и, представляясь руководителями коммерческих структур, предложить ему взять их бизнес «под крышу», получая за это $10 тыс. в месяц. Однако один из посредников сообщил об этом в ФСБ. В результате чекисты нанесли МВД контрудар.
Версий о том, что стоит за обысками в МВД, достаточно много. Но ни одна из них не связана с реальной борьбой с коррупцией. Так, «Известия» пишут, что речь может идти о мести некогда влиятельного генерала, бывшего первого замглавы департамента экономической безопасности МВД Андрея Хорева. «Коммерсантъ» склоняется к версии, что речь идет о попытке ФСБ отбиться от атаки МВД. Есть и другая версия: обыски в МВД были санкционированы помощником (и однокурсником) Владимира Путина Евгением Школовым, которого называют неформальным куратором силовиков. Некогда он занимал пост замминистра внутренних дел, однако в 2011 году был уволен тогдашним президентом Дмитрием Медведевым. После возвращения Путина на президентский пост Школов перешел в Кремль, значительно укрепив свои позиции. Именно по его инициативе в администрации президента было создано специальное управление по борьбе с коррупцией, которое занимается в том числе проверками деклараций чиновников. Возглавил управление человек Школова, чекист с многолетним стажем Олег Плохой.
Школов не только активизировался сам, но и стал теснить оставшихся в администрации людей Медведева. Главным «пострадавшим» оказался руководитель контрольного управления, однокурсник Медведева Константин Чуйченко. При президенте Медведеве именно он был главным «смотрящим» за чиновниками. Его управление занималось и разработкой ключевых предложений по развитию антикоррупционного законодательства, хотя формально эти функции принадлежали правовому управлению, которое теперь теряет их окончательно. Антикоррупционное управление забирает и часть функций управления по вопросам госслужбы и кадров: речь идет о подготовке предложений «по кандидатурам на государственные должности», на которые назначают по представлению президента (генпрокурор, председатели высших судов, председатель и аудиторы Счетной палаты).
Антикоррупционная риторика становится рычагом для передела сфер влияния внутри российской власти. Реальные борцы с коррупцией сами оказываются на скамье подсудимых. Гражданское общество, которое берет на себя функции контроля над властью, становится мишенью пропагандистских фильмов
Еще одной жертвой экспансии Школова стал советник президента, ставленник Медведева Сергей Дубик. Путин упразднил возглавляемую Дубиком комиссию по осуществлению международных договоров в сфере противодействия коррупции. Дубик был исключен и из состава президентского Совета по противодействию коррупции – сменил его как раз Олег Плохой. Плохой заменил Дубика и в оргкомитете по подготовке конференции государств–участников Конвенции ООН против коррупции (ее шестая сессия должна пройти в России в 2015 году). Неофициальная аргументация ослабления Дубика выглядит красиво: источник, близкий к администрации президента, заявил «Ведомостям», что Дубик был противником ратификации 20-й статьи Конвенции ООН о противодействии коррупции, предусматривающей конфискацию имущества, законность происхождения которого чиновники не могут доказать. На ратификации этой статьи настаивает оппозиция. Один из федеральных чиновников ранее говорил «Ведомостям», что вероятность ратификации велика. В Кремле учатся преподносить, казалось бы, плохие новости как позитив: как еще можно объяснить тот факт, что профессиональный юрист отстраняется от антикоррупционной политики, а на его место приходит чекист?
А что же антикоррупционная деятельность государства? Здесь наблюдается заметный откат назад. В феврале Госдума приняла в первом чтении законопроект, вносящий изменения в ч. 6 ст. 11 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»: речь идет о том, чтобы обязать гражданского или муниципального служащего передать принадлежащие ему ценные бумаги или акции в доверительное управление только в случае, если владение ими приводит или может привести к конфликту интересов. Сейчас чиновники обязаны передать свои активы в доверительное управление в любом случае.
В соответствии со ст. 10 закона «О противодействии коррупции» под конфликтом интересов на государственной или муниципальной службе следует понимать ситуацию, при которой личная заинтересованность служащего влияет (может повлиять) на надлежащее исполнение им своих должностных обязанностей. Сюда же следует отнести ситуацию, при которой возникает (может возникнуть) противоречие между личной заинтересованностью служащего и правами и законными интересами граждан, организаций, общества или государства, способное привести к причинению им вреда. Однако на практике действенных юридических механизмов для доказывания наличия конфликта интересов в России не создано. «В настоящее время по конфликтам интересов складывается неоднозначная судебная практика, позволяющая избежать ответственности за неурегулированный конфликт интересов многим государственным служащим», – отметил руководитель калининградского антикоррупционного центра «Трансперенси Интернешнл – Россия» Илья Шуманов. Наличие связи между функционалом должностного лица и его личными интересами (интересами третьих лиц) устанавливают органы прокуратуры при обращении граждан. «По сути, эта инициатива является смягчением законодательства о государственной службе и шагом назад в российской антикоррупционной политике», – заключил эксперт.
Таким образом, чиновники (вероятно, при политической поддержке Кремля) пошли на создание для себя более комфортных условий. Функции гражданского контроля в такой ситуации автоматически ослабевают. Показательная история – расследования Алексея Навального о дачном кооперативе «Сосны», где виллы и земельные участки закреплены за высокопоставленными единороссами, а один из участков – за первым заместителем главы администрации президента Вячеславом Володиным. Глава антикоррупционного управления администрации президента Олег Плохой ответил Навальному, что вилла Володина появится в его декларации за 2013 год, а официальные доходы позволяли ему купить подобный объект. Другими словами, все законно, никаких нарушений не выявлено.
Антикоррупционная риторика становится рычагом для передела сфер влияния внутри российской власти. Реальные борцы с коррупцией сами оказываются на скамье подсудимых. Гражданское общество, которое берет на себя функции контроля над властью, становится мишенью пропагандистских фильмов: один из них был недавно продемонстрирован в эфире ВГТРК. Фильм под названием «Биохимия предательства» строится на сравнении критиков российской власти с власовцами, воевавшими на стороне нацистской Германии во Второй мировой войне.
Российская власть все активнее втягивается в логику военных действий: кругом враги, и все, кто не с нами, тот против нас. И пока чиновники публично ищут «духовные скрепы» для мобилизации консервативной части общества вокруг власти и против «проклятых либералов», бюрократия получает все больше возможностей воровать, не неся при этом ни юридической, ни гражданской ответственности.
